Виктор Шум - Степень агрессии. Бункер. Часть первая

Виктор тронулся, огибая стол, чтобы приблизится. Сашка продолжал поглощать пищу. Пётр, как удав, спокойным выражением лица смотрел на Виктора, как на дичь, и когда их разделяли всего три стула, он вставил:

– Не нужно ближе. Я не глухой.

Виктор остановился, отодвинул стул и сел.

– Я по поводу штрафа. Он не справедливый. Целая смена. Это издевательство. Я требую скостить!

– Вы не в том положении, чтобы требовать, Виктор, – Пётр опёрся на спинку кресла. – Я Вам доступно объяснил вашу вину…

– Вина и наказание несоразмерны! – выпалил Витя, ударив кулаком об стол.

– Я могу вызвать охрану, и они вышвырнут…

– Как бы быстро не бегала твоя охрана, два стула, красивый стол и дорогой монитор спасти они не успеют.

– Это угроза? – вызывающе спросил Пётр.

– Называй как хочешь. Не пойдёшь на уступки – тебе же станет дороже.

Пётр пару секунд помолчал, обдумывая сказанное. Судя по надменной, еле заметной улыбке его это позабавило.

– Я ознакомился с Вашим делом, Виктор. Больше половины жизни провёл на войне. Боевые награды, ранение… а что за война такая? В мире давно уже всё спокойно.

– Придёт день, и я отвечу на этот вопрос, – фыркнул Витя. – Только не думаю, что он придётся по вкусу.

– Это официальная информация. Я дотошный до своих сотрудников. Еще поступила информация, что ранения–то и не было. Зато был нервный срыв. И Вы расколотили голову какому–то учёному.

Витя прищурился.

– А еще в Вашей характеристике от руководства сказано: «Максимально агрессивен». Теперь я понимаю…

– Ты даже не представляешь, до какой степени я могу быть агрессивен, – Виктор сказал это максимально спокойно, но в словах всё равно чувствовался яд.

Лицо Петра нахмурилось.

– Хорошо. Раз так, я снимаю штраф с Вашей жены. Ваш штраф остаётся. Плюс, с сегодняшнего дня, Вы не работаете здесь. Все премиальные я спускаю, а свой оклад, или то, что вы успели заработать исходя из минимального размера оплаты труда, можете забрать в бухгалтерии. Мне такие сотрудники не нужны. Вы довольны?

У Виктора чуть не лопнула вена на виске от злости.

– Проваливай, – добавил директор.

В полном раздумии, Виктор встал и обратил внимание на Сашу. Мальчик голыми руками ел жирное мясо. С кистей стекали капли жира до локтя и пачкали завёрнутые рукава рубашки. Половина пышного лица тоже блестела от жира, как будто он растирал мясо по лицу. Грязная тканевая салфетка в скомканном виде лежала на столе.

Виктор не стал язвить, развернулся и побрёл по кабинету к двери.

– Да, и ещё, – добавил директор. – У Вас, кажется, двое детей под нашим присмотром.

Витя обернулся, бросив на собеседника грозный взгляд.

– По правилам фабрики, мы следим за детьми работающих родителей, а поскольку Вы уже не работаете, то я попрошу, чтобы Вы освободили места для более нуждающихся людей, – ехидно улыбаясь, сказал Пётр самодовольным тоном.

Виктор снова промолчал, но как только дотронулся до ручки двери, Пётр добавил:

– Вы ведь много служили. Это отличная возможность побыть с детьми, Виктор. Для них это полезно…

– Этой маленькой свинье тоже не помешал бы папаша! – не сдержался Виктор, указав на Сашу.

Саша продолжал чавкать. У Петра пропала улыбка.

– Пошёл вон!

– Ну и как нам теперь быть? Долги… – плача, спросила Марина.

– Я сегодня же пойду в полицию. Я и для ОМОНа сгожусь. С погонами привычней, – успокаивал её Витя.

– А дети! Куда детей?

Об этом Виктор не подумал и замолчал.

– Всем привет, – прозвучал голос пожилого мужчины.

Виктор обернулся. Перед ним стоял его сменщик Алексей. Мужчина в возрасте, который выходит на каждую подработку, чтобы заработать на учёбу своих подрастающих дочерей. Даже авария, в которой ему раздробило ногу, не мешала каждый раз выходить в смену. Под штаниной синего комбинезона стоял ортез фиксирующий слабую ногу. Алексей всегда хромал.

– Меня вызвали на подработку на твой участок. Что случилось, Вить? – переживание Алексея всегда выражалось на его лице, как и сейчас.

– Я не вывожу такую работу, Лёш. К тому же не выношу высокомерных людей, которые готовы эксплуатировать нас пока не сдохнем.

– Да, – огорчённо продолжил Алексей. – За счёт премий зарплата приближается к средней, что сложно найти в наше время, а за счёт подработок можно эту сумму удвоить. Желающих много пахать даже за такие условия. Работа не хитрая, бери больше, кидай дальше. Вот они и гнут палку в свою сторону. Не нравится – уходи, за забором полно желающих. Сволочи.

– Для таких слов ты слишком много продержался, – ухмыльнулся Витя.

– А что мне делать, Вить. Шестой десяток. О пенсии я и не мечтаю. На неё не прожить. Навыков особых нет, так что…

– Но ведь можно что–то подыскать. Где будет спокойнее за те же деньги.

– Можно, конечно, но это нужно искать, а это время, да и не факт, что возьмут. Посмотри на меня. Я инвалид. Слава богу, хоть с этой работой справляюсь, и то хорошо.

– Но зачем тогда пахать почти каждый день? Не планируешь хоть пожить для себя под старость лет?

Алексей улыбнулся, но в его мутных тёмно–синих глазах выражалась глубокая печаль.

– Я всю жизнь жил для себя, Витя. Всё думал, что жизнь ко мне несправедлива, и ждал, когда на небе сойдутся звёзды и всё само придёт ко мне. За все те дни я не отложил ни копейки от вполне неплохой зарплаты, потому что каждый вечер проводил с бутылкой спиртного. Хех… как будто ждал день, в котором кто–то подойдёт и скажет «Вы достаточно намучались» и передаст мне кейс с огромным богатством. Дурак!

Алексей опустил голову, не спеша похромал до металлического стола и прислонился к нему. Затем наклонился и поднял одну штанину своего комбинезона.

– Смотри.

Ортопедический ортез сжимал костлявую ногу от ступни до колена. Виктору стало не по себе, а некоторые фасовщицы брезгливо отвернулись.

– Десять. Это было десять лет назад. Моя жена начала брать дополнительные часы на работе, чтобы оплатить учёбу наших девочек. Мне же перепало забирать их из детсада. Они были в старшей группе, и на следующий год им пора было идти в школу. Я был против её переработок. Время у меня отбирали! Рядом была школа, но жена давно сомневалась в компетенции преподавателей, да и вообще её состояние наводило жуть на местных людей. Поэтому она решила их отправить в платную школу, ценник которой зашкаливал.

В общем скандал на скандале. И в один прекрасный день, вернувшись домой, она застала меня в стельку пьяным. А детей нет. Забыл. Она назвала меня никчёмным и направилась в сад. Где–то полчаса ходьбы. Но я решил взять ситуацию в свои руки. Я ж мужик! Почти силой я заставил сесть её в машину, а сам сел за руль. В итоге, я не справился с управлением и влетел в грузовик. Она умерла мгновенно, а я… – на глазах Алексея появились слёзы.