Евгений Щепетнов - Ботаник. Поводырь

Удар! И на белой коже девушки расцветает красная полоса. Девушка вскрикивает, изгибается, будто пытаясь уйти от боли, но следующий удар заставляет ее выпрямиться и застонать. Инквизитор облизывает губы, усмехается, и…хлещет жертву по ягодицам – раз, другой, третий!

Девушка пытается защититься рукой, но это ни к чему не приводит. Плеть огибает такое несерьезное препятствие, и на миг сладострастно приникает к гладкой коже бедра девицы.

– Опустить руки! – кричит следователь – Стоять смирно, иначе я тебя подвешу вверх ногами!

Руки безвольно опустились, девушка замерла, тяжело дыша и обливаясь слезами.

Плеть извиваясь метнулась к гладкой белой коже. Еще раз. Еще. Еще! Это не были удары любителей жесткого секса – инквизитор бил по-настоящему, так, что на вспухших полосах выступали капельки крови. Нет, не так, чтобы кожа слезла до мяса, но так, чтобы без особых повреждений причинить как можно больше боли. Боль – это хорошо. Боль изгоняет демонов! Демон не любит боль, и покидает занятое тело. Только надо хорошо постараться, суметь это сделать! Инквизитор умел.

Рука устала бить, а девушка уже шаталась, исхлестанная, тихо постанывавшая и что-то бормочущая плачущим голосом. Инквизитор прислушался.

– Мамочка….мамочка…пожалуйста, не надо! Не надо! Дяденька, не надо! Мамочка…

Следователь стер с губ белую липкую пену, отбросил плеть, упавшую в кресло, потом схватил девушку за руку и подтащил к столу. От былой красоты и свежести в девушке не осталось практически ничего – кроме нетронутого лица, больших зеленых глаз, коротких волос, чуть длиннее постриженных – чем у рабынь. Тело сочилось кровью, превратившись в сплошной багрово-синий кровоподтек. Как девушка терпела такую боль – следователь даже удивился. Она не должна была вынести такой порки, должна была упасть в обморок. Но не упала! А что это значит? Значит в ней точно сидит демон!

Инквизитор прислушался к своим ощущениям, простонал страдальческим голосом и толкнул девушку к столу.

– Ложись на спину! – приказал он, и девушка послушно легла, продолжая всхлипывать и бормотать. Инквизитор грубо раздвинул ее ноги, спустил штаны…

Она даже не вскрикнула, и как ни странно – оказалась девственницей. Что заставило следователя поморщиться – теперь нужно смыть кровь, иначе перепачкает свои штаны. А они между прочим шелковые! Чтобы вши не завелись. Платяная вошь – отвратительная тварь.

Возбужденный, он кончил быстро, не заботясь о том, что будет с девушкой, забеременеет она, или нет. Ему было все равно. Впрочем – как и девушке. Она впала в состояние, в котором человек уже не осознает то, что с ним происходит и мечтает лишь об одном – чтобы все поскорее закончилось и можно будет спрятаться от всех где-нибудь в темном уголке. Девушка фактически сошла с ума.

– Крепкий попался демон! – широко, радостно улыбнулся инквизитор, и рука его потянулась за любимой плетью. Рукоять обтянута кожей морского гада и не скользит, а круглые ремешки делали по специальному заказу, и тоже из кожи морского гада. А если на ремешки повесить груз – гирьку, например, или гирьки – плеть превращается в смертельное оружие, способное убить человека одним умелым ударом.

Девушка все еще лежала на столе, глядя в потолок безумными глазами, из нее вытекало семя, и смешанное с кровью розовой лужицей собиралось на полу. Инквизитор поморщился – отвратительно! И сам грязный, и девка грязная, и кабинет испачкан! А позовешь кого-нибудь убрать – сразу же поймет, чем он сейчас занимался. Слухи пойдут! Дойдет до Главы Ордена – ему это не понравится. Чистоплюй!

Инквизитор размахнулся и ударил плетью между ног девушки так, что она все-таки почувствовала боль сквозь свою завесу безумия, завопила, забилась – и продолжил хлестать – наотмашь, сопя и пуская изо рта слюни. И неизвестно, кто тут был безумнее – девушка, впавшая в ступор после страха и глумления, или этот взрослый, вроде бы разумный мужчина, осатаневший от вожделения и безнаказанности. Инквизитор знал, что его вожделение, его желание причинять боль суть демонское наваждение, избавиться от него можно только одним способом – уничтожить носителя демона. Или изгнать из него темную силу, что было практически невозможно. Человек должен был превратиться в бесформенный кровавый кусок мяса, прежде чем демон соизволит его покинуть. Но это равносильно смерти. В таком состоянии человек жить уже не может.

– Хватит! – услышал инквизитор, и ему в спину подул ветерок. Мелькнула мысль: «Откуда здесь сквозняк?! Окна закрыты! Дверь закрыта!»

А потом инквизитор увидел блестящую сталь, вылезшую у него из груди примерно на пять вершков. Острый узкий кусок стали будто истекал кровью, и она капала на пол, смешиваясь с кровью изнасилованной девушки. Тело инквизитора охватила слабость, в ушах зазвенело, и плеть сама собой выскользнула из руки. А потом он упал, разбрызгивая щекой натекшую из девушки лужицу. И умер.

Я вытер меч о камзол убитого, вложил клинок в ножны. Волна, прошедшая через меня после того, как Лед пожрал его душу, имела какой-то противный, сладковатый привкус падали. Вроде как я съел стаканчик мороженого сидя рядом с разлагающимся трупом. Мерзко. Вот же черная душонка! Вот кто настоящий черный!

Посмотрел на девушку – она лежала на столе, непристойно раскинув ноги, исхлестанная до такого состояния, после которого если человек и выживет, прежним он никогда не будет. Шрамы останутся не только на теле, но и на душе.

Если только ей не займется хороший врач-колдун. А я хороший врач-колдун. И просто обязан спасти эту красоту. Да, красоту – даже сейчас девушка была очень красива. Стройная спортивная фигура без лишнего жира и отвисающих складок кожи, и самое главное лицо – девушка была очень похожа на ту, которую я отправил вместе со Скарлой, опасаясь за их жизнь. И за свою тоже.

Я вздохнул. Работа предстояла большая, и противная. Во-первых, надо будет убрать отсюда труп. А это значит – вымазаться в крови и его выделениях. А потом оттащить труп до реки – где и накормить его плотью речных рыбок-пираний. Собственно это никакие не пираньи, мир другой, не Земля – но какая разница? Я их так зову, этого достаточно.

Затем надо вылечить девушку, и сделать это так, чтобы она меня не узнала, вернее, так: не узнала того, кто ее вылечил. Ведь вообще-то я кладовщик, завхоз, а на какой-то там чертов лекарь-маг!

Стоп! Чего я переживаю насчет трупа? У меня есть Максим! Посвящу его в тайну тоннелей, пусть со мной вместе занимается чисткой помещений! Хватит бездельничать, для чего я его вытащил из вышибал? Пусть работает. И кстати – пускай здесь приберет. Не царское это дело – всякую дрянь с пола вытирать.