Сергей Скиба - Амадзин. Осколки былого могущества

Живые Горы воткнули когти своих пиков в само небо. Крутые бока и снежные шапки торчат выше облаков, а мрачные пропасти затянуты полотном туч, упавших на острые камни. Вид со срезанной вершины впечатляет, хоть и открывается рваными пятнами. Вокруг Сталагора вроде как лето, а вот чуть дальше на север снегом укрыто практически всё видимое пространство. Обычно-то видно не так уж и много. Туманы, метели или сизая дымка начинаются буквально в нескольких часах ходьбы в сторону Ледяных Пустошей. Силы природы, будто закрывают что-то страшное от взгляда, чтобы не пугать возможного зрителя. Погожие дни тоже случаются, но небо редко оказывается безоблачным полностью. Однако, сегодня как раз один из таких дней. Возвышенности Пустошей видно практически до самого горизонта. Пожалуй, такую картину я первый раз в жизни наблюдаю. Это меня напарник сюда позвал – полюбоваться.

Хотя как-то всё же однотипно горы пустошей выглядят. Некоторые и вовсе как близнецы – не отличить. В Живых Горах каждая вершина или пик единственные в своём роде. Пустоши же, ну как сказать, вроде не горы, а паханное бугристое поле. Нет возвышающихся над другими громад или резко уходящих вниз провалов. Каждый пик, словно тень предыдущего.

– Как разделочная доска топором побитая, – пьяно пробурчал я, солидно отхлебнув из горла. – Никакой красоты.

– А час назад восхищался, – ответил не менее нетрезвый Волан, откупоривая пятую бутылку игристого вина, добытую нечестным путём у доверчивого человеческого купца. – Да и вообще, это издали всё так однотонно и плоско, а вблизи может прекрасно. Может там тоже непроходимые дебри и тайные тропы. Твоё здоровье, амадзин.

– Твоё дворф.

А ведь действительно может быть всё дело в том, что далеко до пустошей. До самого горизонта только горы и снег, со стороны Квезы совсем не так.

– Слушай Волан. Мне вот интересно, а что снежники по дороге жрут, а? Друг друга? Да и где там жить? Да и вообще, откуда они там берутся и зачем проделывают путь сюда?

– Ну, – напарник медленно повернулся в сторону Пустоши. – Обычно тут туман стеной, я считал за хребтом долина и всё такое.

– Все считали, наверное. Ты глянь, тут путешествия на месяц, а недомерки даже без мешков приходят.

– Значит жрут друг друга. Точно! – хлопнул себя по лбу Волан. – Серые великаны их с собой как жратву берут.

– Никогда не видел, чтоб обглоданные снежники где-то валялись.

– Так падальщики доедают остатки.

– Мудрый ты парень, дворф.

– А то, – улыбнулся напарник и неприлично хрюкнул.

– А сам был с той стороны?

– Зачем?

– Ну, – пожал я плечами, – глянуть как серые снежников жрут.

– Пошли глянем, – пожал плечами дворф.

– Ну и пошли.

– И пошли, – с вызовом выпятил грудь Волан.

Затем вытащил один из своих кинжалов. В руках дворфа клинок почернел и хищно изогнулся. Волан ткнул остриём в сторону пустоши и пьяно заорал: «За Сталагор». Вернее попытался заорать, но вышло как-то слабовато, я бы даже сказал глухо и жалобно. Напарник шумно выдохнул, закатил глаза и отрубился, откинувшись на пушистую накидку.

– Воин, – усмехнулся я. – МогЁшь!

– Бегом! – Мерик ухватил меня за руку и бесцеремонно потянул за собой. – Все уже собрались.

– Успеем, – успокаивал я друга.

– Останемся без волков, – чуть ли не подпрыгивая, дёргал за рукав товарищ.

Пришлось добавить ходу. Сомневаюсь, что начнут без нас, но мало ли. Вдруг Риха взбунтуется – новоиспечённые мамаши они такие, тем более если волки.

Честно говоря, все считали ездового зверя Карета (сам дворф помалкивал) – волком, пока он не начал катастрофически толстеть. Когда от амадзинов посыпались шуточки в стиле – больше нужно зверюгу выгуливать или скоро не пройдёт в коридор. Карет отшутился фразой: появятся волчата, долго будешь извиняться. После чего превратился в неприкасаемого и всемогущего горца. Извинятся перед ним стали ещё до того как обидят.

Сегодня волчица Риха наконец оволчилась или как оно там у волков. Сколько появится зверят никто не в курсе, но обычно их от трёх штук. То есть хватит только действующим амадзинам, да и то не факт.

Гуськом ворвались в комнату перед покоем отведённым для волчицы, чуть не сбив с ног хмуро глянувшего Хларта.

– Взрослые горцы, амадзины, а как дети. – Протянул руку с соломинками. – Тяните, чем короче тем первее.

В руке он держал целых шесть соломин, ну значит на меня точно хватит и можно не переживать. В любом случае сначала амадзины тянут, а потом уже дядька с Каретом порешают кому оставшихся зверят раздать.

Мне выпало вторым. После того как потянули все присутствующие у Хларта осталась самая короткая – везунчик. Дядька размял плечи и скрылся в покое. Оттуда доносился скулёж, царапанье и рыки мамаши. Не было амадзина пару минут и вернулся он сияющий как солнечный диск.

Держит на руках слепого новорождённого волка. Если волчонок откроет глазки первый раз и увидит мамку или пустое место, ездовым ему уже никогда не быть. Либо вечный одиночка, либо дикий зверь воспитается. Теперь Хларт для него мамка и папка и всё остальное. Придётся ему безвылазно сидеть у этого комка шерсти дней десять. Причём раньше чем через пять он всё равно глаза не откроет, а сидеть надо – к запаху хозяина приучать.

Дядька подгибаясь побрёл к себе. Тяжелый видать зверёныш, не удивительно – размером с четырехмесячную овчарку, а ведь только родился.

Мерик затолкнул меня в комнату со словами:

– Не тормози очередь.

Вот они. Скулят, тыкаются в мамкино брюхо, неуклюже наступают друг на дружку и падают толкая остальных. Серые, мохнатенькие, симпатичные покуда мелкие. Моё лицо тронула широкая улыбка.

– А что делать? – Шепнул я Карету придерживающему Риху за загривок.

– Да хватай любого и тяни, кому твой запах понравится сопротивляться не будет.

Протянуть руку я не успел. Чуть приблизился и шерсть на загривках слепых волчат встала дыбом. Двое заскулили залезая под мамку, трое злобно (насколько это возможно для таких малюток) зарычали, а один даже клацнул зубами в мою сторону. Смотрелось это довольно умильно, пока не зарычала Риха.

Волчица напряглась оскалив клыки. Карет её конечно держит, но моя рука непроизвольно легла на рукоять Когтя. Взрослый волк сам по себе противник достойный, а уж мамаша с волчатами и подавно.

– Извини Тан. – Покачал головой бывший амадзин. – Тебе лучше уйти, потом поговорим.

Риха дёрнулась, Карет скользнул подошвами по полу, но загривок не выпустил. Я, не оборачиваясь, попятился к выходу.

– Ну как? – Весело хлопнул меня по спине Мерик лишь секунду спустя заметив что я пуст. – А ты чего без ничего?