Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн 2

– Как звали твоего первого хозяина?

– Фар-у-ух… Фару-у-х…

– Тогда я буду звать тебя Фарух-трэлл. Запомни это имя. Теперь оно твоё.

– Спаси-и-ибо Хозяи-и-ин.

Я обернулся к Марине и приобнял. Затем велел духу вернуться в кольцо и уже после этого мы зажгли масляный фонарь.

– О-о! – удивлённо протянула девушка. – У тебя всё лицо в крови.

– Видимо от того, что она меня душила.

– Так круто смотрится, – сверкая глазами, проговорила она.

– Ну смотри-смотри, пока не смыл, – улыбнулся я.

– Давай я тебе помогу, – с фанатичным огнём в глазах, произнесла она и приблизилась, словно для поцелуя.

Жарким и мокрым языком, Марина начала слизывать кровь. Меня сковала оторопь и особое глубинное чувство, от которого сводит живот и по телу начинает бежать сладкая дрожь возбуждения. Она с особой жаждой старается собрать всё, схватив крепко за плечи, и словно большая кошка вылизывает лицо.

Девушка счастливо уснула. Мне бы тоже пора, но по лёгкому дрожанию эфира понимаю, что грядёт встреча с Великой силой.

Тёмный Бог Ахриман изволил одарить меня знаниями. Стоило осознать грядущее, как песчинку моего существа подхватила волна его воли и бросила в бездну мира. Вижу себя стоящим в гигантской зале величественного храма. Часть его теряется во тьме, а одна щедро орошена светом, позади которого угадывается трон высотой с гору.

Нет ощущения времени, и пребывать здесь очень приятно и волнующе. Жизнь потеряла всякую осмысленность. Всё к чему я бежал неполные семнадцать лет, выглядит как старенькая картина в рамке с выцветшими красками.

Я ощущаю совершенство себя в храме и его в себе. Нет ни страха, ни голода, ни иной тревоги.

Мысли доносятся из прошлого, из жизни на картине. Их отчетливо слышно, они обладают связывающей логикой, происходящее вокруг находит в них отражение и как-то объясняется.

Здесь же, в храме Ахримана, их навязчивого зуда нет. Можно мыслить, а можно просто стоять и плыть в счастливом безвременье. Здесь ничто не имеет абсолютной важности и, в то же время, всё содержит частичку Великого смысла.

С тоской осознал себя лежащим на кровати. Словно заново родился, покинув тёплое, любимое и безопасное материнское лоно. Марину сон успел так разморить, что она раскинула руки и ноги, укрывшись смятым одеялом лишь наполовину.

Я встал открыть окно – надо проветрить наше полное любовных ароматов обиталище. Оделся, накинул плащ – с моря веет крепкий прохладный ветер. Перстень легко скользнул на средний палец правой руки и слегка сжался.

Близится утро. Прислуга гостиницы сонно слоняется по залу и кухне, пытаясь понять, что делать в первую очередь. Я для них и желанный гость и ужасающий дух, смотрят большими глазами не зная чего ожидать. Впрочем, от кофе не откажусь.

Чумазая девчонка несколько раз мелко кивнула и умчалась на кухню. Я потянул из кармана кисет с трубкой, и набивая вышел на улицу. Тоска всё ещё терзает душу, но грубые чувства этого мира, как матёрые лесники, вырубают и вытаптывают так нужный им лес. Для изб, тепла, продолжения рода.

Табак вобрал магический огонь и трубка испускает дымок. Я раскурил больше, втянул горечь в лёгкие, привычно успокоил организм, что травлюсь осознанно, а потом с удовольствием выпустил облачко. Оно закрутилось, словно подбивая под бока одеяло, но потом сдалось и начало рассеиваться.

Знание новой техники медленно проступает в памяти. Начинаю понимать, как можно замедлить время в момент боя или иных ситуаций. Всё просто, и даже нет контраста между прежним я и новым, что знает как.

По задумке, моя скорость должна остаться прежней. Для всех же других, в рамках некоего расстояния, возможности замедлятся вплоть до остановки.

Сильная вещь. Я ещё не слышал о такой от людей. Жаль, что применить смогу ещё не скоро – требуется сначала освоить, натренировать до совершенного уровня.

От крыльца гостиницы донеслись шаги, даже не поворачивая головы ощутил приближение брата.

– Утро доброе, – проговорил он и тоже облокотился на ограду, – или ты вообще не спал?

– И тебе доброго утра, брат. Немного вздремнуть удалось, а тебе?

– Всё отлично, – с нервным смешком отозвался он.

– С женой особенно, да?

– Благодаря ей, – кивнул он и начал разминаться. – Я не такой охочий до женщин как ты, но с Катей ощутил себя иначе. Встал окно закрыть – поддувало уже и учуял аромат твоего табака.

– А мне в гимназию топать скоро, на занятия, – удручённо выдал я и прибавил, – побери их Тьма. Ещё и рукопашка. Сейчас бы завалиться спать и до обеда, ещё чтобы разбудили именно им. Встал, нажрался, напился и отвалился. Благодать.

Брат похлопал по плечу. Тут от крыльца снова послышались шаги, только быстрые и помельче.

– Ваше кофэ, Господин.

– Спасибо, – принял я большую деревянную кружку с изогнутой ручкой. Потрепал девчушку по голове. Та сначала застыла в ужасе, а потом растаяла и щербато заулыбалась.

– Как вы любите – с мёдом.

– Умничка.

Радостная, она умчалась обратно.

– Умнум, – посмаковал я напиток. – Наконец-то. Такое чувство, что без него утро не начинается.

– Значит, пристрастился

– А ты?

– Похоже, – криво улыбнулся он, оголив сколотый зуб.

– Что-то ты не бреешься, кстати.

Иван провёл рукой по белёсому ёжику на голове.

– Холодно тут. И сыро, – съёжился он, потом глянул на меня. – А ты чего, отращиваешь?

– У нас на Севере есть традиция, что мужчина может отрастить волосы и заплести в косу, когда станет воином. То есть переживёт настоящий бой и убьёт первого врага.

– Тебе много косичек понадобиться, – нервно рассмеялся брат.

– Ну…– смутился я. – Попрошу Марину. Вообще эта честь полагается жене.

– А она тебе кто? – не понял Иван.

– Мы же не венчаны ещё.

– Мешает чего?

– Как-то не думал об этом. Вообще Марина жена по сути, просто…

Брат похлопывая по плечу прервал:

– Не по сути, а так и есть. Традиции традициями, но и ты не примерный подданный, чтобы во всём следовать канону.

– Ты прав. Спасибо.

– Да было бы за что. Ты, брат, если покорил женщину – значит это твоя женщина. И вообще нет разницы, как там это в народе называется.

Кружка показала дно. Я крякнул, сделав последний глоток, глянул на трубку – пожалуй, можно ещё выкурить. Сонливость ушла, тренированный зверь организма погнал кровь быстрее. В голове практически кристальная чистота, не считая лёгкого хмеля от табака.

Иван пошёл досыпать, а я снова облокотился на плетень и быстро вспомнил все насущные дела. Если признаться себе, то уже подустал от бешенной скачки последних дней. Может заняться бытом? Марине нужен документ, потом поговорю с Ортеговичем насчёт работы. Да и на ярмарку мы вроде собирались. Авось она уже началась, купим броский экипаж, коней к нему, и рванём. Надо развеятся.