Юрий Краков - Магическая вспышка

Но Атикина уже никто не слушал. Люк с Пэйблом понимали, что обман на таком государственном уровне мог быть произведён, только по личному распоряжению короля Гирандула, ведь как известно самым сильным кудесником уже долгое время был магистр Шуалтыш, с его авторитетом и спорить никто не хотел. Они не могли предполагать какие причины толкнули ардорского короля отправить своего изнеженного третьего сына, росшего в королевском дворце и не знавшего никаких горестей и страданий, к человеку неизвестного происхождения и рода деятельности, но мысль о возможно скором обеде родилась у обоих одновременно.

– Атикин, а ты обучился хоть чему-нибудь у этого Бэлобу, кажется, так ты его назвал? – спросил Люк, облизывая ссохшиеся губы.

– Конечно, – не задумываясь, ответил Атикин. – За год обучения я научился зажигать свечу силой мысли, переносить предметы по воздуху… О, и заклинание отрезвления я освоил возможно лучше любого стража.

– То есть ты способен перенести предметы по воздуху, но почему-то до сих пор держишь нас здесь, когда там собака доедает вторую порцию?

Пэйбл смотрел на весь этот разговор с ноткой отвращения из-за слишком резкого общения Люка с представителем королевского рода, но в целом он был того же мнения, поэтому встал за спиной Атикина, пытаясь принять максимально обозлённый вид.

– Оу, – произнёс Атикин. – Вы хотите, чтобы я перенёс нас на тот берег? Ну, я не знаю, хватит ли мне сил, я никогда ещё не переносил такую массу…

– А Вы сосредоточьтесь на еде, принц, – сказал Норкус. – Голод может придать Вам сил для своего устранения.

Атикин посмотрел сначала на Люка, затем на Пэйбла и, поняв, что сострадание искать среди этих голодных лиц бессмысленно, закрыл глаза. Хоть магия левитации и была одной из простейших, но для людей, не обладающих той предрасположенностью к магии, коей обладали Эндан и Фиона, она была сложна для реализации, особенно при подъёме груза выше собственного тела, что уж говорить о тяжести 220 килограмм. Однако организм в случае голода или угрозы для жизни способен и не на такое.

Любое заклинание требует затрат магической энергии и вопрос лишь в том какую лучше использовать. Кудесник может черпать силы из своего внутреннего запаса, что обычно характерно в горах и пещерах, где магические лучи не доступны каждому, или для стариков, уже не чувствующих мощной связи с этим миром и здравым рассудком. Однако такой источник не является постоянным, он может закончиться, и тогда кудесник должен будет начать подпитку на прямую из магических лучей, что плохо влияет на барьер разума, в какой-то момент он сотрётся и человек станет лишь двигающейся оболочкой, подконтрольной магии.

Атикин решил пойти вторым путём. Он увидел лучи пронизывающие все живые объекты и пропустил их сквозь себя, подключив себя тем самым к самой структуре магии, а дальше всё действует по велению его мозга. Атикин представил, как они втроём поднимаются в воздух. И они поднялись, хоть и медленно, так как от управления реальностью с помощью магии очень сильно устаёшь. А когда они уже были в десяти сантиметрах над водой, он представил, как они летят над рекой, и они полетели.

За весь полёт Атикин мог пару раз потерять сосредоточенность, из-за чего они бы втроём рухнули в реку, но этого не случилось. И лишь под конец, уже подлетая к берегу, принц отвлёкся на громкие радостные крики Люка, после чего они оказались по щиколотки в воде.

На берегу их встретили аплодисментами все, кроме Налли, которая обиделась, что кто-то перетянул с неё внимание, и Эндан лишь одобрительно ухмыльнувшийся.

Пока Люк с эльфами обедали, все были радостные и обсуждали такие смешные моменты, как забывчивость Атикина и отбирание соколом еды у Налли, но, доев похлёбку, Пэйбл спросил у Эндана:

– А что если бы Атикин не вспомнил бы об этом своём умении? Или вдруг вспомнил, но уже ночью?

– Значит, мы бы двинулись, когда вспомнил, – ответил Эндан. – Каждый должен уметь распоряжаться своими умениями, иначе они ни чего не стоят.

– Но Убийца ведь мог бы уйти за это время!

– Норкус, я тебя умоляю, разведка получила сведения о его пребывании у культистов неделю назад? Или может ещё раньше? Если он не дурак, то его уже давно там нет, ведь за ним могли бы послать войско, а не собирать отряд из неопытных юнцов. Согласись, вряд ли бы он мог надеяться на то, что уничтожит всю армию. Ни у кого нет такой силы.

– Но если его там нет, то зачем мы туда движемся? – спросила Фиона.

– Потому что наша задача поймать его, а для этого надо посетить место, где он был в последний раз.

На этом их обед закончился, и взоры всех устремились в глубину Мёртвого леса, где не было слышно ни щебета птиц, ни журчания ручья, даже тихого топота паучьих ног, которым вечно стараются приписать подобные места жительства.

Ближе к закату, когда та часть небосвода, которая была видна путникам сквозь сухие ветви, окрасилась в оранжевый цвет, группа стала различать стены храма, в окнах которого горели красные огни.

Эндан остановил движение группы и замер, какие-то звуки жизни доносились от храма, но разобрать, что это было невозможно.

Архимаг сел у чёрного дуба и тихо сказал:

– Будем ждать ночи. Сейчас, пока они все заняты службой, ближе нам не подобраться.

Эндан посмотрел на дерево, рядом с которым сел и недолго думая отломил кусок коры и сжёг его над небольшой железной коробкой, наполненной водой, а затем достал из кармана нож и отрезал небольшой немного кожи с мизинца правой руки и, расщепив её на много маленьких оранжевых искр, упавших в ту же ёмкость, засыпал в банку какой-то зелёный порошок. Встряхнув закрытую банку несколько раз, Эндан понюхал получившуюся жидкость, обратился к Люку:

– Люк, а как действует этот ваш нариум? Он случаем не расширяет диапазон чувств?

– Ну, среди итогов его применения есть такие, – ответил Люк.

– Дайка его сюда.

Люк достал из сумки, которую тащил на себе небольшой мешочек и кинул его Эндану. Архимаг не стал засыпать в банку всё содержимое, а лишь добавил туда щепотку нариума, остальное же убрал в свой мешок.

– А зачем тебе он? – спросил Люк.

– Сонное зелье, чтобы уж наверняка, – ответил Эндан. – Правда не лучшего качества, но думаю, тоже подействует.

– А если не сработает? – продолжал клонизатор.

– У тебя есть лучший вариант? – удивлёно спросила Фиона, стараясь показать всем своим видом, что она не верит, в мозговые способности клонизатора.

– Между прочим, у меня достаточно идей!

– Вот сейчас мы их все и обсудим, – произнёс Эндан, облизывая уже заживший палец.

Остаток вечера и начало ночи путники провели в полном сосредоточении. Каждый знал, что это поворотная точка, первое действительное испытание, с которым кто-то, может, не справится и в итоге стать частью этого безжизненного леса. Хоть план и был выучен всеми наизусть, и каждый знал, что ему и в какой ситуации необходимо делать, у всех оставались свои переживания, ведь для многих это было боевое крещение. Атикин, овладевший искусством фехтования и стрельбы из лука во дворце, был одновременно и взволнован, думая, что сейчас, ещё немного, и он проявит себя доблестным воином, и тревожен, ведь страх смерти он никуда убрать не мог. Подобный страх был у всех, кроме привыкших к опасности Бена, Эндана и Спайка, и особенно сильным он был у Пэйбла, считавшего, что его роль в этом походе ограничится лишь подсчётом материальных растрат команды. Он никак не мог принять факт того, что Эндан хочет заставить его рисковать собственной жизнью. Но что уж говорить о страхе Пэйбла, когда даже уверенная в себе Фиона, обладающая той смелостью и храбростью, что есть не у каждого капитана стражи, не на шутку тревожилась предстоящей затеей. Прежде она останавливала лишь незначительных бандитов и хулиганов, но никак не могущественных политических деятелей.