Сергей Гончаров - Седьмая земля

Всего лишь…

…если учитывать, что плавать я никогда не умел, а грести по-собачьи не в счёт.

Я начал работать руками, ногами, всеми силами стремясь наверх. Поначалу было тяжело, но потом поток меня подхватил и сам вынес к поверхности. Отфыркаться и отдышаться нормально не получилось. Меня бросало, как спичку, из стороны в сторону, периодически окуная. Я барахтался, пытался грести, пытался за что-нибудь схватиться, но неумолимая мощь реки тащила меня.

В какой-то момент я заметил позади на краю обрыва стражников, наблюдавших за мной. Увидел и Блота, замотанного в сеть. В следующий миг река окунула меня, завертела. Ногами я достал дно, наступил на что-то острое. Потом меня замотало, я стукнулся плечом о камень.

Течение несло меня точно безвольную щепку. Поначалу я старался с ним бороться, но быстро понял всю бесполезность затеи. Стихия вообще не видела и не чувствовала моих смешных и ничтожных попыток. Несколько раз я ощутимо прикладывался разными частями тела о камни, но, благо, не настолько серьёзно, чтобы сломать кости. Потом я перестал бороться с течением, и начал прилагать силы, чтобы, хотя бы, ни обо что не биться. Это продолжалось настолько долго, что мне начало казаться, будто я уже давно утонул и попал в некий персональный ад, где река не закончится никогда.

Меня по-прежнему несло между двух отвесных скалистых берегов, но теперь даже краткого взгляда хватало, чтобы понять – они стали ниже. Далеко впереди я увидел деревья, нависавшие над потоком. Сил в руках и ногах уже совсем не осталось. Мне перестало хотеться всего на свете. Я даже домой больше попасть не хотел. Единственное оставшееся желание – выбраться из этой чёртовой реки, где я каждый миг мог получить смертельный удар о камень.

Течение стало немного спокойнее, меня стало меньше бросать. Я забыл, когда последний раз погружался в реку с головой. Однако сил грести к берегу не осталось. Мне уже приходилось прилагать титанические усилия, чтобы просто не захлебнуться. Каждый гребок, каждый рывок забирали оставшиеся крохи последних сил. Я уже чувствовал – вот-вот и мне станет всё равно. Тогда сдамся и пойду на дно. А, скорее всего, я раньше попросту потеряю сознание от усталости.

Река стала шире. Слева ещё находилась невысокая скала, поверху которой росли деревья. Справа же тянулся пологий берег, поросший густым кустарником. Из последних сил я попытался к нему грести, но руки стали чужими, не слушались. Ног я вовсе не чувствовал, будто их никогда не существовало.

Внезапно мне в бок что-то ткнулось. Я как раз погрузился под воду, уже не в силах бороться за жизнь. От неожиданности дёрнулся, выплыл, увидел толстое бревно. Непонятно на каких жизненных ресурсах сделал пару гребков, чтобы оказаться сбоку. Обхватив его руками, я попытался забраться сверху, но бревно крутнулось, сбросило неожиданного наездника. Ещё и по голове стукнуло. Я полностью скрылся под водой. Ещё раз выплыв, вновь схватился за бревно двумя руками. Со всей силы дёрнулся, словно делал попытку выпрыгнуть из воды. Действие возымело успех. Я оказался сверху, на бревне. Наконец его оседлал. Обнял и прижался к подвернувшемуся деревянному спасителю. Ноги по колено остались в воде. Едва ощутимый ветерок холодил открытые участки кожи. Мокрая одежда неприятно липла. Воды я наглотался вдоволь, хотелось откашляться, но сил не осталось. Я прикрыл глаза. Лишь на секунду, чтобы перевести дыхание, передохнуть…

А когда открыл глаза, уже находился в другом месте.

Надо мной нависал низкий деревянный потолок из грубо обработанных старых досок. Казалось, что стоит протянуть руку, и я к нему прикоснусь. Отчего-то возникло детское желание сделать это, почувствовать пальцами шершавые доски. Попробовав поднять конечность, я понял, что не в состоянии это сделать. Их словно привязали…

Эта мысль оглушила меня. Потом вогнала в панику. Я приподнял голову и увидел, что нахожусь в крохотной комнатке. Кроме широкой лавки, на которой я лежал, здесь находился ещё старый топчан, да какие-то корзины в углу. Одну из стен занимали дверь и тонкое окно с непрозрачным стеклом (такое же я видел в домике, где очнулся). Скорее всего, бычий пузырь, или слюда. Я не специалист по окнам, понятия не имею, из чего их раньше делали. Да и волновало меня это, если честно, в самую-самую последнюю очередь.

Мои руки, кстати, не были связаны, а лежали вдоль туловища. Во мраке помещения мне показалось, что моя кожа чёрного цвета. Почему-то в голову пришла мысль, что меня вернуло на Землю, но в иное тело. Теперь я африканский абориген одного из племён. Не исключено, что промышляю людоедством. В следующий миг разглядел, что цвет кожи прежний – зелёный. Запоздало сообразил, что я вообще-то полностью раздет.

Голова вдруг стала чугунной. Пришлось откинуться и закрыть глаза.

В следующий раз я очнулся от того, что замёрз. Над головой по-прежнему висел низкий деревянный потолок из грубо обработанных старых досок. Оказалось, что дверь открыта. Я увидел сумрачное небо, но не понял, утро на улице или вечер. Также за дверью находилась деревянная площадка в окружении крон деревьев. Мышцы на шее ослабли, и голова упала на лавку. Я закрыл глаза, чтобы передохнуть…

В следующий раз я открыл глаза в полной темноте. Даже потолка не увидел, настолько было темно. Приподняв голову, осмотрелся – не видно ничего. Попробовал пошевелить рукой – получилось. По крайней мере, мне показалось, что получилось. Откинувшись на лавку, я шумно выдохнул. Рядом на полу послышалась возня. Я повернул туда голову, но, естественно, ничего не увидел. Неожиданно по телу пробежала волна холода. Затем жара. Моментально я устал и закрыл глаза. А уже в следующий миг провалился в блаженное забытьё.

На этот раз мне снились сны. Поначалу какая-то невообразимая белиберда о лебедях. Будто бы они захватили мир и стали доминирующим видом. Поработили людей и начали летать в космос, а потом и на другие планеты. На собственных крыльях летать. В этом сне мне отводилась роль стороннего наблюдателя, будто я сидел на облаке и наблюдал за всеми ужасами, которые творили лебеди.

Затем мне снилось, будто я бежал через лес, а за мной гнались оборотни. Громадные, размером с быка, они ломали мощными телами мелкие деревья. И беспрерывно выли. Отчего-то они не могли меня догнать. Я ловко маневрировал и нёсся, словно ветер.

А потом мне приснилось по настоящему жуткое. Будто я снова вернулся в собственную квартиру, а в дверь кто-то стучит и просит, чтобы его впустили. Заунывно, тягуче и безэмоционально. Он стучал-стучал и постоянно просил. А ещё, почему-то, называл меня «милой», «женой» и «рыбкой». Тут же, во сне, я осознал, что вообще-то всегда был девушкой, а зовут меня Катей.