Александр Воропаев - Новые люди. Том 2

Объехать Щавелевые болота можно было через владения лорда Дрохича, и это украло бы у путешественника не меньше двух лун и обязательную дорожную пеню. Конрад Дрохич был в своем праве. Грех было не воспользоваться случаем и не сшибить звонкую монету. Вдали от королевской дороги добыть ее было так нелегко. Беспошлинно пропускали только служивых людей Фюргарта и короля. Только львов и вепрей.

Издавна купцы, направляющиеся через Гать, останавливались возле камня короля Луитпольда Прекрасноволосого и ждали, когда накопится несколько подвод. Преодолевать самый сложный участок трясины лучше было засветло и в большой компании. Виной был не только сам лабиринт. Здесь иногда появлялись лихие люди, которые были не прочь поживиться за счет одинокой или заблудившейся подводы. Хотя таким было обычное свойство королевского тракта. Потому торговый люд всегда со страхом всматривался в угрюмые заросли на обочинах: не следят ли за путниками хищные глаза в ожидании поживы.

С тех пор как на Овечьих Холмах появился удивительный город новых людей, движение по тракту значительно оживилось. Сначала потянулись купцы, а за ними разнообразные искатели удачи и приключений со всего Восточного Предела, даже из южных земель, лежащих далеко за Гнилыми Зубами.

На Щавелевой Гати случилось несколько отчаянных налетов на караваны среди белого дня. Купцы стали осторожнее и больше не рисковали проходить опасное место без охраны.

Баррион хорошо знал все это и ожидал обнаружить на подходе к Гати лагерь. И все же он был немало удивлен, когда выехал со своим отрядом из сумрака леса и увидел, сколько скопилось подвод у камня Луитпольда. Все пространство луга занимали костры и бивуаки.

– Никак не меньше сотни повозок, – сказал Утес, присвистнув. Он сделал то, от чего удержался Баррион. – Интересно, что заставило их скопиться в таком количестве?

– Наверняка разбойники пустили кишки какому-нибудь бедолаге, не готовому расстаться с мошной, – сказал весело однодворец Уго Стерн. – Что еще могло заставить овец сбиться в блеющее стадо.

Он пошевелил широкими плечами, поправляя за спиной выдающийся двуручный меч.

– Кишки? – проговорил, бледнея лицом, Текс.

Он переводил взгляд своих водянистых голубых глазенок с одного рыцаря на другого. Свою лютню он бережно прижимал к боку пухлой рукой.

– Хм. Их еще, бывает, для забавы развешивают на ветвях, – добавил с удовольствием Стерн, увидев ужас в глазах музыканта.

Баррион нахмурился. Как Фюргарт, он видел проблему в том, что дорога на Капертаум и Пархим становилась слишком опасной. Слухи распространяются быстро.

– Как бы здесь найти главного пастуха этого стада, – сказал он.

– Ну, это как раз несложно. – Утес пришпорил коня и направился в гущу бивуаков, к самому большому шатру.

Остальные путешественники направились за ним. Мусс за спиной у всех отпустил оторопевшему Тексу подзатыльник, приводя того в чувство.

Рыцарь на большом коне двигался впереди отряда как безжалостный таран. Одним из таких, которым с одного удара крушат ворота в старых твердынях. Воздействие, которое он оказывал на стоянку, было таким же впечатляющим.

С телег и фургонов соскакивали сонные возницы, из всех палаток выглядывали и выскакивали встревоженные люди. Купцы и их слуги, приказчики, менялы. Кто-то из молодцов, увидев людей в доспехах, хватался за оружие. В основном это были колья, но блестело и железо.

Детина в красной рубахе с широким воротом угрюмо встал на пути рыцаря. В ладони он сжимал грубый клинок в руку длиной.

– Меч однорукий кузнец делал, – сказал Утес, равнодушно посмотрев на парня. – Ну-ка убери, а то вместе с рукой отстригу.

Рыцарь толкнул знамя вверх и в сторону, позволив ему развернуться пошире. Красно-оранжевое полотнище зашелестело над головами у торгового люда.

– Флаг наших благодетелей! – воскликнул невысокий купец в богатом кафтане. Он вышел вперед и снял перед всадниками соболиную шапку. – Да продлятся дни славного ярла Дерика. Я вижу перед собой благородного рыцаря Барриона Фюргарта. Какое счастье. Нельзя и придумать большей удачи. Теперь можно перевести дух, рыка красного льва боятся все враги правды.

– Что случилось здесь, почему вы не идете через гать? – спросил Баррион.

– Я Еремей Вохальд, негоциант из Калле-Орта. По сердечному доверию торгового люда избран старшиной этого каравана. Не соизволит ли благородный сэр Фюргарт посетить мой скромный шатер. Вы сможете смахнуть дорожную пыль, подкрепиться и утолить жажду. А я с радостью поведаю господину об оказии, которая приключилась с нами.

У Барриона и его спутников приняли лошадей и провели к одному из лучших шатров становища.

Старшина купцов усадил Фюргарта на мягкие подушки и лично распоряжался угощением знатного гостя. Баррион безразлично относился к пиршествам и угощался весьма сдержанно. От вина и настоек, к большому огорчению негоцианта, отказался вовсе.

Но спутники Барриона не стали упускать случая хорошо подкрепиться. Пока Риард Хонг с любопытством рассматривал убранство каллендийского шатра с зависшим в руке куском сыра, Утес и Стерн быстро разделались с курицей на блюде и уже ломали лепешку, чтобы макать ее в птичий сок, перемешанный с жиром.

– Так что задержало караван возле камня Прекрасноволосого? – спросил Баррион. Он видел, что купец с нетерпением ждет, когда можно будет излить Фюргарту свою досаду.

– Если ваша милость позволит. – Еремей Вохальд сделал знак рукой.

Из-за занавесей появились еще два купца. Один сильно в летах, почти старик. Другой в самой своей лучшей поре: черноволосый и чернобородый, с крепкой головой, как у бычка.

– Это торговые господа Зиновий Лурия из Чедера и Уно Кутасов из Эдинси-Орта.

Купцы поклонились. Баррион посмотрел в сторону своего оруженосца. Утес бросил недогрызенную птичью ножку в миску. Вытер руки о бедра и занял место возле Фюргарта на подушках.

– Если позволительно мне будет заметить, милорд, – сказал старшина купцов, – война – злейший враг торгового человека.

Баррион поднял брови.

– О какой войне вы говорите?

– О всякой, мой господин. Всякая война есть зло. Если какие-то купцы и наживаются порой на этом, то через непомерно высокий риск. В случае же, если война происходит того рода, когда все воюют против всех, а к тому же со стороны на это смотрит сильный и хитрый враг, который только и ждет, когда ему вступить в дело, то торговля совсем умирает.

Баррион был удивлен этим вступлением. Речи купца из Каллендии были очень тревожными. Рыцарь сразу же подумал, что Еремей Вохальд ведет речь о каком-то замысле Сонетров. Это первое, что пришло ему на ум. Он сам тронулся в путь, чтобы предупредить яростный ответ лорда Стевариуса на гибель его сына и эрла – капитана королевской гвардии сэра Ишти.