Ксен Крас - Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора

Зейир видел, куда отступает Раял со своими людьми, и мог бы атаковать его – лорд еле держался на коне, на глазах Флейма кто-то из сиров его врага перетащил ослабленного правителя на свою лошадь и поспешно направился на север. Да, Зейир мог напасть, тем более когда Глейгрим был ранен и ничего не соображал, но ужас от встречи с детскими страшилками сковал его, и он поспешил убраться в противоположную сторону.

Стыдно признаться, но он вернулся обратно не раньше чем через сутки. Разумеется, тогда он сказал, что преследовал Глейгрима, но не смог добраться до него, и Зейиру поверили. Или предпочли сделать вид, что все было именно так. Его отряды говорили то же самое – никто не хотел прослыть трусом и тем более опорочить честь милорда, а после быть повешенным в назидание.

Прибыв этим утром, Зейир успел узнать, что стоило только войску проклятого лорда отдалиться на несколько миль, как мертвецы вновь упали на землю и более не вставали. Около трети народа Глейгрима осталось лежать у стен крепости, и если сначала Зейир планировал, что раненые станут пленниками, разумеется, те, чье лечение не потребует больших затрат, то после инцидента с восставшими Бладсворды и Флеймы единогласно приняли решение добивать всех, кого только смогут найти. Опасаясь повторения атаки мертвецов, десятки мужчин вызвались рыть могилы. В ближайший город на территории Флеймов отправили посыльного, чтобы тот привез жреца, который смог бы очистить оскверненное место.

Армии двух лордов-союзников также понесли убытки – но вражеское войско и мертвецы были повинны далеко не во всех смертях. Менее трети было убито из-за привычных на поле боя обстоятельств. Значительная часть людей, что служили обеим Великим Династиям, погибла из-за давки – перепугавшись за свои жизни, они рубили и толкали друг друга, топчась по упавшим.

Зейир и сам, кажется, задавил своим Пламенным с десяток солдат и разрубил кого-то, прокладывая путь на волю. Радовало, что в суматохе, творившейся во время осады и сражения, никто не видел позора брата Дарона Флейма.

– Вы очень храбры, милорд, – вежливо и без тени издевки произнес командующий Мортона Бладсворда.

– Благодарю. Вы тоже держались более чем достойно. Вскоре приедет богослужитель, и нам не придется более опасаться подобных… инцидентов, не так ли? Проклятый вражеский род не сможет больше проводить свои темные ритуалы на этой земле.

– Надеюсь, что вы правы, милорд.

– Я много узнавал о врагах моего рода, сир Триус, даже то, что другие считали мифом. Я предпочитаю быть подготовленным. – Он вновь соврал. Дарон и впрямь пытался разузнать про Раяла, Хагсона и всю их родню побольше, а Зейир считал это пустой тратой времени. Тетки, кузины и дальний родственник-бастард не помогут в войне, чем бы они ни занимались и где бы ни жили.

А уж в порожденные больными умами фантазии про все те ритуалы и магию, что якобы использовали потомки Проклятого короля, следуя оставленным предками пояснениям и советам, Зейир не верил и подавно. До этой битвы.

– Скажите мне, сир, – Зейир устал от темы беседы, она напоминала ему о его несовершенстве, – а этот ублюдок, брат Глейгрима, жив?

– О да, милорд. Он был ранен во время осады, но лекари подлатали его. Он в камере.

– Великолепно!

Потомок Проклятого короля бежал, поджав хвост, и оставил своего братца на растерзание!

Младший брат правителя династии не мог и помыслить, насколько сладка может быть жажда мести. Все то время, пока Зейир искал способы, убеждал брата собрать людей, подгонял свою армию и договаривался с Бладсвордом, внезапно изъявившим желание помочь, его волновали исключительно насущные дела. Да, он горел желанием отомстить и, конечно же, делал все это исключительно ради своей дочери. Однако, как часто бывает, под конец пути он уже и позабыл о бедной Дарии и о том, что сотворил с ней Хагсон.

Зейир продолжал прикрываться ото всех благородством и желанием справедливости, но его охватили совсем иные чувства. Дочь словно стерлась из его мыслей, теперь он жаждал лишь схватить Хагсона Глейгрима и пытать его, причинять ему боль и страдания за то, что он опозорил род Флеймов. Да и просто потому, что брату Дарона этого хотелось.

О, на самом деле он всегда мечтал об этом, но страх, что его не поймут, осудят и он понесет наказание, останавливал его.

И вот теперь Зейир стоял в захваченном замке – брат проклятого врага долго держал оборону, но лорд Флейм верил, что когда-нибудь тот сдастся. Побег Раяла лишь еще больше убедил людей Глейгримов в том, что лучше сложить оружие. Перейти на сторону победителя было разумнее, чем глупо умирать или гадать, переживут ли они следующий день.

– Надеюсь, теперь наш уговор в силе? Свою часть мы выполнили, милорд Флейм.

– Сир Триус, я бесконечно рад нашему взаимовыгодному сотрудничеству! Первую часть того, что милорд Бладсворд обещал мне, вы, безусловно, исполнили, и я всенепременно отправлю ему вореба с благодарностями. Но ныне я спешу.

– Неужто вам столь не терпится познакомиться с обидчиком леди Дарии?

– Разумеется, сир! Я ждал этого слишком долго, чтобы стерпеть еще хотя бы час.

– Мне казалось, милорд, что человек, способный прождать около двух сезонов, успевает остыть и понять, что мстить нужно холодно и расчетливо, чтобы вкусить удовольствие полностью. Что значит для прождавшего полгода час-другой?

– Вечность, сир. Для того, кто ждет и идет к цели, бежит к ней сломя голову, спит и видит сны только о том, как он добивается желаемого, а после, когда стоит сделать всего пару шагов и насладиться, его останавливают, то час, даже минута может показаться вечностью.

– Мне жаль, что я мешаю вам упиваться победой. Однако же, милорд, мне необходимо следовать указам моего правителя.

– И это не может подождать?

Дарон всегда называл своего брата нетерпеливым, вспыльчивым и капризным. Может, потому, что у того было свое мнение, он был способен постоять за себя и отстаивать свою точку зрения. Или потому, что, в отличие от Дарона, Зейир не успел пропить все свои лучшие годы, а амбиции не утолял бесконечными яствами.

Скорее всего, жена правителя Флейма, леди Лилан, была в большей степени виновата в произошедших с ее мужем изменениях. Зейир помнил еще те времена, когда старший брат строил огромное множество совершенно безумных планов – он то желал отправиться в Новые Земли, то кричал, что отвоюет свои владения у мерзких Глейгримов, то приударял за девушками. Но после свадьбы он стал совсем другим человеком – и даже любовницу, хоть ему и советовал Зейир, Дарон так и не завел. С каждым днем он все больше превращался в старого, трусливого, ворчливого и слабого старика. Дарон называл это мудростью, опытом и взрослением, но брат правителя понимал – тот сломался.