Андрей Довгань - Крыса солнце жрёт. Книга 1

– Вы обладаете манерами рыцаря, милостивый государь, – слова девушки заставили сердце Мейнхарда забиться быстрее.

– Если бы я мог быть рыцарем, вы бы во мне не разочаровались, милая леди. И когда-то я был посвящен в рыцари.

– Да, – прервал их майор Казимир. – Но здесь это не имеет никакого значения. Ты уже не рыцарь. Впрочем, по мне, так рыцарем становятся не когда получают титул, а когда окропят его кровью в бою.

– Слова майора Астура справедливы, – молвила юная леди, – но я уверена, что вы, Мейнхард, с честью подтвердили бы свой титул. А какого вы рода?

– Я рода Вуков.

– Вуков? Я знаю, есть баронство Вуков. Какое совпадение!

– Это не совпадение, моя леди , – особенно выразительно произнес Мейнхард последние два слова. – Я – сын барона Вука.

Глаза девушки округлились от удивления.

– Но как?.. – начала было она, но Казимир снова встрял.

– Так сложились обстоятельства, леди Эдон. Тут уж ничего не попишешь, – голос Казимира был вновь неумолим, отдавал хрипотцой. – Нам пора идти. К моему глубокому сожалению, я вынужден откланяться. И мой подопечный тоже.

Леди Эдон молча и холодно посмотрела на майора, затем перевела взгляд на Мейнхарда, и тот отметил, что к нему девушка похоже, наоборот, испытывает жалость и уважение.

– Меня зовут Марта, Мейнхард Вук! И я все равно считаю вас рыцарем. Рыцарь – это не титул. Рыцарь – это состояние души, – слова ее были легки, деликатны и столь сладки сердцу раба-кутильера, что он будто врос в землю, подобно упрямому ослу. Майор Астур жестко схватил его под локоть и уволок прочь в беспросветную тьму ночи, окутавшую Колючий сад.

Мейнхард ждал, что майор разорвет его на части. Прямо здесь, в темноте, пока никто не видит. И какого демона он так беспечно позволил себе лишиться рассудка? Ну девчонка, и что? Не видел он их, что ли?

Казимир шел рядом, словно клещами держа его под руку. «О Всемогущий, у него пальцы похоже из стали сделаны!» – морщился Вук-младший от боли. Юноша слышал угрюмое сопение у его уха. Недобрый знак.

– Ты понимаешь, что пока ты – раб, ты даже смотреть на нее не можешь во все глаза? – раздался вдруг железный голос графа Астура. Гравий шумно скрипел под их ногами.

– Понимаю, – печально отозвался Мейнхард.

– Так а чего ж ты пялился на нее, как баран на новые ворота, а? – странно, но парню показалось, будто майор слегка обеспокоен чем-то.

– Я… Я не знаю.

Неожиданно Астур схватил Мейнхарда за плечи и развернул к себе:

– Мейнхард! Ты – раб. Если вдруг кто-то подумает, что ты заглядываешься на свободную дочь почтенного графа, тебя кастрируют заживо!

– В Виртленде я не буду рабом. Вы сами говорили, мастер-офицер.

– Да, демоны меня раздери! Но в Правии ты – раб. А главное, что даже если получишь свободу, то кто ты такой де-факто? А уж тем более для Великой Унии? Что ты сделал для этих земель? Или твой отец выступит от твоего имени? Когда это бароны, правители государств, позволяли своим отпрыскам делать выбор партнера для брака самим, без политической составляющей, то есть просто по любви? А если у власти твои братья? То у тебя, как только они прознают, что ты вновь свободен, через минуту ни титулов, ни состояния, ни доброго имени не будет. На официальном уровне. Парень, пойми. Если такое произойдет, то граф Эдон освежует тебя, и никто, даже я, не сможет ему помешать.

Мейнхарда, конечно, поразило, что граф Астур стал таким заботливым по отношению к нему. Но вдруг природное чувство гордости и собственного достоинства вновь пробудилось после длительной спячки.

– То есть мне теперь даже в сортир сходить нельзя? Там меня тоже могут убить, потому что рабам самое место срать под кустами?

Третий сын барона Вука сам удивился, как смог уклониться от кулака, летящего ему в глаз. Но в следующий миг тупая боль пронзила грудную клетку. Он стал задыхаться и повалился на колени, хватаясь за плащ майора.

– Ты, щенок, вновь забылся? А я-то уж начал полагать, что ты все-таки чего-то стоишь.

Мейнхард хотел ответить, но не хватало воздуха. Удар в солнечное сплетение был отличным.

– Я хотел взять тебя с собой завтра, но, пожалуй, пропади оно все пропадом! Останешься здесь, со всеми рабами. Перейдешь в подчинение воеводы Базил е . И пускай Всемогущий помогает тебе, раз ты лучше знаешь, что тебе нужно. Жаль твои некоторые таланты, но бабы еще нарожают умельцев.

– Май… Майооор! Кха-кха! – юноша еще не мог нормально изъясняться. – Подожди… Кха! Подождите.

– А чего тут ждать? Я тебе давал шанс. Ты все профукал.

– Я не… Я не могу порой… Вы же не хотите этого! – Мейнхард, наконец, встал. – Вы же не хотите этого делать! Я снова не смог себя сдержать. Но я стараюсь. Вы же видите, мастер-офицер.

– Ты мнишь себя человеком благородным. Рыцарем, как ты недавно изволил выразиться.

– Но ведь, мастер-офицер, откровенно говоря, это не совсем неправда. И вы это знаете.

– Знаю, парень, знаю. Поэтому ты еще не кормишь своим мертвым телом ворон.

– Дайте мне еще шанс. Я исправлюсь.

– Ну раз ты рыцарь, как ты говоришь… – граф Астур некоторое время колебался, но это длилось лишь секунду. – Тогда клянись. Клянись своей рыцарской честью и всем, что тебе дорого, что будешь делать то, что я говорю. Я не любитель пафосных и изысканных фигур речи, потому не требую от тебя столь громогласных заявлений за просто так, нет. Я даю тебе свое слово чести, а какая-никакая она есть и у меня, что я сделаю из тебя солдата. И если ты сам не просрешь свой талант, твое имя еще загремит. Тогда и отомстишь всем тем, из-за кого ты оказался в такой паршивой ситуации.

– Клянусь. Клянусь своей честью и своей жизнью. Клянусь именем моего дома, дома Вуков, – Мейнхард верил в свои слова. Верил в то, что станет тем, кого видит в нем Казимир Астур.

– Бери мой кинжал, режь себе руку и клянись на крови!

Мейнхард, не задумываясь, схватил оружие, провел по ладони и, обхватив лезвие, повторил свои слова.

– Тем лучше, – удовлетворенно сказал граф Астур. – Помни этот день. Сейчас я общался с тобой, как со свободным человеком. Но вольную я тебе пока официально не дам. Заслужи ее. Докажи, что достоин своей клятвы. Теперь уж посмотрим, чего ты стоишь на самом деле.

– Я сделаю это. Будьте покойны, мастер-офицер, – Вук-младший потер грудь. Еще болело.

– Поглядим. А теперь пошли в кабак.

Мейнхард чуть не подавился.

– В смысле?

– В прямом. Тебе надо нажраться. Ты юн, мужская сила в тебе играет, даже если ты сам этого не осознаешь. Отравление алкоголем в данный момент для тебя наилучший способ. Завтра у тебя и мыслей не будет о бабах. То есть будут. И даже очень. Но больше всего тебя будет волновать: как бы тебе не сдохнуть.

– Но я не хочу.