Татьяна Ромасюк - Уникумы. Игор

Наш мир многомерен. Простой обыкновенный человек видит только три измерения-высота, ширина, длина, есть еще и время, но его увидеть сложно. Игор имел дар видеть больше. Он видел, то, что не видели другие. С детства он слышал голоса, тех кто не был рядом, даже тех, кто уже и не мог говорить, так как их уже и не было на этом свете. Он видел души умерших людей. Когда-то они хотели с ним разговаривать, но Игор их боялся. После, когда Игор хотел с ними говорить, они уже не хотели. Видел существ, что жили бок к боку с человеком, но человек их не видел, а те не особо-то и стремились к контакту, проявлялись только тогда, когда человек им мешал. И даже эти существа его игнорировали, хотя, когда он был совсем ребенком, они с ним играли. Причиной всему был страх. Липкий, мерзкий страх. Этот страх внушила самый любящий его человек-мать. Мать обратила внимания на интерес Игора, к казалось, пустому месту. Игрушки, какие подавал кому-то ребенок, зависали в воздухе и так же по воздуху возвращались к нему. Его рассказы про каких-то странных существах, которых не видел никто, ее пугали. Она тут же убрала нянечку и стала заниматься с ним сама. Тогда были страшные времена, инквизиция повсюду искала нечисть. Оклеветать человека не предоставляло труда. Народ любил зрелища, даже если они были кровавыми, так даже интереснее. А тут такое дите. Перед глазами вспыхивали образы замученных и казненных людей на площади. Были ли те бедолаги колдунами и колдуньями, кто его знает. В чем только не признается человек при пытках. Мать просто не могла позволить убить ее ребенка вместе с ней, вот и заставляла молиться Игора все свободное время. Она убеждала, что все его видения приведут его на костер, внушала ему дикий страх от пыток, какой испытывала сама, если он кому-нибудь расскажет, про тот мир, который он видит. Мальчик замкнулся, у него не было друзей, так как не играл со своими сверстниками, как все нормальные дети. Каждый день проходил в молитвах. Молиться вошло в привычку, но не в душу. Набожным человеком он был только снаружи, но эта была защита от окружающих его людей. Молитва очищает и просветляет душу человека, но для Игора это просто ширма, за которую можно спрятаться не только от себя и своих видений, но и от матери. С годами он потерял сострадание ко всему живому. Он не чувствовал боль сам, его никто не обижал, и не чувствовал чужую боль. Самое большое и страшное чувство, что жило в нем-страх. Матушка поделилась этим добром со своим чадом сполна. Все соседи его считали очень набожным ребенком, церковь тоже приветствовала его образ жизни. Его выбор стать служителем церкви и борцом с ведьмами никого не удивил. То, что иные сущности пытались с ним заговорить он воспринимал, как попытки дьявола соблазнить его душу, и еще с большим порывом выбивал признания еретиков в инакомыслии, а простых красивых девушек в связи с сатаной. Руки его покрылись кровью, люди его стали бояться и обходить стороной. Отправляя на костер других, он всегда боялся оказаться на их месте. Этот страх не давал ему покоя. И только молитва, как-то отгоняла страх на какое-то время.

Того юношу привел его помощник, уличая в колдостве. Юноша был высок и красив, у него был открытый взгляд, легкая усмешка чуть-чуть кривила его губы. И еще парень обладал большой уверенностью в себе. В его глазах не было и искорки страха при взгляде на Игора, никаких суетливых движений никаких вздрагиваний от парня не исходило. В нем не было и намека на страх.

– Я пришел к тебе и хочу разговаривать только с тобой, – вместо приветствия произнес парень.

Липкий страх с новой силой сковал сознание Игора. Осознание того, что парень видит его подноготную и не испытывает ни малейшей искорки страха, захлестнуло паникой. Он не мог выдавить из себя ни одного слова. Кивком головы указал помощнику на дверь, еще не хватало, что тот заметит что-нибудь, тупо смотрел на пришельца.

– Я пришел за тобой, хватит над людьми измываться. У тебя есть последний шанс встать на тот путь для чего ты родился.

Юноша внимательно посмотрел на монаха.

– Мы уходим! – этот повелительный тон так испугал Игора, что он дико закричал и позвал на помощь.

– Это искуситель, – кричал он уже стражникам, – в темницу его! Допросить с пристрастием! – это уже он кричал своему помощнику.

Такого ужаса он не испытывал никогда. Тот парень знал кто он! Он явно представил, как его самого сжигают на костре, он даже почувствовал запах горелой плоти. Озноб сотрясал его тело. С молитвами он упал на колени и стал молиться. Остаток дня и всю ночь он не вставал с колен. С рассветом Игор спустился в подвал. В камере, где валялся юноша, было сыро, пахло нечистотами. Волосы юноши были в крови, все тело представляло одну большую рану. Парень открыл глаза, сел:

– За тебя просили Высшие. Зря я согласился. У тебя есть еще один шанс, но уже без меня. Ты должен отпустить меня и искупать свои грехи сам. Мне ты не нужен. В случае, если ты не согласишься, то будешь мучиться всю оставшуюся жизнь. Это вечно. Ты будешь изгоем. Тебе всегда придётся прятаться от людей. Другой мир тоже будет не для тебя.

" Да кто же он такой? Почему я его так боюсь?"– эта мысль билась в голове у Игора. Страх не проходил. Мерзкий, липкий страх. Инквизитор вывалился из камеры. Тело сотрясала мелкая дрожь. Лихорадочный блеск глаз выдавал его страх.

– Сжечь его! Сегодня же! Если не выполните, самих сожгу, – с трудом произнес инквизитор своим подручным и вернулся к себе.

Он чувствовал, что с ним твориться что-то не ладное. На кровать он упал уже без сознания.

После ухода Игора, помощники зашли в камеру, но там никого не оказалось, парень исчез. Душегубы боялись Игоря не меньше, чем Игор боялся за свою жизнь. Все, что они творили с пленниками, мигом предстало перед их глазами. Быть на месте парня, как-то не очень хотелось. Что будет с ними теперь, для них это и не секрет. Если инквизитор сказал, что сожгут их сам, то он так и сделает. В жестокости инквизитора никто не сомневался. Поскулив немного в пустой камере, они решили на казнь отправить другого, благо такого материала хватало. Избитые и окровавленные все на одно лицо.

Сам же Игор метался на кровати. Неведомая болезнь захватила его тело. То жар, то могильный холод сотрясали его тело. Три дня он не приходил в сознание. Лекари не могли определить, что за хворь его так скрутила. А знахарки даже боялись к нему приближаться. Зачем? Умрет и слава богу! А так выходишь, он тебя же еще и в колдовстве обвинит. На все воля божья, выживет так выживет, а нет – ну и славненько. Не было ни одного человека кто не то, чтобы его любил, а хотя бы просто выразил малейшую толику сострадания к его мучениям. В бессознательном состоянии Игор встретился со всеми своими жертвами. Их было много. Они смеялись ему в лицо и радовались его мукам. Где-то там вдалеке была его мать, он очень хотел, чтобы она подошла, чтобы хоть одна родная душа была рядом. Но она не приближалась, он даже не видел ее лица, он просто знал, что эта она. Душа металась между небом и землей. И никому она была не нужна. И тут все пропало. Перед ним возникли две высоких фигуры в светло розовых балахонах. Капюшоны были низко опущены. Лиц не было видно.