Ярослав Васильев - Этот мир наш

– Глупо, но не получается. Я как будто снова новик в первом походе. Сколько я про эти места слышала… страшных сказок. Брошенным королевством до сих пор детей пугают. И вот… я здесь. Давай я первая дежурю, а?

– Лучше ты всё таки поспи. Я тебя потом разбужу. Я привычный, и не такое видел. А легенд как раз не знаю, потому, наверное, и не боюсь.

Следующие несколько суток потянулась размеренная, однообразная тяжелая работа. Похожий на обычную тайгу, лес временами превращался в сплошной бурелом пополам с кустарником. Впечатления скользили мимо сознания, бездушным грузом оседая в памяти. День отличался от следующего или предыдущего только числом преодоленных препятствий и количеством пройденных километров, да очередной химерой, которая пыталась закусить неведомо как попавшими в её владения чужаками. Изрядно помогало и экономило время то, что уже на второй день они вышли на маршрут предыдущей экспедиции. По её отчётам знали наиболее удобные дороги и места стоянок, и сейчас двигались в несколько раз быстрее, чем те, кто пересекал Брошенное королевство до них.

Тайга закончилась внезапно. Оборвалась стена деревьев, за ними шли необозримые, уходящие вдаль просторы лугов с высокой, густой волнующейся травой, в которой бродили стада каких-то некрупных травоядных. Андрей навёл бинокль, всмотрелся. Нет, даже усиленный прибором взгляд видел лишь равнину.

– Бред какой-то. По отчётам была обгорелая на солнце степь, но это же вельд натуральный. Ну, разновидность степи, только в субтропиках. Не вспоминай, у вас таких нет, я интересовался в своё время – дочиста распахали ещё сколько-там столетий назад. Ладно, я после здешнего биологического сумасшествия во что угодно поверю, – Андрей поморщился, вспомнив вчерашние заросли хищного животного-растения, в котором гнездилась ненормальная смесь рептилии и насекомого. – Но это же не субтропики, да вдобавок чтобы с тайгой средней полосы граничить, и ещё так резко? Не нравится мне это место чем-то, свербит внизу спины.

– Магия, – принюхалась Шоннах. – Очень старая, и до сих пор работает. Но чтобы её почуять, нужно быть гвенъя и с моим опытом, – Андрей жестом показал – я понял. В составе экспедиции были два мага. Человек и нэрлих. Он же сейчас чувствует отголосок того, что уловила жена. – Точно! Можно сказать, что мы наткнулись на ещё одну ожившую легенду. Гиллаэ Обманувший смерть, – на минуту девушка замолчала, анализируя свои ощущения и одновременно соотнося их с легендой. – В общем, легенда рассказывает о том, что это был величайший маг среди гвенъя, и при этом очень боялся смерти. Дома его осудили, ибо в своих поисках маг зашёл слишком далеко, да и денег ему на исследования не дали. А короли Торона были богатые, но глупые. Про богатства Торона вообще говорили, – Шоннах криво улыбнулась, – дескать, во дворце правителя золотом дорожки мостят. Маг сумел превратиться в бессмертный камень, но Торон наказали боги, и Гиллаэ всё равно умер.

– Но сейчас ты его почуяла?

– Не совсем. Точнее… если бы я не общалась с нашим Центральным компьютером, то не сообразила бы. Он ведь почти как живой – но именно почти. Я так понимаю, этот Гиллаэ каким-то образом перенёс себя в другой носитель. Кремний? Квантованный полупроводник? Не зря про камень упоминается. Чарского бы сюда… Они с Агенором любят шутить насчёт магов, которые сначала сделают, а потом гадают что получилось, – девушка вздохнула. – Неприятно признавать, но эти двое как всегда правы. Живым этот Гиллаэ не остался, теперь он что-то вроде компьютера с кастрированным киб-интеллектом. Но выглядит-то со стороны как умный и всезнающий советник, это ж сколько вариантов даже простым перебором за раз обсчитать можно? Не зря мастера и чародеи Торона какое-то время считались лучшими в мире. Уверена, что и к катастрофе он приложил руку, ну или что там у него теперь.

– Теперь эта киб система уже несколько столетий без присмотра и деградирует. Хреново, – поморщился Андрей. – Только сумасшедших компьютеров нам не хватало. И гвенъя оно до сих пор не любит. Ладно, прорвёмся.

– Географию система менять не может. Наши сообщали – степь тянется километров на сто пятьдесят самое большее. Исключительно эту полосу он и контролирует, уверена. Проскочим.

Безводная пустыня, поросшая низкорослым колючим кустарником, началась совершенно неожиданно. На одной стороне маленькой речки ещё луга, на её противоположном берегу – голый каменный откос, и пески через такую хлипкую преграду не перехлёстывают. Воздух был чист и прозрачен, далеко-далеко на горизонте можно различить неясные голубоватые очертания цели путешествия – вершины горной цепи. При этом прошлая экспедиция про такую преграду не упоминала, у них жухлая степь тянулась до самых предгорий.

В путь через пустыню двинулись той же ночью. Лагерь покинули, сразу как на небе появилась во всем своем великолепии луна, свет её хлынул на дикие просторы и озарил серебряным сиянием убегающую вдаль бесконечно-песчаную плоскость. Такую же равнодушную и молчаливую, как и усыпанный звездами шатёр небесного свода над ней. Почти минуту Андрей и Шоннах стояли на берегу речушки, но не двигались с места, словно колебались и медлили трогаться в путь. Потом ступили на каменистый берег. Идти нужно было почти наугад, по компасу и смутным привязкам отчёта прошлой экспедиции к переменившейся местности. И если не найти «маленький водоём» где-то посредине полосы песка, останется либо погибнуть мучительной смертью от жажды, либо использовать для спасения сильную магию, рискуя привлечь внимание наёмников Синклита. И неизвестно, что хуже.

Ночная прохлада смягчала и приятно освежала тяжелый удушливый воздух пустыни, потому шли довольно быстро. И тут луну закрыло облаком, молча, как тени, Андрей и Шоннах теперь продвигались в ночном мраке, увязая в глубоком песке. Идти быстро было невозможно, так как путники беспрестанно натыкались на колючие кусты, песок забирался в ботинки – время от времени приходилось останавливаться и вытряхивать обувь, чтобы не ободрать ноги. По ушам гнетущее давило царившее вокруг безмолвие. Шли и шли, пока восток не зардел румянцем, и показались нежные лучи желтовато-розового цвета. Звезды становились все бледнее и вскоре совсем исчезли, оранжево-жёлтая луна потускнела. Зато солнце быстро разгоралось, его лучи превратились в огненно-золотые полосы, по которым в пустыню скользнул рассвет, огненные палящие копья сверкнули и озарили бескрайнюю пустыню, пронизывая и зажигая песок. Наступал день.

Как было решено ещё в начале марш-броска, сразу останавливаться не стали, хотя и хотелось отдохнуть. Но вскоре солнце поднимется выше, наступит жара – укрытий же никаких. Наконец, показались несколько скал, возвышавшихся на ровной местности. Чувствуя, как ноги понемногу наливаются свинцом от усталости, путники поплелись к ним: развалины, причём одна из сохранившихся стен сильно выдается вперёд, образуя широкий навес, который послужит хорошим убежищем от зноя. Земля возле развалин была покрыта мелким песком, под которым тоже ощущались каменные плиты. С наслаждением укрывшись, путники выпили немного воды, съели по пригоршне сушёного мяса и тотчас же заснули беспробудным сном.