Ростислав Корсуньский - Ярость демона. Узник

– Ну что? – спросил один из его подельников.

– Все хорошо, – ответил он. – Идите и приготовьте лодку.

Два человека ушли, а он с еще одним направились к жилищу индейца. Для поимки он использовал амулет паралича, сделанный одним из лучших артефакторов. Попал тот к нему, можно сказать, случайно, но мужчина быстро оценил его значение. Артефакт был настолько высокого уровня, что мог преодолеть защиту амулетов службы безопасности, парализуя людей на довольно длительное время. Однажды ему пришлось уносить ноги и, если бы не амулет, находился бы сейчас Кирилл Андреевич в каменоломнях.

А вот и их цель показалась из воды. Обнаженный двенадцатилетний мальчик направлялся к своему дому, но вдруг остановился. «Вот это чутье! – подумал работорговец, применяя амулет. – Он стоит еще дороже». А потом произошло странное: вместо того, чтобы свалиться бревном, мальчика начало трясти. Было видно, как его мышцы сводит судорогой, по всему телу выступили капли пота.

– Это чой такое? – спросил подошедший Степан. – Навроди не было такого давеча.

А он и сам не знал, что здесь происходит. Паралич – он и есть паралич: если попал под него, то валяешься бревном. Если имел первоклассную защиту, то продолжишь бодрствовать. Если же она была не настолько сильна, то произойдет частичная парализация. Но никак не то, что он наблюдал в данную минуту. Это был уже третий мальчик, против которого использовался амулет, но с таким эффектом они столкнулись впервые.

– Неважно, – ответил он, – доставая зелье.

Зелье, переводящее выпившего его в состояние летаргического сна, варил сам Залихвацкий. Его рецепт он вычитал еще во время учебы и запомнил. В таком состоянии человек мог пребывать до двадцати дней без каких-либо негативных последствий для себя. А им для вывоза хватало с головой декады, так как канал был отработан. Приобретя билет на грузопассажирский дирижабль, следовавший на восток, спустя четыре часа они летели в том направлении.

Ровно через декаду, как он и планировал, Залихвацкий с товаром находились на берегу океана в поселке контрабандистов и работорговцев. В этот раз здесь было малолюдно, а будущих рабов – всего десять человек, среди которых было три ребенка, включая и его пленника.

Сегодня ниппонцы прибыли на небольшом дирижабле, что говорило о том, что тем срочно требуется какой-то товар. Как правило, в таком случае они посещали еще несколько мест, собирая или покупая нужные вещи, и только затем направлялись на один из огромных рынков, где торговали всем и вся.

Три ниппонца целенаправленно шли в сторону, где торговали будущими рабами, и Кирилл Андреевич очень понадеялся, что им нужны именно дети для гладиаторских боев. Его пленник вот-вот должен отойди от действия зелья, поэтому он заранее надел на него кандалы. Увидев это, те о чем-то заговорили на своем языке, после чего один подошел к нему.

– Гладиатор? – поинтересовался тот на хорошем русском языке.

– Да, – кивнул он, – очень сильный боец, и стоит очень дорого. Можете проверить.

Один из троицы достал специальный артефакт, определяющий характеристики человека, и положил мальчику на грудь. Затем переложил на живот, ноги, а перевернув его, на спину. Потом ниппонцы начали общаться между собой на своем языке. Он совсем плохо знал этот язык, но сумел понять, что его пленнику не более одиннадцати лет, и у него высокие показатели. А больше его ничего не интересовало.

– Отличный товар, – наконец-то произнес ниппонец. – Берем.

И назвал цену. Залихвацкий очень порадовался, что сам не озвучил ее ранее, так как предложенная ими цена была выше той, с которой он хотел начать торговаться. Своим чутьем он понял, что у этих работорговцев специальный заказ на детей – будущих гладиаторов. Указав свою цену в полтора раза выше названной, он принялся за торговлю. После завершения оной, ниппонцы унесли пленника на свой дирижабль и улетели, тем самым подтвердив наличие специального заказа.

Дирижабль работорговцев.

Как только я очнулся, тут же вспомнил все произошедшие со мной события. Первое, что я почувствовал, это что-то на моей правой ноге. Открыл глаза. Увиденное мне совсем не понравилось: к моей ноге была прикована цепь, которая, в свою очередь, крепилась к металлической скобе в стенке… «Кстати, а где это я?», – мелькнула у меня мысль. Хотел осмотреться, но натолкнулся взглядом на детей. И тоже прикованных. Это меня очень расстроило, но в то же самое время вызвало очередной прилив ярости. Вот только я не знал, на кого ее направить. Успокоившись, я начал вспоминать, что со мной произошло. Утренняя тренировка, я возвращаюсь домой, что-то вызвало у меня подозрение. Что? И я принялся анализировать, а спустя буквально пять секунд понял: запах, неизвестный человеческий запах. Будь это немного дальше, я бы не обратил внимания, но в данном случае он исходил от моего логова. А потом ко мне кто-то применил магию. Если бы не последовавшие судороги, я бы решил, что это паралич, а так не знаю. И вот после этого следует провал в памяти.

– Ничего, – прошипел я, – запах я хорошо запомнил, никуда ты от меня не денешься.

Я почему-то пребывал в уверенности, что запах соответствует именно тому человеку, который меня сюда определил. Нормально объяснить это свое мнение я не мог, уверенность шла откуда-то изнутри.

– Что ты сказал? – раздался голос справа от меня.

– Ты знаешь, где мы? – спросил я паренька лет четырнадцати.

– Знаю, – с какой-то обреченностью ответил он.

– Рассказывай.

Я слушал его и поражался. Додуматься до того, чтобы проводить бои среди детей – это какие же надо иметь извращенные мозги?! До этого могли додуматься только люди, только среди них могут родиться такие нелюди. «Права была мама, права», – в очередной раз подумал я. Мой сосед состоял в какой-то банде, грабившей людей, и за какую-то там провинность их главарь продал его, своего подручного, работорговцам. Находимся мы на дирижабле, а везут нас в Южную Америку, где нам предстоит стать гладиаторами на потеху местным индейцам. Перспектива совсем не радостная, я бы предпочел остаться в Российской Империи: она, по крайней мере, находится в том же месте, что и моя страна в моем родном мире.

– Слушай, а как тебя зовут? – спросил он в конце своего рассказа.

Но я не ответил: после его признания в своих похождениях мне было противно с ним общаться. Он еще какое-то время смотрел на меня, затем отвернулся. Я задумался о дальнейших действиях, но сразу понял, что информации почти нет, а значит и переливать из пустого в порожнее не имеет смысла. Вот, кстати, прекрасная поговорка есть у русских, да и других хватает. В моем мире таких коротких, но емких выражений не было.

Открылись двери, и в помещение вошли два человека, которых я начал с интересом рассматривать. Я только несколько раз видел эту разновидность расы людей, поэтому с интересом наблюдал за ними. Что сразу бросилось в глаза: мы для них – товар, именно так купцы смотрят на продаваемые вещи. Значит, действительно работорговцы. Сейчас они раскладывали в подставляемые глиняные миски еду, при виде которой у меня… ничего не произошло. Отсутствовал тот сильнейший голод, преследовавший меня в последнее время. Нет, кушать я хотел, но как обычно в моем возрасте. Осмотрелся рядом с собой в поисках миски. Точно – стоит в небольшом углублении. А вот ложки не нашел, но оглянувшись, увидел, что мальчишки, получившие свою порцию, едят руками. Меня аж передернуло от этого. Но делать нечего – пришлось перебороть себя и кое-как поесть.