Виктор Венцель - И пришел жнец. Plaga Lakrimam

Эликсир был невероятно отвратительным, хотя и не содержал в себе ничего из ряда вон выходящего, что могло бы настолько извратить его вкус. Насколько мне известно «Зеленая Фея» была родом именно из Валенквиста и вмещала в себя только один непривычный для обывателя ингредиент, а именно, гнилую воду и землю с кладбища, пропущенную через трехфазовый концентратор. В остальном же, в рецепт зелья входит древесный сок, трава Седьмого Короля и пыльца с красных цветков Забвения. Валенквист первым открыл для мира этот чудовищный наркотик, ибо трава, под названием «Трава Седьмого Короля» произрастала только в этих краях. Слава о данном зелье шла далеко во все стороны. Некоторые узнавали Валенквист не по музеям и выставкам, а только по «Зеленой фее» и дюжине схожих отрав. Именно из этой травы добывается дешевый в производстве наркотик, под названием «Пыль Пустоты». Зелье, хотя и было наркотическим, такой убийственной силы, как «пыль», не имело.

Мне посчастливилось стать обладателем фляги эликсира по дороге в Ростальф, у встреченного мною мрачного купца, описывающего зелье, как некий магический дистиллят, обещающий прогулки по уголкам подсознания.

Прогулки по подсознанию мне были вовсе не нужны, а вот снотворное, необходимо чуть больше, чем полностью. Бесконечная череда кошмаров, вместо дремы и отдыха, изматывала и угнетала хуже всякой битвы. Долго так продолжаться не могло, так что пришлось идти на чрезвычайные меры. Учитывая, какая работа ждала меня впереди, быть разбитым и полуживым – непозволительная роскошь. Ослабленный жнец – потенциальный труп, которого легко одолеет любой галеам, даже самого низкого уровня. Более того, встреча с Илигрид, которая, наверняка, не простила мне мое внезапное исчезновение из ее спальни в Эрмивальде незадолго до путешествия в Вингард, мрачная отчужденность Валенквиста и разговор с Мэллой никак не способствовал расслаблению и медитации.

Мне приходилось прежде принимать подобные снадобья, так что, я знал, какого эффекта мне ожидать. Небольшая комнатушка на втором этаже Орденатории удачно была пустующей, так что, здесь можно было отдохнуть. Я устроился поудобнее на жестком топчане, приспособленным вместо кровати, отвинтил флягу, осторожно понюхал изумрудное содержимое. Несло болотом и холодом. Кольцо предельной безопасности, реагирующее на любую отраву, зашлось истерическим звоном, ошибочно посчитав, что я собираюсь испить яду. Я вздохнул, поднес флягу ко рту и сделал небольшой глоток.

Те, кто считают, что магические эликсиры прекрасны на вкус, должны быть записаны в ближайший список Жатвы.

***

Наверное, я проспал недолго. Вернее, я бодрствовал, пребывая в тяжелом наркотическом опьянении, крайне похожем на беспокойный и тяжелый сон. Кошмаров я не видел, мелькающую перед глазами череду видений не различал, полностью погрузившись в мутное мягкое ничто, где мог пробыть, наверное, ни один век, если бы только мне это позволили. Но жизнь решило иначе, и как раз в тот миг, когда я погружался все глубже в это топкое болото безмятежного покоя, в котором растворились все мои беды и печали, раздался необычайно громкий, оглушающий стук в дверь. Ненавижу стуки в дверь.

Так приходят большие проблемы.

Я открыл глаза, с трудом соображая, что происходит, и почему за решетчатым стрельчатым окном сереет промозглое Аинардское утро, вместо всепоглощающей ночной темноты. Вероятно, действие эликсира было куда более эффективным, чем я ожидал, и прошло не менее шести часов с момента, когда я принял зелье. Чувствовал я себя несколько лучше, но наркотический настой все еще не выветрился, заставляя пребывать в полусонном тяжелом состоянии. Похмелье, с которым я бывал знаком не понаслышке, можно было бы считать детской забавой в сравнении с интоксикацией наркотическим зельем. Меня отчаянно знобило, отчего, казалось, комната наполнена зимней стужей. Я поднялся на ноги, морщась от головной боли, повел плечами, пытаясь прийти в себя и избавиться от удручающего полумертвого состояния, но настойчивый стук в дверь свел все попытки на нет. Интересно, что могло случиться в Валенквисте всего за одну ночь? И почему это случилось именно тогда, когда я приехал в этот проклятый городишко?

И какого черта, я вообще должен открывать двери?

Проржавевший засов скрипнул, осыпался медной пылью, но поддался и ушел в сторону. Дверь распахнулась, я щурясь на непривычно яркий свет выглянул наружу. Один из начинающих жнецов, судя по промокшей одежде, пребывающий в ночном дозоре, сдержано кивнул в знак приветствия и указал вглубь коридора.

– Мастер Эйнард, вас ожидают в главной зале Орденатории. Приказ ментора Мэллы. Говорят, дело важное.

– Да? И кто меня ищет?

– Кто-то из местных лекарей или алхимиков. Аврил Маккер.

– Аврил? Какого черта ему здесь понадобилось?

– Мэлла разговаривала с ним, после чего попросила отправить за вами.

Я провел рукой по лицу, стараясь справится с усталостью, потряс головой и потянулся за плащом. Ненавижу стуки в дверь. Так приходят большие проблемы.

***

Прозекторская Аврила находилась на границе с ближайшем зараженным кварталом, тесно примыкая к разрушенным и полуобвалившимся торговым рядам некогда процветающего рынка. Лотки купцов пустовали, лавочки торговцев казались нищими и обветшалыми. На некоторых виднелись глубокие царапины, на других виднелись следы тщательно затертой крови, на третьих роились мухи, давая ясно понять, что здесь, вместо товара, недавно валялись гниющие трупы.

Улочка пропахла грязью, гнилью, мочой, химией и смертью. Прохожих не было и в помине и вода из стекших труб, катилась по безлюдным дорогам, разнося мусор, помои и даже крысиные трупы, раздутые от неведомой заразы.

– Черт его знает, откуда вообще взялись эти крысы, – пробурчал Аврил, открывая массивным ключом проржавевший замок на двери черного хода прозекторской, – В городе стало нечего есть, Валенквисту угрожает голод, а эти твари прут, словно из преисподней. Вы никогда не задумывались, Кайетан, почему после смерти перерождаются только люди? Отчего в этих, как их там… как вы их называете?

– Галеамы.

– Да, отчего в галеамов не превращаются крысы, мыши, собаки, да и прочее зверье? Отчего эти виды устойчивы к некроэнергии, которую отследить научными методами никак нельзя?

– Я не задумывался, однако, в учении Равновесию есть этому туманное объяснение. В Богов верят только люди. Животные слишком умны, чтобы доверять свою жизнь и судьбу, мистическому легендарному существу извне. Но это уже мое наблюдение.

– Это не дает прямого ответа на вопрос, – заметил Аврил, убирая ключ в карман своей залатанной одежды, – А ваш практичный подход к решению данной проблемы не делает вам чести.