Натаниэль Кольд - Первое видение слепого. Глаз Нирохеи

После обеда в так удачно попавшейся по пути таверне экскурсия продолжилась. На этот раз Деррин уже не стала наматывать круги по никому не интересным улицам, а сразу повела Миста в сторону одного из самых крупных зданий в городе. Остановившись перед входом, дворфийка улыбнулась гораздо более искренне, чем до этого.

– Позвольте показать вам, на что способны наши кузнецы и ювелиры, – с гордостью в голосе произнесла она. – Помнится, я когда-то начинала свой путь именно в этом здании. Ювелирными делами занималась. Мастером, может, и не стала, но руки помнят, и сейчас могу колечко или цепочку сделать.

Вампир с интересом покосился на спутницу.

– Могу ли я поинтересоваться, что же помешало добиться высокого звания? Ничуть не сомневаюсь в ваших способностях, видимо, были другие причины?

Перестав улыбаться, Деррин слегка призадумалась перед ответом.

– Да, собственно, жизнь так сложилась. Ювелирному делу меня отец обучал, это, считай, семейное дело было. По его примеру я и выбрала профессию, да и самой мне нравилось. Но обстоятельства поменялись, и мне пришлось много путешествовать. Тогда-то я на травницу и выучилась. Пожила какое-то время в столице и не так давно сюда вернулась. Жаловаться мне, впрочем, не приходится, ибо ювелиром у нас может быть каждый, а вот чтобы эликсир правильно сварить – так тут головой побольше думать надо. Своих дурех уже год обучаю, а все равно, как отвернешься – так такого наварят, что и сарлагу на съедение не дашь, – поведала о своей жизни Деррин.

Мист уже знал, что сарлагами здесь называли тягловых животных, которые использовались практически везде, а поскольку они были всеядными, качество эликсиров ее учениц явно осталось далеким от совершенства. Хмыкнув, он пошел вслед за Деррин, явно заинтересовавшись ее историей. Двери отворились, и вампир получил возможность осмотреть холл. Он был достаточно просторным и представлял собой смесь музея и обычной лавки. В отличие от почти пустого холла магической гильдии, здесь повсюду располагались стенды с различной броней, оружием и бижутерией, застекленные и, судя по светящимся кристаллам, защищенные магией. Но больше всего привлекали внимание не они, а мраморная скульптура, расположенная в самом центре зала. Она изображала низкорослого дворфа и высокого человека с драконьими крыльями и хвостом, который огненным дыханием раскалял лежащий на горне металл, держа в руке молот.

– Это Люмехар? – поинтересовался вампир, заранее зная ответ.

– Да. Несмотря на то, что научил он наш народ очень многому, именно кузнечное дело было первым и наиболее значимым навыком. Поэтому гильдии кузнецов удостоились чести носить его изображение на гербе, – Деррин указала налево, где на стене висел гобелен, с которого и была списана скульптура. Мист с явным интересом осмотрел вначале статую, а затем и гобелен, уделив особое внимание перепончатым крыльям и длинному хвосту дракона, которые были темно-красного цвета. Деррин одобрительно наблюдала за ним.

Чуть подальше от входа, с правой стороны располагался типичный прилавок с тремя дворфами за ним. Братья тепло поприветствовали Деррин – здесь ей явно были рады больше, чем в гильдии магов. После знакомства с вампиром они проявили себя превосходными рассказчиками, наизусть помня историю каждого оружия или артефакта, выставленных в зале. Мист с интересом слушал братьев, иногда задавая наводящие вопросы, но в основном просто рассматривая все, что дворфы считали нужным ему показать. Его интерес был понятен – оружие дворфов значительно отличалось от такового у других народов и, тем более, от того, которое он видел на Земле. Благодаря своему выгодному географическому положению и относительно продвинутым технологиям добычи, дворфы были обеспечены немалыми запасами как металлов, так и драгоценных камней. Вкупе с неразглашаемыми особенностями зачарования, это привело к тому, что их оружие превращало каждого солдата в средней руки мага, пусть и только до тех пор, пока не закончится мана. Происходило это благодаря заклинаниям, которые закладывались в драгоценные камни, инкрустированные в оружие. При этом, даже несмотря на то, что камни подчас располагались прямо в лезвии, оружие не слишком теряло в прочности, оставаясь пригодным для ближнего боя. Повторить подобный трюк не мог никто из соседей, поэтому оружие, произведенное дворфами, ценилось очень высоко.

Вампиру дали достаточно времени, чтобы осмотреть все выставленные в зале экземпляры, а затем провели в маленькую комнату, где располагались более редкие модели. Оценив разнообразие, Мист позволил себе вслух похвалить такое мастерство, чем заставил улыбнуться всех дворфов в комнате. После этого Деррин повела вампира знакомится с местным главой. Вдвоем они спустились на пару этажей и оказались в типичной кузне, которая выделялась лишь ее огромными размерами, настолько большими, что это больше напомнило вампиру заводской цех, а не уютную картину одинокого кузнеца у огня. Здесь были молоты и наковальни всех размеров, звон металла, жар огня и очень занятые дворфы в закопченных фартуках. Присутствовало и несколько магов, выделяющихся своими опрятными и яркими мантиями. Один из них подошел к вампиру с лекаршей и передал небольшие амулеты, по словам последней, зачарованные на защиту от огня. Такие были у всех, кто находился в кузнице, а для их подзарядки и было организовано дежурство, даже несмотря на видимое прохладное отношение кузнецов к магам.

– Соперничество гильдий или еще что? – походя спросил Мист, кивком указав на магов, которые явно старались находиться подальше от других дворфов. Деррин слегка скривилась.

– Да как вам сказать, господин Мист, тут дело в другом…

В том обществе, частью которого сейчас были дворфы, до отдельных хобби еще не доросли, поэтому то, чем ты занимаешься, определяет тебя и как личность. Отсутствие же общих интересов всегда приводило к некоторым проблемам в социальном плане. К примеру, ежели в таверне встретятся горняк, кузнец, ювелир, стражник и торговец, им всем найдется о чем поговорить, ведь горняк руду добывает, кузнец превращает ее в изделие, ювелир снабжает его камнями, стражник – пользуется, а торговец – покупает и перепродает, да и сами торговцы получаются зачастую из тех, кто завершает одну из названных карьер. С травницами тоже найдется что обсудить, да и большинство из них – девушки. А вот о чем говорить с магами – это вопрос. Ты ему про новый молот, а он тебе про свои заклинания, ты его выпить приглашаешь, а он отказывается, за книжками своими сидит. В итоге недопонимание приводит к тому, что те дворфы, которые посвящают свою жизни магии, несмотря на свою огромную пользу оказываются на обочине дворфийского социума, общаясь в основном со своими коллегами. Иногда еще с ювелирами, торговцами и теми же лекаршами, но в целом это ситуацию не очень спасает, и отношение к магам, как к чудакам, успешно закрепилось среди ремесленных слоев населения. В ответ же маги и сами выработали привычку свысока смотреть на всех остальных, после чего круг замкнулся.