Михаил Чегаев - Командировка

Прямо на моих глазах спина паука заходила ходуном, брюшко сморщилось, пошло прорехами, в которых мелькали белые личинки. Не прошло и пяти минут, как туша паука развалилась, и из нее на свет вылезло несколько десятков уменьшенных копий осы, убившей паука.

Я стоял, как завороженный и наблюдал за этим. Потом, сообразив, что осы и прочие прелестные обитатели этого милого местечка могут заинтересоваться и мной, поспешил удалиться подальше от топи. Шло бы оно куда подальше, а я лучше потрачу время на обход.

Весь день я двигался вдоль по предгорьям на север. Постепенно топь несколько отступила от гор, оставив более-менее широкую полоску относительно ровной земли. Двигаясь по ней рысью, к вечеру, за моими плечами осталась добрая сотня километров. Если так пойдет и дальше, то меньше чем за неделю я смогу добраться того места, где горы свернут на восток.

Выбирая место ночевки, я поднялся метров на триста вверх по пологому склону, до того места, где начинались каменные осыпи. Спать на камнях – удовольствие конечно сомнительное, но я помнил предупреждение Ратобора, в обоснованности которого уже успел убедиться. Днем, я вспугнул ящерицу, гревшуюся на камне. Метнувшись из-под копыт моей лошади, она, видимо сдуру, попыталась скрыться в невысоких зарослях травы, с красными метелками соцветий. Пронзительный писк и хищное колыхание стеблей, охвативших ее, оставили мне немало места для фантазий о судьбе постигшей несчастную.

Расположившись на ночлег и пожевав остатки сушеного мяса, больше для проформы, чем по необходимости, я расстелил одеяло и задремал, прижавшись к теплому боку валуна, нагретого за день солнечными лучами. В отличие от меня, у кобылы были полностью электронные мозги, которым сон не требовался. Поэтому, отдав приказ на охрану и побудку, в случае обнаружения подозрительной активности, я заснул с почти спокойной душой.

Сон мой был прерван, как мне показалось, едва начавшись. Меня настойчиво тыкали чем-то большим и влажным. Открыв глаза, я понял, что это морда моей кобылы. Было не так уж и темно. Над топью поднималось рассеянное свечение невообразимых оттенков. Из болот выползали плотные языки тумана, поднимаясь по склону. А со стороны топи, наш лагерь окружали небольшие светящиеся огоньки, похожие на свечение болотных гнилушек, только поярче. Огоньки вели себя весьма подозрительно. Скачкообразно перемещаясь с камня на камень, они медленно смыкали свой круг. Расположившись метрах в десяти от нас, они замерли, равномерно мерцая на камнях.

Поведение этих болотных пришельцев мне совсем не понравилось. Как будто стая собак, окружили и ждут хозяина. Обратив внимание на клуб тумана, уж очень упорно пробиравшийся в сторону моего лагеря, я переключил зрение в широкоспектральный режим, с графическим компенсатором невидимых диапазонов спектра.

Ночь взорвалась морем огней. Учитывая ширину видимого мной теперь спектра, можно сказать, что топь, фонила всем, чем только можно и во всех диапазонах. Начиная от очагов жесткой радиации, где-то в отдаленных глубинах, и кончая миллионами голубых огоньков локальных источников биоизлучения. Присмотревшись к туманному языку, неспешно двигавшемуся в нашу сторону, волосы на затылке у меня зашевелились. Представленный в широкоспектральном виде, он скрывал внутри себя нечто полупрозрачное, текуче-бесформенное. Огромную амебу, метров семидесяти в диаметре. Хотя диаметр – это весьма условно. Какой у амебы может быть диаметр. Растекающаяся во все сторону оболочка, судя по графике, состояла из водяного пара, скрепленного во что-то более плотное, с помощью энергетического поля биологической частоты. Внутри проглядывались какие-то сгустки и уплотнения, светившиеся более интенсивно. Это еще больше усиливало сходство с гигантским одноклеточным монстром. Помянув нехорошим словом того, кто мог такое придумать, не мешкая, я схватил одеяло, лежащее под рукой и, бросив остальные пожитки, заскочил в седло.

Наверное, этот рекорд, смело можно было вносить в книгу рекордов Гиннеса. Например, «самое скоростное восхождение в горы, в условиях ночного времени, верхом». Забравшись на добрые полкилометра вверх по склону, я остановился и глянул вниз с обрывистого уступа. Мерцавшая в отдалении амеба, явно не собиралась преследовать столь высокодинамичную цель. Она, растеклась по склону еще сильнее, и медленно дрейфовала вниз, в окружении своих «танцующих огоньков». Продремав остаток ночи на уступе, я двинулся в путь, едва солнце окрасило в красный цвет вершины гор.

Пробираясь то по каменистым отвалам, то по краю лугов, я все дальше продвигался на север. На четвертый день, горная гряда постепенно стала забирать к востоку, а топь наоборот, к западу. В расширявшемся пространстве, заполненном разнотравьем, все чаще стали попадаться кусты и отдельные деревья вполне нормальных видов

. Экстремально бурное кипение жизни, сменилось вполне умеренным закипанием, и я решился продолжать движение по лугу, однако ночевать все же старался на больших валунах и скальных выступах, довольно часто попадавшихся на раскинувшейся равнине.

В конце шестого дня пути, рощи стали попадаться все чаще, а со скалы, которую я выбрал для очередной ночевки, я разглядел на севере плотную стену леса, подсвеченную закатным пламенем. Основная горная гряда окончательно свернула на восток, продолжаясь на север только невысокими, пологими холмами. Топи же я смог увидеть только ночью, когда посмотрел на запад, переключившись в широкий диапазон видеовосприятия. Далеко на горизонте светилось зарево, состоящее из разноцветных огней. Нет уж, хватит с меня изучения «западных аномалий», сами изучайте господа начальники. Засылайте в те болота экспедиции из сумасшедших экзобиологов, экзоэкологов и еще бог знает каких экзо. Пусть они там сами резвятся на свою голову, благо поле деятельности для них там весьма обширно. При том количестве всяческой радиации, нестабильной материи и низкоструктурированной энергии, чтобы составить хотя бы приблизительный каталог видов, им придется потратить годы, если, конечно, начальству удастся найти, кого-нибудь, кто по доброй воле туда полезет. Собрав последнюю мысль, передал ее на базу коротким импульсом. Покончив с этим, я стал просматривать накопившиеся копии отчетов подчиненных. А накопилось их изрядно.

Заг, плававший в южных морях, извещал, что их корабль, посетив по пути еще несколько островов, плывет в сторону королевства Рунаре на южной оконечности Ангая, где их товар с нетерпением ждут в стольном городе Растагай, что стоит в устье реки Рун. В ходе долгих застольных посиделок с бывалыми вояками и матросами, ему удалось составить общую информацию о заселенных южных землях, а также выяснить, кое-какие неподтвержденные факты о жизни Морского народа. Народ этот, предположительно обитал в море Сарг, разделявшем приросшие к Антарктиде Африку и Австралию.