Евгений Лобачев - КРЕПОСТЬ ТЕЛЬЦОВ

Перебор, подумал Фрам. Заигрался. Однако Рикатсу, по всей видимости, до его ерничества никакого дела не было. Не меняя выражения лица, он сказал:

– Как хочешь. Тогда здесь стой.

Раскрасневшаяся не то от испуга, не то от быстрой беготни служанка принесла серебряный поднос с двумя бронзовыми кувшинами. И когда успела перелить, усмехнулся про себя Рикатс. Дрожащими руками, но очень ловко и быстро расставила перед ним тарелочки с сыром, рыбой и острым копченым мясом, аромат которого, вступив в короткую, но ожесточенную схватку с сырным, одержал полную и безоговорочную победу. Рикатс взирал за ее манипуляциями благосклонно, а потом проводил удаляющуюся девушку одобрительным взглядом.

После чего взвесил на руке ближний к себе кувшин, поднес к губам и ополовинил за раз, проигнорировав стоящую перед ним керамическую кружку. Вытер тыльной стороной ладони губы, поводил пальцами над тарелками с закуской и остановил выбор на мелко нарезанной красной рыбе, отправив в рот сразу три кусочка.

И только прожевав, впервые остановил взгляд на хозяине таверны.

– Мне нужна помощь, Фрам.

Если бы Горелый в этот момент держал что-нибудь в руках, непременно выронил бы. Во второй раз за столь короткий промежуток времени ему не удалось скрыть изумления.

– Горячего принести? – неубедительно сказал он, пытаясь собраться с мыслями.

Начальник Стражи сделал еще один, на этот раз небольшой, глоток пива и усмехнулся.

– Горячего? Посмотрим, может быть, позже. Но помощь мне нужна от тебя, Горелый, обычная.

И Рикатс нарочито медленно, словно двигаясь под водой, поместил правую руку на стол, заложил указательный палец за средний и поднял большой.

Фрам ничего не понимал.

– Господин желает бесплатно покушать?

Его игра теперь выглядела нелепо и бездарно, и, самое главное, он отлично это понимал. Но сделать ничего не мог и что надо делать – не знал. Лихорадочно размышлял, стоит ли сказать в лицо этому мерзавцу все, что вертелось на языке. Никак не мог сообразить, на что же тот рассчитывает, прося помощи в «Веселой таверне». А еще боролся с собственным любопытством. Какая же помощь от воровского люда потребовалась главе сквамандской Стражи, за последнее время ставшего фактически правой рукой Сына Скорпиона?

А лицо Рикатса выглядело абсолютно безмятежным. Он явно наслаждался отменным пивом, не забывая отдать должное всем без исключения закускам. Первый кувшин, судя по всему, опустел.

– Что ты, Горелый. Я вполне в состоянии заплатить за еду. И не только за еду, кстати. Ну так как? Готов помочь?

С лица Фрама словно в один миг сорвали маску. Уголки губ опустились вниз, глаза превратились в узкие холодные щелки. Изменился и голос – им, наверное, можно было резать металл:

– Вот что, господин Рикатс. Ни я, ни кто-либо еще в моем заведении не окажет тебе ни малейшей помощи ни в чем. Не считая еды и питья, разумеется.

Рикатс отвечать не спешил. Взял с блюдца ломтик мяса, поднял над столом, посмотрел сквозь него на свет. Удовлетворенно хмыкнул и отправил в рот. Тщательно прожевал, запил пивом. Потом вдруг, не оборачиваясь, показал рукой себе за спину.

– Там сидит Мекит, более известный как Кинжал. Не так ли? Я не имел удовольствия быть с ним лично знакомым, но готов спорить на что угодно, что это именно он.

Сидящий в углу парнишка вежливо откашлялся.

– Будучи ребенком, – голосом, выражающим безмерное смирение, проговорил он, – я очень любил играть в ножички, и вот это глупое мальчишечье прозвище прилипло ко мне и никак…

– Конечно, – перебил его Рикатс, все также не поворачивая головы. – Эту любовь к игре ты пронес сквозь годы, недаром кинжал и сейчас находится в твоем рукаве. Эту твою любовь уже не смогут засвидетельствовать семеро стражников, которым твой кинжал открыл путь в Тень Зодиака. Справедливости ради стоит сказать, что все они были сами виноваты – пытались поймать тебя с поличным, когда ты потрошил сокровищницы самых богатых купцов страны.

Снова повисла пауза. Рикатс пил пиво.

– Ты хочешь заставить меня платить старые долги, Рикатс? – неожиданно жестким голосом спросил Мекит.

– Конечно, нет! – Начальник Стражи непринужденно рассмеялся. – Нет свидетелей – нет преступления. Меня не поняли бы собственные подчиненные. Но вот вчера… Тайник Берадира вынесли изумительно чисто, и я готов проглотить собственный шлем, если это не твоя работа, Кинжал.

– Ты меня там не видел! – Мекит старался в веселости не уступить оппоненту, но получалось плохо.

– А я скажу, что видел. – Рикатс пожал плечами. – И после того, как мои ребята поуговаривают тебя пару деньков, ты тоже вспомнишь, что я тебя там видел. А когда ты расскажешь, где добыча… расскажешь, Кинжал, расскажешь… у кого останутся сомнения в моих словах?

Назад Рикатс так и не посмотрел, и Фрам почувствовал невольное уважение к его смелости. Впрочем, было время, когда он в самом деле уважал этого человека.

– Чего ты хочешь, сволочь? – прошипел он сквозь зубы.

– Ну вот, наконец ты заговорил по-дружески! – осклабился Рикатс. – Садись, говорю.

Фрам не видел смысла продолжать упорствовать. Раз уж серьезного разговора не избежать… Рикатс не должен чувствовать себя хозяином положения. В конце концов, это он пришел за помощью. Устроившись напротив главы столичной Стражи, Горелый быстро оценил опустошение, нанесенное столу, и скороговоркой отдал служанке распоряжение.

Рикатс разговора все не начинал. Причина была понятна Фраму, да и Мекита знавшие его люди никогда дураком не считали. Опрокинув в рот последние капли вина, он легко поднялся из-за стола.

– Благодарю за гостеприимство, Фрам, – Мекит не глядя высыпал на стол несколько серебряных дзангов. – Всего наилучшего, господин Рикатс.

Тишина висела в воздухе те несколько секунд, что молодой вор шел до двери. Затем окрик Рикатса заставил Фрама вздрогнуть:

– Стой! Подойди сюда.

В голосе было слишком много власти, чтобы Мекит мог ослушаться. На лбу Фрама проступили капельки пота. Не стоило себя обманывать насчет хозяина положения, здесь командовал Рикатс и только Рикатс.

Мекит приблизился медленно, словно к его ногам привязали тяжелые камни.

– Ты уже слышал и видел слишком много, – с сожалением, почти с грустью сказал Рикатс.

Фрам на время забыл о необходимости дышать. Против его воли глаза уставились на правую ладонь Мекита. О его быстроте говорили в самых восторженных тонах. В конце концов, он еще жив, в отличие от тех семерых стражников. Впрочем, Фрам знал, чего стоит внешняя медлительность Рикатса. Ему куда как чаще представлялся шанс отправиться в Тень Зодиака, чем этому мальчишке. Но он всегда уступал дорогу туда тем, кто считал себя быстрее его.