Александр Забусов - Прогулка по кромке паутины

К полудню городские ворота пересек оружный всадник на взмыленной лошади. Усталый, заиндивевший в дороге, он воротной страже предъявил тавро князя. Спросил:

– Воевода на месте?

– Где ж ему быть? В теремном пределе. – Откликнулся старший, распорядился. – Шагира. Проводи гонца.

Поторапливаясь, но ведя лошадь в поводу, воин пошел за провожатым, ловя на себе любопытные взгляды местного населения занятого повседневными делами, отмечая, что узкими, засыпанными снегом улочками и высокими оградами подворий, в отличии от стольного града, Быхов схож на большое селение, укрепленное стенами. Так-то оно в общем и было. Пограничье. В центр вышли, попали к широкой площади с храмовым сооружением, напротив которого, считай вровень, возвышалась внутренняя крепостица наместника. Терем, защищенный заборолой – стенами из широких дубовых плах в полтора роста человека с конем, и вся площадь, от снега очищены.

– Пропустить! – последовал приказ.

Гонца провели в светлицу наместника. Громовик отвык от политесов, протянул руку велел:

– Давай!

Читал присланную князем грамоту, не обращая внимание на застывшего статуей посланца. Такую весть давно ожидал. Князь Ангар сообщал своему вассалу о неспокойной обстановке на восточных и южных границах княжества. А самое главное, на землях княжества расположились два вольных города, Реян и Задора, лишь номинально подчиненных князю, плативших ему налоги и при нужде поставлявших в дружину городские полки. Боярство этих городов частенько вело свою политику, балансируя на грани предательства интересов Ангара. Сношение верхушки Задоры с княжеским домом Дубашей, насторожило князя, заставило искать ответы на скользкие вопросы относительно тамошней знати. Тревожила неустойчивая политика вольного города, от которой до удара в спину, всего лишь один шаг.

Желая повлиять на тамошних бояр, Ангар поехал в Задору. Но там его ждала неудача. Ворота город перед своим князем не открыл, а бояре распустили слух, будто Ангар приехал отобрать у города его вольности. Воротившись с пути назад в Турислав, князь собрал вече на владычном дворе и, внося жалобу на Задору, объявил:

– Ничего злого против вольного города я не замышлял, а верхушка боярства и сами горожани меня обесчестили. Считаю пора наказать зарвавшегося вассала.

Вот так! В письме великий князь приказывал Громовику снарядить сына в дорогу и как можно скорей отправить с охраной в столицу. Пора в княжестве кое-что подправить, стол Задоры ожидает своего юного князя.

Старый боярин призадумался над письмом соверена. Жалко было мальчишку, жизнь его должна скоро в корне поменяться. Жители Быхова давно привыкли к княжичу. Им уже даже кажется, что он в городе родился. Юрана со всем выводком из десятка ему подобных бояричей, считают своими. Ха-ха! Свита! Нда! Мальчишка! Но сын князя показать себя может. Сдержан, рассудителен, но в то же время сметлив. Не брезгует с народом общаться и в храм к священнику за советом или с вопросом захаживает, не ленится. На коне ладно сидит, как влитой. На равнине у озера Сивора со своей «дружиной» гарцуют часто, но это он, боярин Громовик им спуску не дает, обучает примудростям воинским. А по северной оконечности Быхова, в заповедном лесу, уже Перван молодняк подтягивал до нужного уровня. В засадах и засеках участвовали все. Здесь княжич с дружинной молодью не раз охотился.

Перевел взгляд на гонца. Вопросов задавать не стал, и так из письма все ясно. Распорядился:

– Жарко, проводи и устрой гонца на постой. – И уже самому гонцу велел. – А ты отдыхай пока. Нужен будешь, позову.

Громовик был человеком быстрых решений, но тут дело касалось подопечного ему княжего отпрыска. Оставшись один, поразмыслив, пришел к выводу. Снова Жарко позвал:

– Отца Светана в мои покои пригласи. Скажи из Турислава гонец вести привез.

Книжной премудрости, княжому вежеству княжича обучал святой отец Светан. Именно под сенью храма Юран впервые понял, что в жизни не все так просто, как казалось еще год тому назад. Будущее грозно, придется с мечом защищать свои права на княжение и саму княжую вотчину. Отец Светан совсем не деревенский священник и прибыл в сей приход по настоянию великого князя именно из столичной епархии… Именно священник втолковывал в молодой мозг княжеского отпрыска элементы политических хитросплетений государственного права и мироустройства на прилегавших к княжеству землях. Круговорот событий остановиться не может. Всегда кто-то чего-то хочет большего, чем дадено богом. Обычно после общений со Светаном для Юрана открывались новые заботы и думы о будущем. Тяжелые это были думы.

Отец Светан ничего нового не предложил. Княжичу надлежит ехать в столицу и священник на всякий случай поедет вместе с ним, только… выезжать лучше всего ближе к весне, когда снега частью сойдут, морозы остепенятся, но лед на реках еще крепкий, а под лошадиными копытами грязь не разверзнется. На том и порешили, после того позвав к себе княжича…

Однако жизнь внесла свои коррективы в решения боярина и попа. Не успели опомниться, а на пороге новый гонец стоит.

– Плохие вести, воевода. К нам в Топорец сквозь сопредельные земли прорвался отряд литов. Не уследили. Язычники неожиданно влетели на посад, прямо на торговую площадь. Топорчане, народ бывалый. Огнищане – горожане, гридьба – дворяне княжеские и кто был из купцов и гостей торговых, смело выбили их из посада и настигли в поле. Бой был невелик, и погибло-то всего четыре человека, считая вместе с попом Петрилой, но язычники успели разграбить монастырь святого Спаса. Вот там побарагозили. Содрали все украшения со стен церкви, престола и икон. Убили четырех монахов. С добычей ушли в сторону Быхова, да разделились на две ватаги. Боярин Драговит предупреждение шлет, под сотню татей не сегодня-завтра могут под стенами Быхова оказаться, а дружина у вас мала. И нам и им это доподлинно известно. Готовь город к осаде.

Вот уж весть дурная не ко времени. Сотня оружных воев по нынешним временам, не воробью напиться! Громовик распорядился готовить княжича к отъезду, а город к отражению набега. Время загнанной лошадью понеслось вскачь.

В дорогу вышли рано по утру. Все на лошадях, ведя в поводу пару навьюченных провизией коней. До стольного града переход в десять дней пути по зимнику. Не так уж и далеко. Их восьмеро. Княжич, дядька и шестеро молодших из дружины наследника княжего стола. Отец Светан в лихой час с паствой остался.

Уже на второй день пути, скакавший передовым дозором Мал, нахлестывая лошадь вернулся к основной группе конников, переведя дух, оповестил:

– Дядька Перван, оружная ватажка зимник перекрыла. Меня заприметили.