Мария Виноградова - Тёмные времена II. Искры черного пламени

Кровь Темных Властелинов, текущая в жилах Латгардиса, давала ему множество преимуществ: он был устойчив к большинству известных ядов, обладал природной защитой от многих заклятий – магия, в основном направленная на сознание и разум, а также подчинение воли, на него чаще всего просто не действовала. Но его сила в чужих землях, находящихся вне покровительства Госпожи Ночи, становилась его слабостью – пуповина, связывающая его с Тьмой, причиняла ему боль и страдания, потому что являлась источником его могущества и жизненной силы. Как только связь с покровительницей слабела, император не только чувствовал себя паршиво, но и становился очень уязвим. И то, что Вэриний в очередной раз ткнул его носом в нерешенную проблему, выводило из себя, хоть Латгардису и пришлось признать, что это досадное упущение – целиком и полностью его собственная заслуга.

– У Клаврена должны были еще остаться амулеты на такой случай. – Гард встал и раздраженно прошелся по кабинету.

– Придворный маг не сможет дать тебе достаточно сильной и долговременной защиты, даже если вкачает в эти камни всю доступную ему силу, – скривился амисто и со вздохом соскользнул со стола. – Ты хорошо мыслишь в масштабах государства, Гард, но в плане мелочей ты полный идиот.

– Не будь ты моим советником и не приноси ты ощутимую пользу Империи, – угрожающе надвинулся на друга Темный Властелин и сверкнул хищными глазами, – я бы тебя давным-давно отправил на плаху и собственноручно укоротил бы на голову.

Амисто без малейшего смущения выдержал пристальный и тяжелый взгляд своего господина и только пренебрежительно хмыкнул: кому, как не ему, знать, что Гард скорее удавится, чем возьмет на себя всю ту скучную бумажную работу, что лежит на плечах Советника.

– Я разберусь, Гард, – смилостивился эльф. – Но впредь не забывай о таких вещах.

С этими словами Советник покинул кабинет Императора и направился было по лестнице вниз, как шум за закрытой дверью заставил его рвануться обратно.

Тяжело грохоча, перевернулся стол, бокал с вином слетел вниз, разбрызгивая алые капли, словно кровь, по стенам; зашелестели безжалостно сминаемые листы – из окна на императора, стоящего спиной, метнулась быстрая тень.

Латгардис извернулся. Какой бы неожиданной ни была бы атака, но все ж застать врасплох бывалого воина оказалось не так уж просто. Убийца неловко приземлился, споткнулся о поваленное кресло и согнулся, получив сильный удар в живот. Но рукой с зажатым в ней коротким ножом мгновенно выстрелил вверх, целясь в беззащитное горло, но лишь прочертил неглубокую царапину по скуле. Император перехватил мелькнувшую кисть и ударил под локоть.

Нападающий даже не вскрикнул, словно не чувствовал боли. Оттолкнулся, крутанувшись, отскочил в сторону, не обращая внимания на повисшую плетью руку, и даже не целясь, выстрелил из миниатюрного арбалета, закрепленного на кисти. Маленькая стрелка, покрытая зеленоватой пленкой, опасно вжикнула рядом с лицом, а Гард стремительно метнулся вперед.

Когда Рин влетел в кабинет, распахнув дверь, то уже застал друга, с любопытством разглядывающего своего недавнего врага. Шея у того была неестественно вывернута, и тусклые глаза безучастно смотрели в потолок.

– Ни на мгновение тебя нельзя оставить, – буркнул советник, окинув императора взглядом и убеждаясь, что с тем все в порядке.

Склонился над незадачливым убийцей и скинул с него капюшон.

– Человек, – констатировал Рин и обшарил карманы, – вне всяких сомнений. Кто-то сильно недооценивает тебя, Гард, раз посылает таких наемников.

– Может, это какой энтузиаст из светлых? – предположил рыжеволосый мужчина, поднимая перевернутый стол и с сожалением поглядывая на разбитую бутылку прекрасного вина.

– Исключено, – покачал головой амисто и перевернул тело, закатывая рукав темной рубахи.

На запястье обнаружилась небольшая татуировка в виде витого кинжала с оскаленным черепом в рукояти – метка гильдии убийц.

– Его хорошо информировали, – досадливо бросил Рин и отряхнул руки, словно испачкался. – Он точно знал, куда и когда лезть. Обрати внимание, немногие знают, что ты чаще остаешься в своем кабинете, нежели в покоях. Даже слуги – и те свято уверены, что по ночам ты глодаешь девственниц в своей опочивальне.

– Даже так, – удивленно вскинул брови Гард и безотчетно потер переносицу.

Голова начинала странно гудеть, и глаза зажгло, словно кто-то бросил в них горсть перца. Слабость разлилась по всему телу, вынуждая его опереться на стол, но руки перестали слушаться, и император уже почти не осознавал того, что рухнул на пол без движения.

– Тьма! – выругался Рин, подскакивая к бессознательному другу и переворачивая того на спину.

Лицо Латгардиса было неестественно бледным, дыхание – рваным и неровным, а царапина на скуле почернела, будто выжженная огнем. Все тело мужчины охватила непроизвольная дрожь – страшный предвестник конвульсий.

– Клаврена быстро сюда! – рявкнул амисто робко выглядывающему из-за косяка слуге-гоблину. – Нужно противоядие от древянки!

Тот молча и стремительно исчез, а Рин, стараясь сдерживать подступающую к горлу панику, расстегнул ворот рубашки императора, прислушиваясь к слабеющему дыханию. Тот, кто послал сюда убийцу, знал о Латгардисе куда больше, чем позволено кому бы то ни было. Знал то, что император терпеть не мог постоянного надзора за собой и отказывался от любой охраны, равно как и легко вычислял тайную, в свое время приставленную к нему Рином. В тот раз советник действительно едва не угодил в опалу и после подобного обезопасить не желающего того друга не пытался. За что теперь Латгардис и платил в полной мере.

Древянка – растение, встречающееся только далеко на юге, рядом с огненными жерлами вулканов. Столь же опасное, сколь и действенное: вытяжка из жестких стеблей вызывала практически мгновенный паралич и выжигала жертву изнутри. И была одним из тех немногих зелий, которые успешно могли убить даже императора, несмотря на его устойчивость к ядам, только благодаря которой он сейчас еще дышал.

Но каждая минута – это приближение конца, страшного и мучительного. Как только яд доберется до сердца, сознание вернется, и тело Гарда охватят судороги, после начала которых противоядие уже не подействует.

Клаврен, придворный маг, слишком запаздывал. Счет шел на мгновение, и Рин более не колебался. Закатал рукава своей рубашки, опуская на тонкие запястья широкие браслеты с крупными сапфирами изумительно правильной формы, внутри которых пульсировало и билось стремительно разгорающееся сияние. Браслеты высверкнули голубоватыми искрами и внезапно сжались, впиваясь в кожу неожиданно острыми режущими кромками. Но ни капли крови не заструилось из-под странных украшений – только серебро металла стало быстро темнеть, приобретая красноватый оттенок, словно напитываясь добровольно отданной кровью.