Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма

Закончив с трапезой, Хассан и Кхепри сели у яркого света костра. Азизи и другие хератские дети кричали и бегали вокруг пламени.

– Я знаю эту игру! – воскликнул Хассан, радуясь, что, несмотря на все, через что прошли эти дети, они все еще могли играть, дразнить друг друга и смеяться.

Возле него Кхепри резко рассмеялась.

– Все хератские дети играют в нее.

– Я не играл, – сказал Хассан. – Но я, бывало, наблюдал из окна кабинета, как другие дети играли в нее вокруг фонтанов двора.

– Окна кабинета? – удивленно спросила она. – Тебя запирали в башне в детстве?

Хассан немного беспокойно рассмеялся.

– Вроде того.

– Ладно, – сказала Кхепри, резко поднимаясь на ноги.

Хассан заморгал, когда она протянула ему руку.

– Вставай, – сказала она. – Мы пойдем играть.

Он рассмеялся, и Кхепри подняла его на ноги. Поднеся руку ко рту, она закричала:

– Ибис и цапля, берегитесь меня!

– Крокодил, крокодил, оставь нас в покое! – в ответ кричали дети.

Кхепри ухмыльнулась Хассану, и оба побежали к визжащим от смеха детям, кружащим вокруг лагерного костра. Кхепри схватила одну из маленьких девочек и подняла в небо. Девочка закричала от восторга. Когда Кхепри поставила ее на землю, девочка завопила:

– Ибис и цапля, берегитесь меня!

Хассан позволил этой детской игре, радости от бега и возбуждению, когда тебя ловят, увлечь себя. Каким-то образом десять минут спустя все дети гонялись за ним. Они обступили его, повалили на землю и залезли сверху.

– Сдаюсь! Сдаюсь! – кричал Хассан, и слезы смеха текли из его глаз, а Азизи пробежал триумфальный круг вокруг него.

– Дайте ему встать, крокодилы, – сказала Кхепри, пробираясь к центру, чтобы вытащить оттуда Хассана. Она не смогла скрыть смех в голосе, когда спросила: – Ты в порядке?

– Все нормально.

– Вот, у тебя… – Кхепри протянула руку к волосам Хассана, доставая из них веточку. – Вот.

Он почувствовал, что снова краснеет.

– Ты не предупредила меня, что эта игра выматывает больше, чем тренировки легионеров.

Кхепри рассмеялась, беря его под руку и направляя прочь от детей. Хор «о-о-о» последовал за ними, когда они направились к покрытому травой выступу.

– Вы будете целоваться? – спросила одна девочка.

– Фуу, – крикнул Азизи.

Хассан беспомощно рассмеялся, а детские возгласы потихоньку затихли, когда они с Кхепри начали взбираться вверх по выступу. Он нависал над агорой с одной стороны и целым городом Паллас Атоса с другой.

– Эти дети хуже моих братьев, клянусь, – проворчала Кхепри, падая на траву.

– Твои братья дразнят тебя? – спросил Хассан, усаживаясь рядом с ней.

– Безустанно. – Она выдохнула, а потом Хассан увидел это – небольшое изменение в выражении ее лица, и он понял, что ее мысли вернулись к Назире.

В порыве чувств он потянулся к ее руке.

– Они все еще в Назире, не так ли?

Ее глаза заволокло горем.

– Вся моя семья там.

Ему хотелось узнать все, что скрывалось за этим взглядом.

– Как ты выбралась?

Она опустила взгляд на его руку, но не отодвинулась.

– Мои братья были легионерами, как и я. Мы нашли торговое судно из Эндарриона, которое согласилось тайно вывезти нас. Но той ночью, когда мы должны были уехать, в гавани оказались свидетели. Они обыскали корабль, когда мы прятались внутри. Мы знали, что они найдут нас, так что мои братья сдались. Им удалось помешать свидетелям найти меня. Они пожертвовали собой, чтобы я могла оставаться свободной. – Девушка взглянула на Хассана все с тем же яростным блеском в глазах, который он заметил при первой встрече. – Каждый день я просыпаюсь с этой правдой.

Хассан подумал о собственной семье, матери и отце, все еще пленниках во власти людей, которые считают их существование ошибкой природы. Он нес бремя пребывания в безопасности, пока его любимые – нет. Он ощущал, как страх и злость захлестывали его все время. Как даже во сне разум никогда не уставал мучить его всеми ужасными вещами, которые могут происходить.

Ему хотелось найти способ рассказать ей обо всем этом, не говоря, кто он. Горе было у них общим, и, скрывая его, Хассан чувствовал, как его наполняет чувство вины.

– Мне жаль, – сказал юноша, хотя ему не нравилось то, какими неподходящими прозвучали эти слова. Он взглянул через плечо на лагерь и детей, все еще занятых игрой, избегающих слабых попыток родителей уложить их спать.

– Вот почему я здесь, – через долгое мгновение сказала Кхепри. – В Чарисе тоже принимают беженцев, но я приехала сюда. Туда, где находится принц Хассан.

На мгновение Хассан лишился дара речи.

– Откуда… откуда ты про это знаешь?

– Его тетя была женой почившего Архона Базилевса, – ответила Кхепри. – И если принц Хассан действительно выжил после переворота, как все говорят, он бы приехал сюда, где у него есть семья и союзники. Я это знаю.

Сердце Хассана так отчаянно колотилось, что он был уверен, что Кхепри слышит его. Но кажется, она не заметила. Ее глаза сверкали, пока девушка смотрела на город под ними, переводя взгляд от цитадели караульных и Академоса на море покрытых черепицей крыш на склоне и купол крыши железной дороги в Нижнем городе.

– Мне кажется, находиться здесь – правильно, – сказала она. – В конце концов, это Город веры. Вот что привело меня сюда. Вера. Когда Иерофан и свидетели захватили Назиру, мне хотелось разорвать их на части, и было все равно, чем придется ради этого пожертвовать. Я позволила ненависти взять верх.

Хассан знал, что девушка имеет в виду. Он почувствовал этот жаркий зов ненависти у храма, повстречав свидетелей. И все же в самой темной части своего сердца он чувствовал это, когда думал об Иерофане и его последователях.

– Но когда я услышала, что принц Хассан выжил после переворота, моя ярость внезапно обрела новую цель. Я не могу этого объяснить, но… я знала, что мне нужно приехать сюда. Я прибыла в Город веры, чтобы найти принца и помочь ему вернуть нашу страну.

– Думаешь, он на это способен? – спросил Хассан. Юноша почувствовал себя беспомощным скарабеем, пригвожденным ее взглядом. Юный принц был полон желания рассказать ей, кто он. Если кто-то и мог понять, что он чувствует, как мечтает о доме, который у него отобрали с такой жестокостью, то это была Кхепри. Эта храбрая девушка, которая приехала искать его с берегов его родины.

Она кивнула.

– Я знаю. Капитан моего полка в хератских легионах однажды встречался с ним. Он сказал, что принц вобрал в себя лучшее от родителей. Силу и храбрость королевы, мудрость и сочувствие короля.

Хассан на мгновение закрыл глаза. Принц, которого она описала, казался совсем другим человеком. Что бы она подумала, если бы обнаружила, что принц, который, как она верила, мог спасти ее народ, прятался на вилле тети, без плана или надежды освободить свою страну?