Тумэн Шагжаев - Меж двух огней. Книга 1. Шёпот грядущего

Клаус подошёл как раз к концу, и люди уже начали расходиться. Выходя, они с любопытством разглядывали его, перешептывались и оглядывались.

Внезапный голос заставил Клауса вздрогнуть:

– Доброго утра. Вы пришли помолиться? Если так, то вы немного опоздали, – это произнёс священник.

– О, нет. Я не молиться сюда пришёл. Хотя, судя по выражениям лиц ваших прихожан, в будущем не раз буду вас навещать…

Священник шутки не оценил, и по его виду можно было предположить, что улыбка и смех вообще редко гостили на его лице. У него было сухое, изможденное, бледное лицо с квадратной челюстью. Он был лыс, и его лысину и лицо покрывали едва заметные татуировки с молитвенными словами и прочими непонятными узорами. Видимо, он когда-то хотел их затереть, но по непонятной причине оставил. Одет он был в чёрный домотканый хитон, ниспадавший до земли, а на его шее висел небольшой треугольный амулет.

– Что ж, как я понимаю, вместе с обязанностями священнослужителя вам приходится ещё и за деревней следить, быть старшиной? Я спрашиваю об этом, так как с сего дня являюсь полноправным владельцем и хозяином вашей деревни, а также Филсуотера с надлежащими землями и доходами. Именуйте меня Клаусом Крессенгом, сыном лорда Айхема Крессенга. А кто вы?

– Просто Мариус, скромный слуга хранительницы нашей Сокорры, Божьей дочери, – слегка поклонился священник.

– И я рад знакомству. Но мне хотелось бы поскорее выяснить, где я могу остановиться. Я устал с дороги и нуждаюсь в еде и теплой постели, – сказал Клаус.

– Мы найдем вам место для ночлега и последующего пребывания. Я провожу вас, следуйте за мной, – с этими словами священник спустился по тропинке и направился к деревенской площади.

Всё-таки какая-никакая жизнь в деревне заиграла, в отличие от того, что Клаус видел утром. И площадь была полна народу, по ней сновали крестьяне, торговцы, воры и карманники, блудницы смотрели из окон, примечая новых людей, а пьяницы лежали без сознания под ногами. Клаус одним глазком заприметил среди пьяниц и деревенского старшину, всем своим видом демонстрировавшего единение с ними.

– Здесь всегда так убого и мрачно? – спросил Клаус, решив действовать напрямик.

– Жизнь всегда полна страданий. Люди живут, работают, растят детей и умирают. И нам не позволено судить о том, какой жизни желает нам Отец Наш Небесный. На всё Его высшая воля, – с каменным лицом пробормотал священник.

«Лучше бы и не спрашивал», – подумал Клаус.

Мариус провел его к полуразрушенной ратуше – её часть была в негодности уже несколько лет, – и показал комнаты, в которых Клаусу предстояло обитать.

– Я распоряжусь, чтобы вам принесли поесть. До скорого.

– Подождите, – обратился Клаус. – Завтра я хотел бы познакомиться с моими землями поближе, а также посетить Филсуотер.

– Я позабочусь об этом.

– Благодарю.

Священник вышел, и Клаус оглядел помещение. Просторная комната, окна которой выгодно выходили на площадь, была скромно обставлена – без излишеств и лоска. Возможно, если бы кого-то из его братьев поселили в подобное место, то они бы возмутились, но Клаус привык всё получать после них и обстановка его вполне устраивала.

Спустя недолгое время слуга принёс еду и питье, а также немного убрался в комнате. Подкрепившись, Клаус лег на жёсткую кровать и думал о завтрашнем дне, представляя, что Филсуотер будет не намного хуже нынешнего места пребывания. Но вскоре незаметно для себя заснул.

К утру вся деревня знала о прибытии нового господина. Зеваки столпились у ратуши и пытались взглядом поймать его в окне. К такому вниманию Клаус был слегка не подготовлен и нашёл это немного смущающим. Когда он выходил на улицу, все глядели на него и шли следом.

Чтобы осмотреть Стоунхардсвен и познакомиться с его жителями, понадобилось всего несколько часов, за которые ему немало пришлось услышать различного рода жалоб и просьб, которым не удосуживался уделить внимание вечно пьяный старшина. Слова жителей воодушевили Клауса, настроили на скорейшую работу, ему хотелось облагородить жизни этих людей.

Один из них, старый сгорбленный торговец, пожаловался на плохие дороги, связывающие деревню с ближайшими торговыми путями, сказал, что неплохо было бы наладить нормальное движение до Филсуотера, куда все жители частенько ездили навестить родичей. Последнее Клаусу не понравилось, так как именно туда он сейчас и собирался ехать.

На выходе из деревни его ждал помощник священника, мальчик-послушник с лошадью.

– Мариус велел мне сопроводить вас до Филсуотера, – сказал он.

– А где он сам?

– Он на дневной службе и сказал, что будет молиться за успех вашей поездки.

– Что же, будем надеяться, мы добьемся этого успеха. Ладно, веди меня.

Филсуотер находился за три мили через покрытые густым чёрным лесом горные массивы, скрывавшие поселение от посторонних глаз. Дорога была узкой и кривой, а её поверхность сплошь состояла из бесчисленных следов на грязи от людей и домашнего скота.

Прибыв на место, Клаус понял, что предыдущее поселение по сравнению с этим дышит чистотой и цивилизованностью. Эта же деревня выглядела на двести лет старше и была с тем же налетом угнетенности и уныния, что и первая. Казалось, деревня так и была построена – с серыми обветшалыми домами, поставленными прямо на болоте.

Но жители Филсуотера выглядели намного бодрее своих соседей и как будто не замечали окружающего. Встречать Клауса вышла вся деревня, и он с удивлением заметил среди жителей знакомое лицо, широко улыбавшееся ему.

Целитель Жозеф подошёл к Клаусу и помог слезть с коня:

– Добрый день. Не испачкайте сапоги.

– Не волнуйтесь, они не мои. Свои я уже привел в негодность и оставил на попечение местных чистильщиков. Что вы тут делаете? – спросил Клаус.

– Ваш отец в день вашего отъезда призвал меня к себе и направил в эти края, чтобы словом и делом помогать вам с новыми нелегкими обязанностями. Мы разминулись с вами буквально на несколько часов. Я как раз собирался ехать к вам в Стоунхардсвен, как вы сами почтили нас своим приездом.

– Да, надо ведь воочию увидеть место, где продолжит существование мой род, – Клаус огляделся вокруг.

– Будьте оптимистичны, ведь с этого дня вы полноправный властитель этих двух деревень. Что ж, прошу в трапезную. Мы приготовили чудесного кабана и подали к столу, – сказал Жозеф, указывая на большой деревянный дом с грязными окнами.

Войдя туда и сев на почетное место за длинным столом, Клаус на мгновение почувствовал себя собственным отцом – в тот час, когда отец принимал у себя важных гостей.

Пока все поглощали нежное кабанье мясо, Клаус вел разговор с Жозефом о текущем положении дел в деревнях. Жозеф оказался осведомлен обо всем, что происходило в Стоунхардсвене и Филсуотере, и Клаус понял, что обрёл в его лице бесценного помощника.