Георгий Крол - Лис. Мир тысячи солнц

Ан нет! Не такой уж я умный – это раз. Философию предпочитал в виде тех же фэнтези и фантастики, просто выбирал авторов, которые её умеют донести до читателя. Пересказывать прочитанное, выводя при этом какую-то свою теорию, я могу, но только перед очень близкими людьми – это два. Кроме того, я чертовски устал и это три. Причём это три намного больше, чем предыдущие два вместе взятые. Так что я просто задрых без задних ног.

Я проснулся на рассвете. Хотя нет, проснулся не то слово, меня будто пружиной подкинуло. Как бы это объяснить. Я не открыл глаза, пытаясь сообразить это уже явь или ещё сон, не стал потягиваться, разминая затёкшие от лежания на голом песке мышцы. Я вскочил на ноги, готовый биться с драконом, любить прекрасных дам (можно во множественном числе) нестись на край света…. Ну, вы поняли. Энергия бьет через край, как закипевшая вода в чайнике.

И так не только сегодня. Это с первого дня моей новой жизни. Тоже странность, ведь в прежней я – сова. Для меня необходимость каждый день вставать в шесть утра – одна из казней египетских личного предназначения. С другой стороны, учитывая общую необычность происходящего, можно не обращать внимания, что я успешно и проделывал в последнее время.

Но сегодня, бросив взгляд на часы, я сформулировал для себя вопрос – а что происходит со здешним рассветом? Я пробыл здесь порядка двух недель, значит, время восхода не должно измениться так уж сильно. А оно отличается на десятки минут. А, если припомнить, то и на час. Причём не последовательно. То солнце встаёт раньше, то позже.

На пару секунд я решил было удивиться этому факту, но мне сразу надоело. В своей нынешней ипостаси я (по крайней мере, пока) не склонен был предаваться долгим раздумьям над возникающими, то и дело, вопросами. Кроме того, энергия, бурлившая во мне, требовала выхода. Я подхватил свои мечи и пошёл к берегу.

В подростковом возрасте я занимался фехтованием на саблях, позже, в разное время, эпизодически, историческим фехтованием и японским кендо. Всем по чуть-чуть. И, раз уж здесь и сейчас это необходимость, надо попытаться вспомнить хоть что-то. Получилось очень странно. Вы когда-нибудь испытывали вдохновение? Представляете, что это такое и как ощущается? Когда с каждым следующим шагом, мыслью, движением ты понимаешь всё лучше и лучше какими должны быть следующие?!

Вот и я, проделывая комплекс за комплексом, кату за катой, всё более чётко понимая, что, как и зачем надо делать. Я нападал, защищался и уходил от воображаемых ударов вымышленных противников, иногда совершенно неизвестным мне способом. То, что меня вело, было сродни виртуальному сэнсэю высочайшего класса. Проделав очередное движение, я совершенно точно знал, как и в каких случаях его надо использовать.

Эти два часа одинокого танца на пустом пляже дали мне едва ли не больше, чем все предшествовавшие занятия. А потом ветер вдохновения дал команду закончить, что я и сделал как в кино, опустившись на колено и вогнав оба меча в песок перед собой. Прям Нерон: «О, какой актёр умирает во мне!»

– Значит ты, всё-таки, ведьмак!?

Голос, раздавшийся у меня за спиной, был…. Не знаю, как описать его правильно. Бархатисто-грудной, но звонкий. Чистый, но с небольшой хрипотцой. Манящий, но предупреждающий. Я не сделал ни одного движения, даже не обернулся и ответил, продолжая стоять в той же позе:

– Нет, леди. Я не ведьмак. Я Странник!

Откуда взялось это Странник? Из прочитанных в юности Стругацких? Из детской мечты о приключениях и путешествиях? Я не в курсе. Но так я выбрал первое из нескольких имён, под которым меня знают в этом мире.

Мы разглядывали друг друга, сидя за небольшим изящным столиком на двоих, который прекрасная леди достала из своего кофра. Это, надо сказать, выглядело смешно, для непосвящённого, конечно. Красивая и вполне взрослая девушка заявляет, что ей не пристало сидеть на песке, лезет в сумочку и достаёт игрушечный столик и пару стульчиков под стать. Ставит их на песок и делает приглашающий жест. Тоже мне, иллюзионист-любитель.

В тот момент, когда я решил, что надо мной смеются, её губы шевельнулись, и мебель приняла вполне нормальные размеры. Я, похоже, в очередной раз, забыл, где нахожусь и с кем имею дело. Но это потом. А в первый момент я встал, крутанул мечи в руках, очищая от песка, и отправил их в ножны за спиной. И только после этого повернулся.

Девушка стояла у входа в хижину и выглядела ангелом, неожиданно оказавшимся на земле и ещё не решившем, как к этому относиться. Левой рукой она придерживала на груди платье, которое я испортил, проводя операцию, и теперь норовило сползти вниз. Судя по тому, как она это делала, ключица её не беспокоила, разве что повязка мешала. Ура мне.

Как всегда неожиданно проснулся мозг. А разбудил его тихо заурчавший живот девушки. Вот так-то, есть надо всем, и странникам, и волшебницам. А посему, я задал смутившейся колдунье меркантильный вопрос: а ест ли она дичь? Получил утвердительный ответ и был таков. В смысле взял лук и стрелы (не с арбалетом же на охоту идти) и отправился в лес.

Ходил часа два, добыл молоденькую свинку, освежевал и дотащил до хижины. За время моего отсутствия леди успела избавиться от повязки и выглядела посвежевшей, но ещё более удивленной, чем раньше. Платье на ней сидело так, словно я его никогда и не портил. Я решил, что она переоделась, а представив её фигурку без неглиже истинно воспрял. И, как вы понимаете, совсем не духом. Пришлось с головой уйти в процесс приготовления пищи и разговор, сам собой, отложился ещё на некоторое время.

Поскольку теперь у меня был вертел (я же говорил, что прихватил не только оружие, но и несколько полезных мелочей), жарить мясо было легко и приятно. Как истинный кулинар, я глубоко ушёл в процесс и молчал. Как истинная леди, девушка не лезла к незнакомому повару, занятому священным процессом превращения живого в не живое, но вкусное. Из приправ у меня была только соль, но ей богу, я неплохо справился с необычным, для меня, делом.

А потом последовала сцена с мебелью. Поскольку, в качестве тарелок, я располагал только ошкуренными деревянными кругляшами, сервировкой также озаботилась принимаемая сторона. И теперь мы сидели и вкушали пищу как белые люди. А заодно беззастенчиво рассматривали один другого.

Я ожидал вопросов, но их не было. Может тут правила такие, что девушке нельзя приставать к незнакомцу? Или, что тоже вариант, она как тот попугай, который молчит потому, что ему триста лет, и он уже всё сказал. Вполне может быть, волшебница она и есть волшебница. Хотя выглядит….

Представьте себе удлинённое лицо с выраженными скулами, огромные ярко-зелёные глаза, чётко очерченные губы, брови вразлёт и светлые, до белизны, гладкие волосы, уложенные в «пажескую» причёску. Я не буду останавливаться на ровных белых зубах, которыми она с аппетитом кусала мясо, но ещё раз вернусь к глазам.