Джо Аберкромби - Немного ненависти

– Да ты просто прелесть! – Перегнувшись через стойку, Савин ухватила женщину двумя пальцами за толстую щеку и потрепала в знак благоволения. – Спасибо, Зури. Ты тоже прелесть.

Ее спутница уже надела на нее шляпку и снова закалывала ее шпилькой.

– Если не возражаете, я бы отрядила пару мальчиков проводить вас из нашего района, – предложила Маджир. – Я никогда не прощу себе, если с вами что-то случится.

– Да ладно! Если со мной что-то случится, твое собственное прощение будет тебя волновать меньше всего.

Савин повернулась к выходу.

– Это верно. – Маджир провожала ее взглядом, опершись огромными кулаками на стойку. – Передайте мое почтение вашему отцу!

– Брось! – рассмеялась Савин. – Давай не будем унижать себя, притворяясь, будто моему отцу не насрать на твое почтение.

Выходя, она послала перепуганному бармену воздушный поцелуй.

Диетам дан Корт, знаменитый архитектор, производил полное впечатление человека, привыкшего отдавать распоряжения. Его письменный стол, заваленный картами, землемерными схемами и чертежами, несомненно представлял собой чудо технической мысли. Савин доводилось вращаться среди самых влиятельных людей в государстве, и тем не менее она сомневалась, что когда-либо видела стол большего размера. Он заполнял собой кабинет до такой степени, что вдоль стен оставались только узенькие проходы. Должно быть, архитектору требовалась посторонняя помощь, чтобы каждое утро протискиваться к своему креслу. Савин подумала, что надо бы рекомендовать ему своего корсетного мастера.

– Леди Савин! – пропел архитектор, завидев ее. – Какая честь!

– В самом деле?

Она заставила его опасно далеко перегнуться через стол, чтобы поцеловать ей руку. Пока он это делал, Савин изучала его собственную ладонь. Большая, широкая, с толстыми пальцами, покрытыми шрамами от тяжелой работы: видно, что выбился в люди из низов. Седеющие волосы тщательно зачесаны поверх явственно видной плеши: гордый, тщеславный человек. Обшлага некогда великолепного пиджака слегка обтрепались: человек в стесненных обстоятельствах, желающий показать обратное.

– Чему обязан столь приятным визитом? – спросил Корт.

Савин уселась напротив и подождала, пока Зури снимет с нее шляпку. Светская дама должна вести себя так, словно не производит никаких усилий – то, что ей нужно, просто случается рядом с ней.

– В прошлую нашу встречу вы упомянули о желательности инвестиций в ваше предприятие.

Лицо Корта ощутимо просветлело.

– Вы пришли, чтобы обсудить это? – оживленно спросил он.

– Я пришла, чтобы сделать это.

Зури опустила на стол кошелек Маджир с такой деликатностью, словно его принес туда летний ветерок. Посреди огромного пространства зеленой кожи он выглядел совсем крошечным. Такова магия банков: они делают бесценное маленьким, а огромное незначительным.

Лоб архитектора слегка заблестел от выступившего пота.

– Здесь вся сумма?

– Вексель от «Валинта и Балка». Надеюсь, этого достаточно?

– Разумеется! – Он потянулся через стол, не в силах скрыть алчную нотку в голосе. – Кажется, мы согласились на двадцатой доле…

Савин придержала кошелек за угол кончиком пальца.

– О двадцатой доле говорили вы. Я молчала.

Рука архитектора застыла.

– В таком случае…

– Пятая.

Повисла пауза. Он решал, насколько разгневанным может позволить себе выглядеть, а Савин решала, до какой степени показать, как мало это ее заботит.

– Пятая?! – Его и без того багровое лицо приобрело вулканический оттенок. – Да мои первые инвесторы получили половину этого, внеся вдвое большую сумму! Я сам владею пятой долей – хотя я, можно сказать, вырыл этот треклятый канал собственными руками! Пятая часть? Вы, должно быть, спятили?

Для Савин не было более заманчивого приглашения, чем захлопнутая перед ее лицом дверь.

– Что для одних сумасшедший, то для других чутко реагирующий, – парировала она с недрогнувшей улыбкой. – Ваш канал превосходно рассчитан, ваш мост просто чудо. Нет, правда, вас есть с чем поздравить! Через несколько лет все будут строить из железа. Тем не менее, канал так и не достроен, а у вас закончилось финансирование.

– Его хватит еще на два месяца!

– На две недели, и это в лучшем случае.

– В таком случае у меня есть две недели, чтобы найти более здравомыслящего инвестора!

– У вас есть два часа, – отозвалась Савин, высоко задрав брови. – Видите ли, сегодня вечером я приглашена в гости к Тильде дан Рукстед.

– К кому?

– К Тильде, молодой жене лорд-маршала Рукстеда. Она замечательная, добрейшей души женщина… но боже мой, как же она любит слухи!

Савин взглянула вверх, ожидая поддержки.

– Как ни мучительно отзываться дурно об одном из Божьих созданий, – признала Зури, благочестиво затрепетав длинными ресницами, – но она действительно ужасная сплетница.

– И когда я расскажу ей – строго конфиденциально, разумеется, – что у вас заканчивается финансирование, нет необходимых разрешений на строительство и к тому же проблемы с недовольными рабочими… весь город узнает об этом еще до рассвета!

– С тем же успехом можно было бы напечатать об этом в новостном листке, – печально подтвердила Зури.

– И попробуйте после этого найти инвестора, здравомыслящего или какого-нибудь другого.

У Корта ушло всего несколько секунд на то, чтобы перейти от ярко-красного к смертельно бледному оттенку. Савин от души расхохоталась:

– Не глупите! Конечно же, я не стану этого делать! – Она оборвала смех. – Потому что вы, конечно же, перепишете на меня пятую долю вашего предприятия. Прямо сейчас. И тогда я смогу по секрету сообщить Тильде, что нашла выгоднейший способ вложения своих капиталов. После чего она наверняка не удержится и инвестирует что-нибудь сама. Видите ли, она ведь не только болтушка, но и скупердяйка.

– Скаредность – качество, порицаемое жрецами, – вздохнула Зури. – Особенно богатыми.

– Однако в наши дни оно так распространено! – посетовала Савин. – Если же леди Рукстед увидит в этом некоторую выгоду, смею предположить, что она сможет убедить своего мужа проделать брешь в стене Казамира, чтобы протянуть ваш канал к Трем Фермам.

И тогда Савин сможет продать никчемные развалюхи, приобретенные ею за бесценок на предполагаемом пути канала, обратно самой себе, получив баснословную прибыль.

– Всем известно, что маршал, столь суровый к большинству людей, со своей супругой ведет себя абсолютным пусиком. Сами знаете, как это бывает, когда пожилой мужчина берет себе молодую жену.

Корт колебался между негодованием и тщеславием. Савин вполне устраивало такое положение. В конце концов, большинство животных лучше видеть в клетке.