M. Heller - Безымянный. Венец пепла

2.

Жизнь в городе, хоть и на окраине, почти всегда подразумевает под собой бесконечный шум: так называемые «звуки города». Со временем, конечно, привыкаешь и перестаешь обращать внимание, однако попадая в глушь диву даешься, как до этого момента мог «так» жить. Пробудившись от сладкого сна без сновидений в первую очередь, я обратил внимание именно на звуки: единственное, что доносилось до меня – это едва-слышное, приятное поскрипывание составляющее впечатление пребывания на корабле. В остальном ни пение птиц, ни шум моторов, ни выкрики людей не сотрясали пространство, что странно.

Окончательно освободившись от сна, я сел и стал осматриваться. По началу я мало того, что не мог понять где нахожусь, но и так же не мог вспомнить ни одной детали из своей жизни до того, как уснул. Постепенно мои мыслительные способности все же стали проявлять признаки жизни. Местом моего пробуждения, судя по всему, оказался чердак. На это указывала характерная форма потолка. Сидел я у дальней стены на голом, деревянном полу. В паре метров надомной пребывал единственный источник света – окно через которое вся комната освещалась теплым, желтоватым светом, на фоне лучей которого лениво парили блестящие пылинки. Сам чердак был обставлен наполовину полными книжными стеллажами, их было семь. Стояли они не как положено, у стен, а хаотично разбросаны по всей комнате. На противоположной же от меня ее части была обычных размеров, ветхая дверь.

Походу осмотра помещения я начал вспоминать что к чему. Согласно умственным изысканиям весь прошлый день я бесцельно слонялся, вернулся домой, а после, кратко поразмыслив, отправился искать Стинга, и-и-и вот я здесь. Мои попытки сложить два и два прервал звук скрипящих не то половиц, не то ступенек. Я поднялся на ноги и медленно побрел к двери. На половине пути она открылась, но позади не было никого.

– Долго же ты спишь, хотя да, о чем я, у тебя же талант. – Говорил невидимый собеседник вполне размеренным тоном.

Я стал судорожно оборачиваться по сторонам. Голос звучал четко и громко, однако рядом никого не было.

– Стинг? – Говорю неуверенно.

– Ну да. Ты ведь меня искал? Сюда по-другому не забредешь. – На сей раз голос звучал уже с другой стороны, я продолжил вертеться.

– Может уже покажешься?

Позади меня послышался звук захлопывающейся книги, я вновь обернулся и увидел Стинга выходящего из-за стеллажа.

– Да здесь я, здесь. Не стоит так переживать. – Да, это был он. Все те же издевательски-юморные нотки в голосе, темные волосы, черная жилетка. Правда плащ с шляпой куда-то подевались.

– Замечательно. А как я сюда попал? Не могу вспомнить…

– Это не важно. Присаживайся. – Он указал на место позади меня, где я, собственно и проснулся. На сей раз там было не просто пустое место, а небольшой, когда-то черный, но нынче выцветший диван.

– Либо буквально пару минут назад его тут не было, либо я не в себе. Может головой ударился… – Говорил я усаживаясь.

– О да, не в себе, это точно, в этом и прелесть. Отныне все будет «как-то не так», или «необычно», а может и «невозможно».

Голова шла кругом. Внутри меня разразилась самая настоящая война. Одна часть меня упивалась даже такими мелкими странностями, но другая никак не хотела принимать нарушения привычной реальности и списывала все на собственный идиотизм. Пока я сидел и глотал воздух, как рыба, Стинг протянул мне чашку.

– Вот, выпей, ты ведь любишь кофе.

– Даже спрашивать не буду откуда ты чашку достал. – Говорю, принимая напиток.

– И не нужно, все равно не поймешь, пока. Как тебе тут?

– Думаю, мне нравится, наверное. Во всяком случае могло быть и хуже. Так где мы, собственно?

– В доме для путешествий конечно.

– Дом для путешествий, ага. Ну понятно. – Флегматично пробормотал я и отхлебнул кофе.

Сделав паузу в пол минуты Стинг одернул плечами и заговорил.

– Что-ж, раз тебе даже тут комфортно, то внизу тебе понравится еще больше.

Я напоследок огляделся, кивнул и с наполовину полной, ну или пустой, кружкой направился за Стингом. Он не солгал, все путешествие с чердака доставило мне чистейшее удовольствие. Практически весь дом был деревянным и представлял собой что-то среднее между новостройкой и типичным, но ухоженным загородным жилищем. Комната, в которую мы прибыли, спустившись по лестнице, гостиная, была чиста и хорошо обставлена, хотя некоторые элементы мебели слегка не вписывались в общий интерьер. На противоположной части комнаты, от лестницы, была дверь, которая, судя по всему, вела наружу. У левой стены красовался объемный камин, а напротив него диван, пара кресел и ковер со столиком между ними. У правой же стены, ближе к двери, стояла самая настоящая барная стойка с тремя соответствующими стульями. Я приметил для себя крайний, синего цвета и подбежав к нему с удовольствием расположил на нем свои телеса и допил содержимое чашки.

– Рад, что тебе нравится. Посиди тут пару минут и постарайся не слишком распускать руки.

Последние слова он договаривал уже из другой комнаты в которую вел проход находящийся рядом со стойкой, а через пару секунд я перестал слышать отголоски его шагов по устеленному ворсистым ковром полу.

Его слова про «ничего не трогать», больше походили на намек о противоположном, так что зря тратить время я не стал. Трогать, по большему счету, было нечего, так что повторно осмотревшись я отправился в путешествие в соседние комнаты. Я покинул зал и нырнул в коридор простирающийся слева от лестницы, по которой мы спустились с чердака. В стенах располагались выемки в которых стояли то чудные статуэтки, то просто кучно лежали свертки, пергаментной бумаги перемотанные тканевыми лентами. Путь освещался только светом, исходящим из окна в конце коридора, там же он и сворачивал налево.

Миновав коридор, я вышел в комнату, смахивающую на кабинет. Стены в нем покрыты темно-фиолетовыми, матовыми обоями с изображением тонких языков пламени и, местами, с символами, отдаленно напоминающими кельтские руны при этом не похожие ни на одну из них. Вместо люстры на потолке висел увесистый кристалл источающий легкое, синеватое свечение. В остальном, помимо черного, письменного стола и кресла никакой мебели не было. Сам кабинет был соединен с еще одной комнатой, в нее я и отправился.

Увиденное потрясло меня до глубины души, в хорошем смысле. Соседней комнатой оказалась полу кухня, полу библиотека. Будем считать, что это комната отдыха. Она была еще гуще уставлена шкафами с книгами и свертками. В комнате так же стоит диван, на сей раз не такой потрепанный, и узкий столик с табуреткой рядом. Но это все не имеет значение в сравнении с парящей в воздухе щеткой, старательно сметающей пыль между шкафами совершенно самостоятельно и с полной отдачей! Этим все не ограничилось. Блокнот в кожаном переплете лежащий на столе сам делал в себе записи пером периодически смачивая его в чернила в то время как маленькая, зеленая тряпочка протирала столешницу огибая жаровню и турку с остатками кофейной гущи. Она же, в свою очередь, тоже не стала долго оставаться на месте и лениво полетела в раковину. Естественно, кран открылся без какого-либо вмешательства, а губка, лежащая рядом, принялась омывать турку.