Александр Аршуков - Когда Жребий падёт на тебя

– Ну, – говорю, – «болгаркой» кто-то пильнул, и что?

– «Пильнул». Это гранит, Ваня. И диаметр этой «болгарки» одиннадцать метров. В Египте возле пирамид. В современных условиях нужен целый завод, чтобы так «пильнуть». Где ты видел вокруг пирамид завод? Видишь, Ваня, как твой мозг зашорен. Правильно Ватман сказал, что тайна даёт власть. Прикинь, какая у них власть, ещё на уровне стереотипов. Научат нас в школах, поставят ширмы ещё с детства и вперёд. Таскать блоки для постройки пирамид.

– Кто «они»?

– Владельцы тайн.

– Но это же…

– Невероятно? А то, что сейчас с нами происходит, вероятно? Ты ещё не привык?

Я не знаю, что сказать, а босс опять улыбается.

– Эй, детки, – говорит он, – думаю, вам стоит прекратить все разговоры на эту тему, а то у вас головы лопнут. Не заснёте. А нам нужно выспаться. Скоро догорят дрова в том костре. Когда это произойдёт, мы уберём угли в этот костёр. Останется прогретое место. Можно без палатки спать как на печке. Там ляжем мы с Иваном…

– Нет, я у костра буду спать. На пенке не замёрзну.

– Как знаешь. Ночи уже холодные. Тогда просто двигай брёвна иногда. Два бревна не сгорят, будут тлеть всю ночь. Три сгорели бы.

Алиса поспешно вскочила и убежала в темноту.

– Что случилось? – подрываюсь и я.

– Ваня, у нас есть возможность нагреть пару литров воды?

– Конечно.

– Отлично. Ванечка, нагрей, пожалуйста, водички, – урчит как кошка, – у нас же есть питьевая вода?

– Две пятилитровых бутыли.

– А чистый котелок или чайник?

– Есть маленький котелок, трёхлитровый.

– Супер! Будь умничкой, сделай, пожалуйста.

Она лезет в палатку, а я иду исполнять распоряжение. Чаю, наверное, захотела. Когда пристраиваю котелок с водой над догорающим костром, Алиса выбирается из палатки со свёртком в руке и устраивается на своём месте.

– Ванечка, когда нагреется?

– Через полчаса костёр совсем догорит, нужно бросить пару поленцев, чтобы закипела.

– Не надо, чтобы закипела.

– Тогда минут через двадцать.

– Вот и отлично! Ты – настоящий рыцарь.

Мне приятно это слышать.

Возвращаюсь. Босс смотрит в огонь, Алиса – в планшет. От нечего делать, я собираю недогоревшие ветки и бросаю в костёр.

– Ваня, помнишь, что говорил мне всадник?

– Дословно, конечно, не вспомню, но что факт имел место, помню.

– Да, это интересно, – оживляется босс, – а то с новой информацией, мы забросили необработанной старую.

– Я попробовала написать эти слова в транскрипции и ввела их в переводчик. Ты прав, Ваня, это монгольский язык. И вот что сказал мне всадник, внемлите: «Правильная дорога, госпожа! Сны всё покажут! Они всегда всё показывают! Смотри, госпожа! Ищи господина! Найди свою силу! Сила в соломе!»

– Н-да, – вырывается у меня, факт того, что непонятное нечто говорило с Алисой, поражал, но то, что оно передавало адекватную информацию, просто взрывало мозг!

– Что ж, – говорит босс, – всё складно. Это не как в «Детях капитана Гранта». Ты, Алиса, идёшь правильной дорогой. Сны тебе покажут всё, что надо, только смотри. Ищи господина… версии?

Я отрицательно мотаю головой, какие могут быть версии? Ищи господина Холмса?

– Я думаю, так как всадник называл меня госпожой, то «искать господина», значит искать мужа. Причём он говорит «ищи». Понимаете? Не говорит «найди», как он говорил про силу. Найди, я так понимаю, приказ: найди и всё тут! А «ищи» это действие, растянутое во времени. Для начала надо найти силу, подчёркиваю, мою силу.

– Которая в соломе, – добавляю я, весь этот «квест» 33 начинает меня бесить. – Как ты понимаешь «в соломе»? В соломе, как в обрезке стебля? Нужно заваривать и пить, или нам следует искать какую-то копну из соломы, в которой прячется твоя сила?

Мой раздражённый тон так и прёт из меня, хотя я хотел бы его скрыть.

– Извини, – говорю, – Алиса, я загнался.

– Не извиняйся, – отвечает она, – это твоя версия. Она единственная. У меня на этот счёт версий нет.

– Так что, и правда, что ли солому заваривать и пить?

– Не есть же её. По крайней мере, это более логично, нежели искать копну, – она говорит вполне серьёзно, – он же сказал «сила в соломе».

– А какую, – продолжаю я по инерции, поражённый, – ржаную или от пшеницы?

– А может, от овса. Ваня, я слышала то же что и ты!

Умолкаю. Осень наступила, я по дороге видел много сжатых полей, так что в соломе недостатка не будет. Но мне это кажется уж чересчур! Какая сила в соломе, если даже поговорка есть: сила солому ломит?

– Ребятки, – голос у босса ласковый, бархатный, – завязывайте с тайнами. Утро же вечера мудренее. Что сказал всадник? «Смотри сны». А если ты, Алиса, будешь пичкать себя информацией на ночь, то не уснёшь. Теперь твои сны – наш компас. Поэтому, давайте поговорим на какие-нибудь отвлечённые темы.

– Например.

– Положение наше с вами сказочное, почему бы не поговорить о сказках?

– И что можно сказать о сказках?

– Ого, Иван! Сказка – ложь, да в ней – намёк. Помнишь, как дальше?

– Добру молодцу урок. Кто не помнит.

– То-то и оно, Ваня. Кстати, зовут тебя, как главного героя практически всех русских народных сказок. Символично, на мой взгляд. Вот ты что помнишь из сказок?

– Принцесса на горошине.

– Нет, Ваня, это немецкая сказка. Согласен, что там полно уроков для добрых молодцев. Подчёркиваю, добрых. Но нас интересует русские сказки. Мы же на Дону. Заметь, сказки рассказывают совсем ещё детям, пока их души чисты. Что ещё помнишь?

– Помню, что Иван этот, тёзка мой, часто под дурака косил. Ещё помню, что он бился со Змеями Горынычами три ночи. Сначала сделал трёхголового, потом шести, а уж напоследок и девяти или двенадцатиголового, точно не помню. Потом там этот Змей бил Ивана, вгоняя его в землю, сначала по колено, потом по пояс, а в конце – по шею. Что ещё? Помню жар-птицу, мёртвую и живую воду, птицу, чьих птенцов Иван кормил собственным мясом. Яичко упало и разбилось. Много чего из мифов Древней Греции помню, но это не в тему. Ещё помню сказку про спящую красавицу, как принц поцеловал её и она проснулась.

– Ага, правда, похоже на искусственное дыхание рот в рот? А теперь представь, что каждая сказка не только наполненное символами руководство по жизни, как считают учёные, но и летопись. Когда-то давным-давно всё это происходило в реале, ещё не было письменности, и люди передавали истории устно. Самые значимые из них обрастали подробностями, показаниями очевидцев, и переходили из поколения в поколение. После достаточного количества времени былое затянулось повседневными заботами, и теперь только маленькие дети, не обременённые этими заботами, верят в сказки. Сейчас мы с вами в такой ситуации, которую любой психически здоровый человек назовёт сказочной.