Динара Касмасова - Восхождение короля

– Почти, – насупился я.

– О, простите, благородный пленник, – и, перестав улыбаться, добавила: – Я и вправду думаю, что ваше положение здесь похоже на политическое заключение, и не удивлюсь, если вы являетесь заморским принцем, – она опять рассмеялась.

Я промолчал, если бы это было так, я бы стал на равных с ней, а сейчас она делает большую милость, разговаривая со мной.

– Это возвращается из сражения флот вашего короля Диадуэйда.

– Он не мой король, – буркнул тихо я.

Она же словно не услышала.

– Они одержали победу над эфлаитским флотом и освободили от зла остров с древним народом, поставщиком лучшей керамики и стекла.

– А правители Эфлаита, Химеры ужасные на вид? – спросил я с замирающим сердцем.

– Нет, они такие же, как люди, только жестокие сердцем и черствые душой, – она сморщилась. – Своей жестокостью они не уступают ограм, территорией которых они владеют.

– А где находится их государство?

– Удивительно, что вы ничего не знаете о мире, в котором живете.

– Кому меня было просвещать? – пожал плечами я.

Лайне подошла к столу, взяла чистый лист пергамента и, обмакнув в чернила перо, стала что-то рисовать.

– Вот смотрите. Этот круг – земли, на которых живут эльфы. На севере этого круга живем мы, еще севернее у самых льдин обитают гномы. На юге царство Диадуэйда.

– Ну да, а на западе круга эльфийский король Ингстольф.

– Да. Справа этого круга от севера до юга тянется Великий горный Хребет. За ним идут земли людей, эти земли называют Адальгардом. Но Горный Хребет такой широкий, и устрашающе высокий, и щелистый, что не то что человек, птица будет лететь неделю – не перелетит. Поэтому ни людей – здесь, ни эльфов – там никогда не видели, и боюсь, в существование друг друга ни те, ни другие уже не верят, – улыбнулась она.

Лайне дорисовала к хребту справа прямоугольник и подписала его «Адальгард».

– Вот Изумрудное море, что омывает южные берега эльфийских земель, и чьи воды плещутся за этим окном, – она пририсовала овал внизу круга. – На другой стороне моря огромные земли диких огров. Очень давно морское побережье земель огров захватили химеры. Истребив огров с побережья, они захватили все их земли, основав государство Эфлаит. И мне даже срашно представить, что творится в этом паучьем эфлаитском гнезде, – она передернула плечами от отвращения. Мне от этих слов стало не очень то приятно, но я промолчал и продолжал слушать. – Ну а ниже Адальгарда, то есть восточнее, простираются: острова купцов, варварские земли Греоданов, царство Син, – начиная от гор, она начертала снизу прямоугольника «Адальгард» небольшие овалы. – Оконечное же море, омывающее края земли Син и Адальгард, нами еще не исследовано.

Увидев своими глазами, что царство Син, варвары и острова занимают почти полмира – и все их подчинил Мортьярд, – я перестал удивляться, почему могущественные эльфы всполошились. А если учесть что и эфлаиты с ограми на стороне этого злобного Мортьярда, то оставались лишь эльфы с гномами, и люди. Да им совсем не позавидуешь. Вести борьбу против такого грозного и могущественного, как Мортьярд, врага. Только мне было все равно, в этом мире не было у меня дома и переживать мне было не за кого, и не нужно раздумывать, на чьей стороне быть.

Лайне закончила рисовать и отложила перо.

– У меня был отличный учитель по географии, он сам исплавал не только Изумрудное море, но и обошел все эльфийские земли и пришел по Северному морю в людские владения, чуть не застряв на подводных рифах Великого горного Хребта, который тянется даже под водой, – она улыбнулась. – А я совершила лишь одно путешествие – сюда, и послезавтра я уже точно уезжаю обратно, сразу после охоты.

– Вам не придется этого делать, по крайней мере не так скоро, – заверил её я.

– Не знаю, верить ли вам… Пора уже хоть на что-то решиться, – и она протянула руку для прощального поцелуя.

Я припал к ней, но слишком пылко, Лайне от смущения отдернула быстрей руку, и мне пришлось пробормотать прощание и скрыться на балкон, а оттуда и на крышу.

Красота Лайне, и то что она доверила мне свою судьбу вскружили мне голову. Я всю ночь не мог заснуть и думал лишь о том, чтобы не дать Лайне уехать. Поэтому надо было думать, как избавиться от министра в прямом или переносном смысле. Я думал о нем и так и этак и понял, наконец, что слабая сторона министра – это его тщеславие, и он денно и нощно печется о собственном величии.

Но прошло много времени, прежде чем я набрел на нужную мысль. Мне вдруг вспомнился зал суда, и этот четко различимый для Ивейна запах шедший со всех сторон. Я впервые применил память своего удивительно тонко чувствующего носа. И сейчас только осознал, как точно могу вернуть все те ощущения от запахов, которые вдыхал в зале суда.

Вот едкий пороховой и маслянистый запах охранников. Само пустое помещение тоже источало запах мрамора и легкой уличной пыли, вдувавшейся сквозь щели. Как и внешне, так и по запаху судейские были непримечательно серы: чистый запах эльфа и легкая чернильная примесь канцеляриста. Король был тоже еле ощутим, но не потому, что сидел дальше всех, а потому что на его мраморно идеальной коже даже поту не было места – как и чувствам на его лице, – лишь легкий налет цветочного аромата.

Но вот особое пятно запаха, который источал министр, настолько особое, что я никак не мог его определить. Что-то тяжелое, неприятное и природное – «запах лешего» – улыбнулся я. Единственное, что я точно понял, что этот запах был не приобретенным, а шел от всех пор министра. Я стал вспоминать другие запахи, когда-либо слышанные мной здесь, и сравнивать с этим, но ничего похожего не находил.

Я знал, что в замке иногда появлялся один охотник – Футиарн. Прославленным, удивительным тонким нюхом он за милю чувствовал, где и на каком дереве сидит куропатка и что она ела на завтрак. Вот бы у него спросить, что собой представляет министр? И вдруг я четко понял, что это за тяжеловатый, лесной запах. Это же всего лишь запах огра! Я в удивлении сел. Это же означало, что один из родителей министра ОГР! И это у эльфов, которые больше всего пекутся о чистоте крови.

Сердце мое подпрыгнуло от радости. Я помогу Лайне, и она останется в замке.

Теперь оставалось придумать, как подать эту правду и постараться сделать это прилюдно. Я улыбнулся, представив как свалиться со своего воображаемого трона министр и притом у всех на глазах!

Ранним утром я заглянул в мастерскую к Биару. В комнате стучал молоток, летела пыль, но к удивлению, там никого не было. Тогда я взглянул на статую и обомлел. Вокруг статуи сами по себе плясали молоток с резцом и выбивали складки на платье принцессы. За ними следовала кисточка и сметала пыль.