Владимир Малыгин - Мангуст

Вот и лестница. Теперь осторожно вверх, на второй ярус, именно там и находится моё будущее богатство. Перешагнув высокий порог с неподвижной зажатой распахнутой дверью, замер, по привычке шагнул в сторону и остановился, вслушиваясь и осматриваясь. Сияющий над головой огонёк засветился чуть ярче, разогнал тяжёлую стену давящего мрака, осветил длинный, уходящий в темень, коридор. Можно чуть-чуть отдохнуть и приступать к попыткам проникнуть в каюты. Судя по заклиненной намертво входной двери попытки эти будут не так просты…

Вечером измученный, но довольный Мангуст осторожно возвращался к своему шалашу. Обычные меры предосторожности, долгий пологий подъём и вот он, ставший таким родным и привычным низкий шалашик. А хвоя начала сохнуть, надо будет обновить крышу. Свежих веток всего на несколько дней хватает – сушит солнце. Высыпав на пол добытое за день, осторожно приступил к осмотру, одновременно выдвигая из-под лежанки плетёный из таволги короб с припасами. Можно перекусить.

Завтра опять придётся лезть в тёмное нутро старого судна, шерстить оставшиеся каюты. Сегодня за всё время удалось с превеликим трудом вскрыть только три. Обязательно нужно взять с собой что-нибудь покрепче стального прутка, длины которого явно не хватало, слишком короткий рычаг получался. Заклинившие двери скрипели, осыпаясь рыхлой ржавчиной, вроде бы как шевелились, но сдвинуться категорически отказывались. Ничего, завтра откроются.

Прошедший день принёс хорошую добычу. Запертые герметичные двери отлично сохранили многие вещи, и теперь мальчишка с удовольствием перебирал руками пахучие бруски мыла в бумажной обёртке, тюбики с зубной пастой, несколько отличных, ещё довоенных, ножей. И ничего что они ржавчиной покрыты, отдраим. Мыло в руках расслаивалось, рассыпалось на мелкие кусочки, но это не страшно, добавить чуть воды и можно будет размокшую массу слепить заново и высушить на жарком солнце. Закаменевшую зубную пасту можно растолочь и использовать вместо порошка. В посёлке, конечно, можно купить свежий, но и такой сойдёт, тем более, бесплатно. А вот с зубными щётками ничего не случилось. Как новые, только обёртку сними и можно пользоваться. Порадовали почти полной целостностью и несколько больших белых пушистых полотенец в целлофане. Одна упаковка оказалась надорванной и полотенце истлело. Жаль. Такая же участь постигла и остальное бельё в шкафчике. Наверное, положили влажным. Попробовал вытащить тощую слежавшуюся стопку с верхней полки, так она в руках на куски разломилась. Жалко. Можно будет снять со стен зеркала, мягкие лежанки. Нашлись и старые электроприборы. Теперь это дорогие вещи. Почему? А кто его знает. Но старый всегда радовался подобным находкам. Правда, редко они попадались. А тут почти в каждой каюте что-нибудь да есть.

Откинулся на лежанку, оглядел кучу вещей перед собой, уставился задумчиво в потолок, ещё раз перебирая в памяти все сегодняшние находки. И те, что лежат передо мной, и те, что остались в каютах. Всё нужно помнить. Если и в остальных каютах будет улов не хуже, то что с ним делать? Продавать торговцу потихоньку и помалу – можно спалиться. Кто-нибудь да узнает, пойдут разговоры, появятся желающие найти новый источник хабара. Нет, надо сдавать найденное сразу, оптом. Пусть и выручка будет меньше, зато всю сумму получишь сразу. Тогда можно будет подумать об уходе с острова. Договориться с каким-нибудь фермером, чтобы отправил с грузом ракушек – никто не откажется от лишних денег. С баркасами связываться не стоит, на причале меня караулить будут в первую очередь.

Заулыбался от одной только мысли о возможном бегстве. Неужели, наконец-то, увижу что-то другое, кроме этого острова? Нет, здесь всё хорошо, привычно, здесь дед похоронен, если бы не те бандиты, то жил бы и жил! А теперь надо уходить…

Уже почти заснул, как яркая мысль перебила сон: – Завтра он в последний раз пойдёт на так понравившееся ему своими нетронутыми богатствами судно! Почему? – предположения заметались в голове, оформившись в отчётливое воспоминание: – Очередная дверь открывается с пронзительным скрежетом проржавевших петель и треском отрывающейся уплотнительной резины, с подволока за шиворот сыпятся колючие бурые хлопья трухлявого отслоившегося железа и мелкая пыль истлевшей краски, старый корпус еле слышно, на самом краю ощущений тяжко вздыхает, долго поскрипывает уставшим за долгие десятилетия силовым набором, крепится из последних сил. Вот оно в чём дело. Опасно! Нет, завтра крайний раз и всё! Только начинать надо с капитанской каюты. Почему сегодня с неё не начал? Почему-то был полностью уверен, что никто и ничто не помешает спокойно копаться в глубине кладбища, а тут вот оно как… Нельзя шутить с духами погибших кораблей, и если они загодя предупреждают, то это неспроста. Как бы не было обидно и как бы не душила жаба, завтра вскрываю командирские каюты и быстро убираюсь оттуда. Решено.

Сразу навалился сон, запудрил голову грёзами, отогнал тревожные мысли. Спал Мангуст и не ведал, что кладбищенские ищейки уже засекли его запах на свалке…

Третий раз он идёт натоптанной дорожкой, внимательно глядя под ноги, всматриваясь в густой предутренний туман, как по заказу навалившийся на остров под самый рассвет. Хорошо, что ткань трофейного комбинезона плотная, иначе бы промок насквозь в первые же мгновения. Влажность такая, что по одежде стекают крупные капли конденсата. И не только по одежде. Со всех сторон слышится тихий шорох струящейся влаги, гулкий стук бьющих об железо крупных капель. Слух не поможет, на зрение тоже полагаться нельзя, потому как туман, осталось только использовать свои умения. Но в такой плотной водяной взвеси магия даёт сбой, энергия словно в никуда уходит, сигнальная сеть всего на десяток шагов работает, дальше не пробивает. Одна надежда, что в такую рань никто на кладбище обычно не появляется.

Перешагнув рваный, загнувшийся внутрь край знакомой дыры, отряхнулся от лишней влаги на одежде, прислушался. Тишина, только перестук капели вокруг. Поудобнее перехватил прихваченный ломик, тихо шагнул вперёд, зажигая щелчком маленький светляк. Сегодня начнём с главного…

Всё, достаточно. Дальше нельзя искушать удачу. После капитанской каюты, казалось, уже исчерпан предел удивлению, так ведь нет. В просторном кубрике механика остановился и присел на широкую кровать, глядя на вытащенные из рундука предметы. Пришлось осторожно опустошить новый рюкзак, сожалея, что он так мало вмещает. Впрочем, с большим грузом лазить по тесным отсекам и дырам было бы сложно. В этот раз вбитая намертво привычка не набирать много оказалась задвинута в дальний угол. Теперь предстоит отобрать самое ценное и как-то уложить всё это богатство, взятое с двух кают. Дальше не стоит испытывать судьбу. Дед учил, что жадность, она искателей губит, и нужно уметь вовремя остановиться. Тогда будешь жить. Не всякий на это способен. Не верил ему, смеялся над плешивым, а теперь сидел и смотрел на кучу добра перед собой, вспоминал старого.