Андрей Уланов - Однажды на Диком Западе: На всех не хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера (сборник)

Эпоху назад мои почтенные предки были большими оптимистами. Они были свято уверены, что ни одно низшее существо никогда не сможет постигнуть всю глубину письменного квенья . А буде какому-нибудь особо одаренному и упорному гному сей подвиг окажется по силам, то простейших иносказаний будет вполне достаточно для того, чтобы рецепт мощнейших заклинаний так и остался для непосвященного всего лишь очередным шедевром эльфийской поэзии.

В их оправдание можно сказать, что тогда эльфы вообще плохо знали людей.

Например, они ничего не знали о присущей людям – и, как выясняется, некоторым произошедшим от них существам – способности так называемого «позитивного мышления». А именно неудержимому желанию заменять необходимые компоненты наиболее легкодоступными. Например, я готова была поклясться, что в исходном тексте заклинания «дубовый лист, влекомый холодным осенним ветром», в строфе «призрачная нить, соединяющая хмурое сразу-после-восходное небо Нимроэля с чуть-промокшей-и-тронутой-искорками-холода землей» имелась в виду паутинка паука, а вовсе не веревка повешенного. Конечно, паутинка подходит далеко не всякая – лишь снятая в определенное время, – три-четыре дня в году – в лесу, при соответствующей погоде. Зато проблемы с недостатком веревок повешенных человеческие маги навряд ли когда-либо испытывали.

Точно так же под «частью опоры, что в небе дождливо-туманном птице стремительной-серой-клином-летящей мчать помогает» подразумевалось перо дикого гуся, причем вполне конкретного подвида. Что же касается пера, приобретенного – вместе с потертой шляпой – неунывающим вампиром, то я испытывала большие сомнения, принадлежало ли оно хотя бы местной домашней разновидности вышеупомянутых птиц.

Ну а уж его намерение заменить основу – сплетенный из черенков опавших листьев коврик – половинкой обгоревших ворот и вовсе… как говорят в таких случаях люди, не лезло ни в какие ворота.

Примерно в таком духе – ну, может, чуть более эмоционально – я высказала Николаю свои соображения по поводу его идеи, а заодно и прокомментировала его беседу с шерифом. Разумеется, достойного ответа я не получила – не считать же за таковой встречный вопрос о наличии у меня собственных идей! Этот самоуверенный наглец… впрочем, надо признать, что от моих соплеменников мне приходилось слышать и куда менее деликатно сформулированные пожелания заткнуться и не мешать. Но все равно обидно.

У меня нет особых иллюзий по поводу того, как все происходящее выглядит со стороны. Для Юллы – а теперь и Рысьева – их эльфийское высочество принцесса, правильная или не очень, не более чем путающаяся под ногами обуза, и весь мой жизненный опыт, как выяснилось, не стоит ни унции за пределами родной пущи. При этом, если наша миссия увенчается провалом, то виноватой окажусь именно я, ибо за Великую Миссию не может нести ответственность какая-то полукровка-стражница, а уж про вампира и вовсе никто не станет слушать.

Дойдя до этих неутешительных выводов, я встала – мои спутники не обратили на это ни малейшего внимания, полностью поглощенные друг другом, точнее горячим спором по поводу дальнейших перспектив нашего путешествия, – подошла к стойке и, кое-как вскарабкавшись на высоченный табурет, со всей возможной решительностью в голосе потребовала «чего-нибудь погорячее!».

Сказать, что моя просьба озадачила тролля значило бы не сказать почти ничего. Зеленошкурый Фредди впал в ступор на столь продолжительный срок, что я уж начала было беспокоиться, не спровоцировала ли я нечаянно процесс его окаменения. Хорошо еще, что большая часть оставшихся в живых жителей Форестберга предпочитали проводить ночь под собственной крышей, а то бы шерифу Валлентайну наверняка пришлось бы спасать меня из лап разъяренных завсегдатаев.

– Вы, мисс, – выдохнул Фредди четверть часа спустя, – однако, задали мне задачку! До сего дня я своим ассортиментом был вполне доволен, но вот что предложить столь утонченной особе – ума не дам!

Мне стоило большого труда удержаться от соблазна перегнуться через стойку и хриплым шепотом потребовать: «Самого паскудного пойла, которое только сыщется в этом чертовом свинарнике!», как это проделал час назад один из посетителей. Вместо этого я поправила капюшон плаща и, вздохнув, кротко попросила:

– Пожалуйста, дайте мне любой горячительный напиток, приготовленный без помощи алхимии.

– Хм, – прогудел тролль, занося лапу над затылком. Лапа застыла в нескольких дюймах от цели, и я, было, перепугалась, что Фредди выпал из реальности на очередные четверть часа, но, к счастью, на этот раз процесс осмысления занял у тролля не больше двух минут.

– Щас, – пообещал он, запуская лапы куда-то под стойку. – Сделаем.

Манипуляции под стойкой сопровождались звоном, лязгом, дребезжанием и прочими, живо заставившими меня припомнить известный афоризм насчет тролля в посудной лавке. Итогом же их стало появление на стойке высокой глазурной кружки и целой батареи разнокалиберных бутылочек, в одной из которых я с удивлением опознала наш собственный – в смысле, экспортируемый моим родным королевством – пурпурный бальзам.

– Од-минуту, мисс.

Первая вскрытая троллем бутылочка затопила салун волной травяных запахов, среди которых преобладали мята, лаванда, полынь и почему-то боярышник. Открывание второй – маленькой конусовидной бутылочки из темно-синего стекла с плотно притертой стеклянной же пробкой – сопровождалось мелодичным звоном и донельзя странным ощущением, словно сквозь меня пронеслась горсть ледяных пылинок. Третьим оказался поскрип мандрагоры, и его запах вернул к реальности уже меня, до этого момента лишь зачарованно наблюдавшую за неожиданно – после учиненного под стойкой погрома – ловкими движениями массивных зеленых лап. Возвращение это произошло в виде вспоминания о стоимости мандрагорового экстракта, равно как и пурпурного бальзама и последующей проекции оной на длинный ряд еще неоткрытых бутылочек.

– Послушайте, – неуверенно сказала я. – Не уверена, хватит ли у меня…

– Все в порядке, мисс, – прогудел тролль, опрокидывая над стаканом четыре бутылочки одновременно – не думаю, чтобы существо с менее толстыми пальцами сумело бы повторить подобный фокус. – Это, как говорят у нас, за счет заведения. Давно уже мечтал сотворить разэтакий коктейль, но все случая не было… а на себя самого такие деньжищи ухнуть лапа не поднималась.

– Но…

– Давайте так, мисс… – Фредди энергичным движением взболтнул стакан, удивительным образом умудрившись не рассеять при этом его содержимое по мне, себе, стенам и всему остальному салуну. – Если вы позволите мне впоследствии выставлять этот напиток под названием «коктейль эльфийской принцессы», то ваша нежная совесть может спокойно забыть о деньгах – за этаким чудом очередь снобов выстроится от этой стойки до самого Сан-Антонио. Идет?