Антон Алексеев - Рыцарь с земляничной тропы

– Ты видела его, правда? Расскажи, мам. Ну, пожалуйста. Я не смогу заснуть, если не расскажешь.

Мама начала размеренно высыпать табак на стол с крайне задумчивым видом. Она вспоминает, подумал Аквер, и поэтому не стал усиленно канючить, ведь так можно было спугнуть отличную историю, а он очень хотел её услышать. Мама проверила влажность табака, тихонько смяв его, а после, убедившись в пригодности, начала засыпать табак в трубку крохотными горстями, периодически постукивая пальцем по стенке чаши для равномерного распределения. Одновременно с этим она начала говорить:

– Когда великан последний раз был в этих краях, мне было чуть больше лет, чем тебе сейчас, – чаша наполнилась до краев, и мама взяла еще одну небольшую горсть и примяла содержимое большим пальцем. – Сури! Так его зовут. Огромный! Настолько большой, что на его спине произрастает целый лес, может быть, немного меньше Заячьего, что за рекой, – еще одна небольшая горсть оказалась в маминой руке, и она снова начала приминать табак, но уже движением по кругу, – где ваше сиятельство, – мама указала трубкой на сына, – с торчащей мордочкой из-под одеяла, умудрилось заблудиться, – подмигнула мама отпрыску.

– Ух ты, – широко раскрыв глаза, заключил Аквер, но тут же резко опомнился. – В смысле, ничего я не заблуждался, я просто долго гулял.

– Вот скажи мне, – мама отложила свое занятие на секунду, – почему другие дети не доставляют столько проблем своим матерям?

– Потому что другие матери пьют больше вина, чем ты, – резонно заметил мальчик.

– Вы только посмотрите на этого знатока житейских мудростей, – заулыбалась мама и поднесла трубку ко рту, дабы проверить тягу. – А знает ли знаток, что из этого вытекает?

– Нет, – удивился мальчик. – А что? Что из этого должно вытекать?

– Такие вот знатоки обычно помогают своим мамам заготавливать к зиме вдвое больше яблочного вина, – мама щелкнула пальцами и указательный направила прямо на сына, а затем продолжила забивать трубку.

– Ну, мам! – закатил глаза Аквер. – Ты вроде бы рассказывала про великана. А то началось тут! Вино, знатоки какие-то.

– Ладно, ладно, – хмыкнула мама и взяла лучину со светца. – Великан так великан, – она начала водить лепестком пламени по поверхности табака, слегка потягивая воздух через трубку. – Он был огромным, как я уже говорила. Будто гора, уставшая ютиться в общем хребте, и решившая прогуляться. Кто знает, – мама пожала плечами, продолжая раскуривать трубку. – Может так оно и есть, – она сделала небольшую паузу, чтобы достать специальную топталку, но Аквер заметил кое-что еще. Он увидел, что лицо матери неожиданно стало еще лучезарнее, чем обычно. – А потом твой дедушка, – продолжила она, – взял нас, деревенских мальков, посадил на лошадей и сказал: «Ну, что соколята, поехали по грибы!» И мы поехали, – мама вздохнула, и казалось, что по её телу пробежали мурашки. – Ах! Как же там прекрасно в том лесу, вот только чтобы увидеть эту жемчужину природы нужно забраться по одной из ног гиганта, а это дело непростое. Шутка ли, больше ста метров вверх. Я помню левую ногу, – мама умело орудовала топталкой приглаживая табак, разравнивая поверхность. – Сначала Подножье, потом Выступ – клык, Косоворотка, Скользкий камень и Чихальня, – перечисляла мама значимые места скалы, – Змеиная тропа, которая спиралью обвивает ту самую ногу и только лишь в одном месте проходит сквозь скалу, где прячется Шутиха, – мама начала второй этап раскуривания, делая мягкие, плавные затяжки, чтобы тление занялось равномерно по всей поверхности. – Дальше Галерея, а после по плоской части ноги к лесу изливающейся красоты, – и она сделала первую, полноценную затяжку, выпустив красивый, вкусный клуб дыма к потолку.

– Какие названия, – с восторгом отозвался Аквер.

– Мы придумывали их сами, – сказала мама. – Чихальня, например, называется так, из-за твоей любимой тетушки.

– Любимой? – удивился Аквер. – Она же на меня постоянно ругается.

– Но ты то её любишь, – подмигнула мама.

– Вот еще. Она меня бранит, а я должен все это пропускать мимо ушей что ли, ну уж нет.

– Так. Я кому сказала, люби свою тетку. Нечего тут родными раскидываться, не так уж и много их у нас. А у тетушки твоей просто такой характер. Ну, не умеет она без скандалов жить, что же теперь сделаешь, но это вовсе не значит, что она ненавидит тебя или ты думаешь, что все те пироги, которые ты отличным образом уминаешь все я готовлю.

– Я понял, – сказал Аквер слегка посрамленно. – И что же она натворила?

– Где? – сказала мама, выпуская очередной клуб дыма к потолку.

– На великане.

– А! На великане. Ну, да. Мы поднимались вверх по его ноге, а твоя тетка лезла как раз за нашим кузнецом. Тогда он еще не был кузнецом, а был довольно обаятельным мальчиком, не то, что сейчас.

– Так он же вроде молодой.

– Нет, – мама сделала еще одну затяжку. – Молодой кузнец приехал в нашу деревню только четыре года назад.

– Ой. Точно. Всё, теперь я понял про кого ты.

– Вот. И он лез прямо перед твоей тетушкой. Несколько неловких движений и из-под его ноги ссыпается пыль. Порядочная горсть надо заметить, считай целая куча. И все это хозяйство прямиком на лицо твоей тетке. Она сперва кашлянула, видимо пыль попала и в рот, потом начала морщится, а затем как чихнет!

– И что? – с трепетом спросил Аквер. – Неужели кто-то упал?

– Верно. Упала твоя тетка и еще один кроткий парнишка, который на свое удивление обнаружил, когда они повисли на страховочной веревке, что влюбился. Так твоя тетушка нашла своего мужа.

– У нее был муж?

– Эмммм, – замялась мама. – Ну, да. Был, – она улыбнулась. – Вот такие пироги. Отсюда и название – Чихальня.

– Что дальше? – не унимался Аквер.

– А дальше, – мама затянулась еще разок и выпустила несколько колец. Сначала большое, а после маленькое, которое догнало большое и пролетело сквозь него. – Дальше мы оказались в лесу, и это было нечто! Есть в нем что-то магическое, понимаешь, хотя не удивительно, учитывая, где он растет. Смешанный лес, где еловые не чурались лиственных и наоборот, а стволы их жались друг к дружке весьма близко, не разбазаривая попусту пространства. Складывалось впечатление, что право находиться там, было для каждого дерева невероятной привилегией и именно поэтому они были так сплочены, чтобы чудесного места хватило на всех. Их кроны сплетались в дружеских объятьях, оставляя незначительное количество прорех, через которые пробивался солнечный свет, рождая на траве причудливые узоры, оставляя нам возможность угадывать, лисица ли это или все же лошадь.

– Как с облаками, – дополнил мальчик.

– Верно, – кивнула мама. – Мы были впечатлены этим изумительным местом настолько, что сначала даже не могли сделать и шагу, боясь повредить это великолепие.