Евгений Лобачев - Поход скорпионов

– Добрая богиня, – шептал я, нащупывая ногой очередную трещину, – если поможешь ты нам живыми добраться до этого леса, обетую в первой же деревне купить белого козленка и сжечь тебе в подношенье его печень и сердце, и весь тук, что обретется в теле его. Добрая боги…

Сверху донесся вскрик. Я вздрогнул. Что-то со свистом пронеслось мимо, я попытался проследить взглядом…

Глаз. Его ударило в плечо. Издав булькающий звук, Глаз медленно, как в страшном сне, стал заваливаться куда-то вбок. Я неотрывно смотрел на него, а он заваливался, сползал вниз, судорожно пытаясь остановить падение. Мгновение отчаянной борьбы, и вдруг он ухнул в ждавшую нас пропасть, и воздух зазвенел от его истошного вопля:

– У-у-у-у-бью-у-у-у!!!

Ниже кувыркался мешок Эписанфа. Негодная лямка развязалась опять!

Полет Глаза был короткий, но оглушительно громкий. В сорока локтях ниже того места, откуда он сорвался, скала становилась куда более пологой, пологой настолько, что на ней пышно разрослись какие-то кусты, покрытые темно-зелеными листьями. Несчастный Глаз рухнул прямо в их гущу, и дальнейший его путь можно было проследить лишь по вздрагивающим листьям, треску ломающихся веток и нечленораздельным воплям. Через секунду все стихло.

– Все бы отдал за крылья, – донесся сверху хриплый шепот Бурдюка.

– Они у нас будут, – мрачно заметил Гиеагр. – Если эти твари услышат.

И он мотнул головой в сторону крошечных черных точек, круживших над горами далеко к востоку от нас.

– Думаешь, они услышали. – В голосе Бурдюка не прозвучало сомнения.

– Не представляю. Просто хочу как можно скорей оказаться подальше отсюда.

С этой секунды наш опасный спуск превратился в совершеннейшее безумие. Мы почти бежали вниз, если вообще можно бежать по гладкой отвесной скале. Судорожно скребя пальцами голый камень, сбивая в кровь ногти в поисках малейшей трещинки, малейшей выбоинки, за которую можно было бы уцепиться, мы пядь за пядью приближались к земле.

То и дело мы обращали тревожные взгляды на восток, туда, где в небесах кружила наша погибель. И проклятые птицы будто почуяли наш страх. Точки, сначала крошечные, как маковые зернышки, стали расти. Чудовища возвращались. Пусть они были еще далеко, но у нас все равно было крайне мало шансов добраться до леса, прежде чем они набросятся на нас.

– Живей! – выдохнул Гиеагр. – Мильк, шевели мослами. Бурдюк, не отставай!

– Эписанф! – заорал над моей головой Бурдюк. – Клянусь погибелью тельцов, если ты сдохнешь, я найду тебя в Тени и сожгу! Ты слышишь, старик! Слышишь?! Шевели своими дряхлыми костями! Спускайся! Не дай этим тварям склевать тебя!

Дальнейшее смешалось в безумном вихре ужаса и боли.

Птицы приближались. Поняв, что нам не успеть спуститься, Гиеагр ухватился за рукоять меча, но тут же оставил мысль о сражении: сейчас махать клинком было бесполезней, чем блохе пытаться расправиться с воробьем, застигнувшим ее врасплох.

– Надо прыгать! – Гиеагр и Бурдюк выкрикнули это почти одновременно.

– Прыгать? – просипел я.

Мне никто не ответил – солнце вдруг померкло в небесах, и воздух взорвался от оглушительного клекота.

Прыгать! Кусты чернели внизу в десяти локтях. Да хоть в ста! – другого шанса выжить нет! Завопив от страха, я разжал пальцы.

Короткий свист ветра, удар. Я попытался сгруппироваться, как учил когда-то преподаватель гимнастики. Наверное, удачно – я как шар покатился вниз. Затрещала одежда, что-то впилось в спину, в руки, раздирая кожу. Я извернулся, пытаясь замедлить падение. Что-то ударило меня, и мир вдруг перестал вертеться.

Несколько мгновений спустя я понял, что лежу на боку, уткнувшись лицом в палые листья под ветвями раскидистого куста. Птицы! – вспыхнуло в голове. Испуганной змеей я юркнул в гущу ветвей, и зеленая пелена скрыла меня от мира и мир от меня.

Топот. Свист крыльев. Звон железа. Оглушительный вопль. Шум и треск. Снова вопль – гневный, пронзительный, переполненный ненавистью. И снова топот. Все это уложилось в крошечный отрезок времени между двумя вдохами. Топот приблизился, ветви раздались в стороны, и я увидел забрызганное кровью лицо Гиеагра.

– Вылезай! – рявкнул он. – Живо!

Не дав опомниться, могучей рукой он схватил меня за шиворот и выдернул из куста.

– Делай, как я! – прокричал герой прямо мне в ухо.

– А? Что? – Оглушенный и растерянный, я должно быть являл собой нелепейшее зрелище.

– Туда! Смотри туда! – бесцеремонная лапа Гиеагра развернула меня в нужную сторону. – Смотри!

И я увидел. В тридцати шагах. Две огромные птицы были подобны сгусткам ночного мрака, опустившегося на землю. Одна, странно завалившись на бок, билась, вздымая тучи пыли. Похоже, у нее было повреждено крыло. Другая, истошно вопя, трясла головой, будто в припадке безумия. Один ее глаз являл собой зияющую алую рану, кровь хлестала струей, орошая камни.

Наклонившись, Гиеагр подхватил с земли камень.

– Эй! – Голос героя силой мог поспорить с небесным громом. – Эй, тварь, я здесь! Лови!

Камень, пущенный могучей дланью, угодил прямо в исполинский клюв. Одноглазая птица яростно заверещала. Я окаменел от ужаса. «Свихнулся! – пронеслось в голове. – Повредился в уме!»

– А вот еще… – подхватив еще один камень, Гиеагр вновь замахнулся.

– Что ты творишь, безумец! – завопил я, повиснув у него на руке. – Хочешь нас погубить?!

– Хочу спасти этих несчастных, – сказал Гиеагр, высвобождаясь из моей хватки, – хотя они этого и не достойны.

– Кого? Каких несчастных? – не понял я.

– Бурдюка, Эписанфа и Лаиту, – ответил герой. – Они там, между птицами и скалой. Имели глупость спуститься, и теперь трясутся за каким-то валуном.

– Но почему… как?

– Мы с тобой сиганули вниз, а этот чудак Бурдюк в каком-то странном порыве наоборот, полез вверх. У него какие-то там счеты с Эписанфом. Ты как заяц удрал в кусты, и я остался один…

Он швырнул камень, должно быть в ту сторону, где, как он утверждал, прятались наши спутники. Камень ударил вторую птицу. Огромная уродливая голова чудовища дернулась, поднялась, наклонилась чуть набок. Птица воинственно щелкнула клювом.

– Знал бы ты, скольких мне стоило сил отвлечь этих тварей от наших дружков, – продолжал Гиеагр. – Но я настырный. Они ринулись на меня, я в последний миг зарылся в какой-то куст, и оттуда нанес два великолепных удара, последствия которых ты видишь перед собой. Жаль, в итоге лишился меча.

– Ты рехнулся, – прошептал я. – Ты безумен.

– Не хнычь, Мильк, – отмахнулся Гиеагр. – Ори, швыряй камни. Мы должны выманить тварей на себя, иначе увязавшимся за нами бездельникам прямая дорога в Царство теней.

– Но дальше… что дальше… – начал я, однако Гиеагр пресек вопрос, ощутимо ткнув меня кулаком под ребра.