Олег Говда - Рыцарь

– Принимай гостей, деда! – весело заорал Лукаш, предвкушая тепло хаты и сухую одежду.

– Явились не запылились. – Старый мельник степенно подошел к лошадям и принял узду из рук девочки. – Уходили пешком, а воротились верхом. Уж не вздумали ли вы разбойничать понемногу? – И удивленно поинтересовался: – А чего это вы такие мокрые?

– Так дождь же, как из ведра… – начал было я и умолк. Потому что на подворье не упало ни капли. Даже копна сена, которую я перед отъездом не успел сложить под навес, сухо шелестела стеблями на ветру. – Однако…

– Протри глаза, старый ворчун, и веди себя подобающе! – тем временем продолжал веселиться шебутной внук, которому подобные вещи были не в новинку. – К нам на мельницу пожаловала баронета Анжелина.

– Прошу прощения, вельможная госпожа, что не признал сразу, – изобразил что-то вроде поклона дед Мышата. – К старости глазами слабеть стал.

– Потом будешь извиняться, дед, – назидательно вмешался я в разговор, снова ощущая в себе появление той силы, которая позволяет человеку распоряжаться другими. – Лучше приготовь завтрак и постель. Видишь, барышня от усталости с ног валится. Умаялась за ночь…

– Да ты что, Игорь, окончательно с ума сбрендил? – Дед выразительно покрутил пальцем у виска. – Где ж это видано, чтобы благородную госпожу, да в деревенскую избу? Мы ж сами-то, почитай, на голых полатях спим, немного соломки подстелив. А тут – барышня!

– Это ты сбрендил. Прикажешь ей прямо посреди двора ложиться?

– Я согласна, – еле вымолвила смертельно уставшая Анжелина. – Бросьте мне тут какую-то дерюжку, а нет – обойдусь. И есть ничего не буду. Сразу спать… Попить только дайте. Чего угодно, хоть воды из ручья…

– Да чего уж там, – перестал ерничать мельник. – И кваску медового найдем, и перинку раздобудем.

– Ну и ладно, – я хлопнул деда по плечу. – Устраивай госпожу на ночлег да выходи к нам во двор. Совет мне твой, дед, надобен. А то и помощь. Не управиться иначе.

– Вижу, на пользу тебе время-то пошло, – одобрительно покивал головой Мышата. – То двух слов связать не мог, а теперь – чистый атаман. Добро, коли так. А вы, милостивая госпожа, ступайте за мной. Сейчас приляжете, отдохнете. А поутру все печали не такими ужасными покажутся…

Пока хозяин устраивал на ночлег неожиданную гостью, мы с Лукашем расседлали и отпустили пастись коней. А потом и сами, усевшись под вербой, умяли на двоих краюху хлеба, запивая ее густым, настоянным на меду квасом. Сытнее пока завтракать не стали, опасаясь, что с усталости может разморить и мы уснем, прежде чем переговорим с дедом.

Похоже, Мышата тоже понимал это и не замешкался.

– Все, спит бедняжка. Как легла на кровать, так сразу и уснула. Совсем замотали девочку, башибузуки. Ну, выкладывайте, что за напасть с вами приключилась? – спросил он чуть насмешливо, как только вышел за порог. – Совершенно нельзя без присмотра оставить. Даже на пару дней…

– Будет разоряться, дед, – улыбнулся я. – Неужели твои невидимые друзья еще не сообщили всех новостей? Никогда не поверю.

Старый мельник неодобрительно посмотрел на Лукаша и осуждающе покивал головой.

– А ведь сколько раз было говорено, что спокойствие нашему роду обеспечивает только полная тайна. Не любят люди, когда кто-то хоть чем-то от них отличается. Даже если и нет от этого никому урона, а одна сплошная выгода для всех. Сначала терпят, используют в своих целях, но проходит немного времени, и уже полыхает огнем жилище целителей. Так было, так есть и так будет! И уж тем более теперь, когда Зелен-Лог вот-вот…

– Погоди, деда, – вступился я за парнишку. – Ничего такого, о чем я не мог догадаться сам, Лукаш мне не говорил. Это – раз. Два – я добро помню и тайну вашу сохраню, как свою собственную. Я ведь на вашей запруде, почитай, родился. Неужели подведу? Иль не веришь? Криводушным считаешь?

– Верю, – Мышата ответил спокойно и твердо. – Верю, Игорь… Иначе и разговора никакого б не было. Но и мальца пожурить надобно, раз заслужил!

У Лукаша нашлась бы пара слов в ответ, но, понимая, что тогда дед из старческой вредности еще долго будет брюзжать, он молча взял его за руку и слегка погладил по тыльной стороне ладони.

– Не ругайся, деда. Кровь-то у нас одна. Вот и мне завеса будущего чуток приоткрылась. Узрел я, что перед Игорем таиться нет надобности. Сам ведаешь.

– Молчи, сорока, – дед не только не подобрел, но посуровел еще больше. – Завеса ему приоткрылась! Лучше б она тебе в рот забилась по самые кишки, чтоб навек зарубил себе на слишком длинном носу, что нельзя ничего предсказывать раньше времени! И уж тем более в переменных узлах! Учишь, учишь его, а все как горохом о стенку…

Перебранка угрожала затянуться, а у меня сил оставалось только на то, чтоб глаза открытыми держать. Поэтому я демонстративно зевнул и спросил:

– А нельзя ли, дорогие мои, все это отложить до следующего раза? Право слово, дед, с ног валюсь. А без твоей помощи никак не управиться!

– Важная… – буркнул мельник. – Чего там важного? Ешьте да дрыхните, чтоб лошадям роздых дать, а как вздремнете чуток, открою я вам короткую тропку сквозь трясину. До обеда как раз и поспеете в околицы замка Зеленых Вепрей. Только баронету с собой не бери. На вас обоих у меня приметы надежные, а с барышней покамест не все понятно. И так, и эдак обернуться может. А гибель Анжелины слишком много плетений в судьбах порушит и дополнительную тропку Хаосу в наш мир открыть может. Тебе ж самому потом, когда время придет, тяжелее будет.

– Как скажешь, деда, – я хоть и не понял ничего, но возражать даже не пытался.

– Вот и отлично… – проворчал Мышата, но уже заметно добрее. – Что ж до мертвяка, которого ты без рук оставил, то успеешь еще на них налюбоваться. И вообще, Игорь, привыкай. Чем больше увидишь, тем больше вопросов у тебя возникнет… Не всегда спрашивать спеши. Подумай, присмотрись внимательно – глядишь: чего сам смекнешь или вспомнишь. Ну, довольно разговоров, вы и впрямь устали. Не переживай, если еще чего спросить хотел, Лукаш после расскажет. Дозволяю, коль так языком чесать охота… Так что ешьте и ложитесь. Утро оно и впрямь мудренее. Хотя глупцу все едино – солнце во дворе светит или луна блестит…

Опять те же развалины, снова знакомый костер. Похоже, уже начинаю привыкать к этому странному сну. Я подошел к огню и, усевшись, принялся ждать. Если уж я тут очутился, значит, не зря, надо лишь подождать. Я бездумно уставился на пляшущие языки пламени.

Странный огонь, пламя словно состоит из мириад более мелких огоньков, которые вьются вокруг центра костра, а вот там полыхает настоящее пламя ярко-белого цвета. Я мотнул головой и потер кулаками заслезившиеся от яркого света глаза, затем огляделся.