Алина Лис - Птенцы Виндерхейма

Лис видел – верным вассалом, как Свальд, или просто другом, как Катайр, Гаутама не будет. Он желает научиться новому, чтобы укрепить старое – свой пошатнувшийся среди «птенцов» авторитет. Ардж все так же ненавидел Хельга и его товарищей, но сумел обуздать ненависть. Победил здоровый, вполне понятный Лису прагматизм. Бхат собирался поучиться у Хельга, а там… там видно будет.

Вот только у Хельга учителя были получше.

– Вот что я предлагаю, – закончил Лис, внимательно следя за реакцией одногруппников и Арджа.

Катайр задумчив – ему не нравится, но он понимает, что так у них больше шансов на победу. По безэмоциональному лицу Свальда ничего не разобрать, но сын Дома Огня поддержит Лиса, даже если все в нем восстает против столь неблагородного плана. Рунольв заворожен – он теперь не безмолвный зритель или инструмент для запугивания Арджа, а полноценный участник. Гаутама недобро ухмыляется – план им полностью одобрен. Фридмунд рисует на песке фигурки: люди с копьями скачут вокруг привязанного к столбу человека. Хотя, если приглядеться, это не копья, а скорее палки или прутья, да и привязанный человек изображен в традиционном бхатском доспехе…

Хельг вздохнул. Рыжего только могила исправит.

– Внимайте словам моим, боги и смертные! – затянул вдруг кто-то неподалеку, и «птенцы» от неожиданности вздрогнули. – Великие дети Хеймдалля и малые!

Песня – старая, громкая, хриплая, от всей души.

– Ты, Один, желаешь, чтоб речь повела я о судьбах предвечных всего, что живет!

– Я знаю века исполинов древнейших! – подхватил кто-то. Кто-то из свандов, несомненно. С чего бы остальным архипелаговцам петь песни чужой им культуры? – Чей род моих предков на свет произвел!

– Знаю девять миров я под Деревом вечным, чьи корни покоятся в недрах земных! – сразу несколько голосов поддержали первого певца.

Совершенно неожиданная здесь и сейчас песнь свандов, пришедшая из седой эпохи Смутного времени, а может, и еще раньше, до Катастрофы, удивительным образом вплелась в узор полотна, который плели боги нынешней ночью. Прибытие на Маркланд, изматывающая пробежка, дурацкая забава с козлом – и «Прорицание вельвы», повествующее о начале и конце мира. Мира, бывшего до Катаклизма; мира, который не дождался Рагнарёка, однако все равно погиб из-за Катастрофы.

«Академия – наш Рагнарёк, – внезапно подумал Хельг. – Конец привычного мира для каждого «птенца». И не каждому суждено его пережить…»

Ардж ушел. Рунольв и Катайр забрались в палатку спать. Свальд отлучился в сторону леса по нужде. Фридмунд умчался смотреть на танцы девчонок – Сигрид явно вознамерилась выжать из курсанток все соки, и пляска все еще продолжалась.

Ну и правильно. Не одному же Хрульгу над подопечными издеваться.

Хельг смотрел на затухающий костер. Спать не хотелось. Гремевшая в несколько глоток песня уже подходила к концу – возрожденный мир начинал все с начала.

А сможешь ли ты, Хельг? Когда завершатся пять лет академии, когда ты достигнешь своей цели (а ты ее достигнешь, даже не сомневайся!), сможешь ли ты начать все с начала? Сможешь возродить разрушенный мир?

Лис вздохнул. Неправильный вопрос. Ему нечего возрождать. Академия для него не Рагнарёк, а лишь начало Последней Битвы.

Он здесь потому, что собирается уничтожить весь существующий миропорядок.

По крайней мере, попытаться.

На этом месте песнь закончилась. Распевавшие «Прорицание» сванды замолчали, начали расходиться по палаткам вслед за своими северными, южными и восточными товарищами. Лис усмехнулся. Жрецы хорошо поработали, убрав из общедоступных источников последнюю строфу «Прорицания». «Сходит тогда для суда высочайшего мощный Властитель в мир с высоты» – эти строки, как возвестил Храм, есть прямое указание на Бога-Солнце и его потомков, указание на конец старой темной истории, не знавшей Всеотца и закончившейся Катастрофой, и начало новой, осиянной благодатью Бога-над-богами. Мол, древние если и не знали об Истине, то предчувствовали ее.

И мало кто сейчас знает подлинную концовку, настоящую последнюю строфу:

Как раз в духе древних свандов. Родился новый дивный мир, но не за горами свары, обиды, распри и убийства. Новый виток. Новый поворот колеса, все того же старого и скрипящего колеса от телеги мира. Поворот, ведущий к новому Рагнарёку, к новому Катаклизму – как бы ни старались люди и боги. «Ничего нет нового под небесами», – говорят чжаны.

Наверное, правильно говорят.

Хельг поворошил палкой затухающие угли. Взметнувшиеся искры осветили вернувшегося Фридмунда – с фингалом под глазом, но довольного. Рыжего прямо-таки распирало от гордости, будто он только что завалил Сигрид в поединке один на один и постриг Кнутсдоттир налысо. Кнультссон испытующе уставился на Хельга, ожидая расспросов, однако Лис уже собирался спать и лишил одногруппника удовольствия похвастаться своими невероятными «подвигами». Сообщив Фридмунду, что как последний отходящий ко сну он теперь должен погасить костер, Хельг залез в палатку. Спать он ложился, предварительно полностью одевшись. В мундирах дрыхли и остальные члены группы 2-13. Наверняка все парни сегодня если и не оделись перед сном, то, по крайней мере, приготовили одежду так, чтобы было можно быстро обрядиться утром.

Повторно оказаться в дураках перед новым испытанием никто не собирался.

«Хотя Хрульг…» – попыталась сформироваться какая-то мысль, но было поздно. Навалилась ждавшая уже довольно долго усталость, и Хельг заснул. И самое приятное – ему ничего не снилось.