Иар Эльтеррус - Только мы

– Хочешь остаться?.. – насмешливо поинтересовалась белобрысая некрасивая женщина лет тридцати, очень небрежно одетая.

– Что я псих, что ли? – хохотнул крепыш. – Здесь все кончено. Лазарь нам показал, да и Беспалый то же самое говорил. А как уходили байкеры вы сами помните…

– Да уж такое не забудешь… – хохотнул потасканного вида болезненно худой паренек. – Жаль, мы уходим тихо. А то долги кой-какие остались, особенно с урлой…

– А что с ними можно сделать? – презрительно фыркнула черноволосая. – Здесь все прогнило. Знаешь, я рада, что нам дали шанс, хоть и жаль родителей. Но им ведь ничего не объяснишь – просто не поймут.

– Не поймут… – со вздохом согласился очкарик. – Считают, что существует только то, что можно потрогать руками. Мне до сих пор бросает в дрожь, как вспомню, что из меня пытались сделать менеджера… – Он брезгливо передернул плечами. – Только не вышло. Кстати, ребят, а вы заметили, что тех, кто сдался, не позвали?.. Не инициировали?..

– Скорее, их звали, но они не услышали, – возразила белобрысая и процитировала. – «Они сами завязали себе глаза. Они сами заткнули себе уши».

– Все равно жаль, – понурился крепыш. – Сколько вместе пройдено было, а потом… – Он обреченно махнул рукой. – Тор, например, даже говорить о нашем не хочет, он теперь Александр Васильевич, уважаемый коммерческий директор… Тьфу!

– Он сам выбрал, – безразлично пожала плечами полноватая мрачная шатенка.

– Грустно все это… – сказал кто-то еще.

– Каждый отвечает сам, – оторвавшись от пива, пробурчал живчик.

– Ты еще скажи, что «каждый выбирает по себе», – вспомнил слова старой песни крепыш.

– И скажу! Это именно так. И не хрен пенять на обстоятельства! Сам выбрал – сам и виноват. Все, точка, конец цитаты!

В этот момент в кафе ввалилась «конкретная» компания коротко стриженых, громко хохочущих молодых людей.

– Приперлись, гопники паскудные… – скривился крепыш. – Последние минуты спокойно не посидеть…

– А не хрен ли с ними? – зло усмехнулась черноволосая. – Давайте лучше прямо отсюда свалим, а? Пусть поглядят!

– Может, поквитаемся напоследок? – предложил очкарик.

– Зачем?.. – укоризненно посмотрела на него белобрысая. – Они и так уже наказаны, страшнее не накажешь. Ты только подумай – их лишили надежды на что-либо вообще! Они этого еще не осознают, но вскоре…

Она зловеще оскалилась и добавила:

– Так что уходим. Мы здесь просто лишние!

– Официантка, счет! – повернулся в стойке бара крепыш.

Ролевики вывернули карманы и побросали на стол все свои, уже не нужные им деньги. Затем дружно встали, каждый поднял сжатую в кулак правую руку вверх. И мгновенно изменились, словно выпрямились, сбрасывая с себя груз лет и безнадежности. Между их кулаками возникло золотистое сияние, распространяясь с каждым мгновением все больше, охватывая их собой. Из ниоткуда раздалась нечеловеческая, завораживающая музыка. Работники и посетители кафе в недоумении и страхе уставились на происходящее, ничего не понимая.

– Эй, вы чо там? – тупо выдавил один из гопников. – Охренели, бля?.. Ща мозги вправим…

– Себе вправляйте! – брезгливо бросил кто-то из ролевиков. – Оставайтесь и варитесь в своем дерьме! А мы уходим туда, куда никого из вас никогда не пустят! Счастливо оставаться!

С этими словами каждый ролевик сделал шаг вперед и растворился в золотом тумане, оставив после себя звенящую тишину. Туман тут же рассеялся. Потрясенное молчание упало на кафе. Даже гопники с раскрытыми ртами смотрели на место, где только что стояли неформалы.

Полковник Новицкий сидел за своим столом и хмуро смотрел на опустевшую рюмку – привычное средство не помогало расслабиться. Да и о каком расслаблении речь, когда творится такое? Когда все висит на волоске? Начальство трясло его как грушу, требуя хотя какого-нибудь результата, а он ничего не мог сделать, хуже того – почти ничего не понимал. Неформалы по-прежнему выскальзывали из пальцев, уходя неизвестно куда. Ни один из исчезнувших не вернулся и не дал о себе знать даже близким.

О том, чтобы поймать Лазарева или кого другого из ключей или замков речи уже не шло – Новицкий успел убедиться, что это попросту невозможно. Попробуйте поймать того, кто способен мгновенно перемещаться куда угодно! А стрелять на поражение нельзя. Полковник вспомнил, что случилось с принцем Фейсалом после убийства ясноглазых, и содрогнулся. Да и патриарх не просил, а умолял ни в коем случае не причинять какого-либо вреда неформалам, говоря, что последствия будут необратимыми.

На память пришел разговор с высшими церковными иерархами, которым о происходящем сообщил Папа Римский. Они, впрочем, и сами о многом догадывались, а кое-что и знали точно. Бегство с Земли всех, кто не принимал «ценности» этого мира, перепугал церковников до смерти, они-то, в отличие от мирских властей, прекрасно понимали, что это означает.

– Господь забирает лучших… – губы Патриарха, когда он произносил эти страшные слова, дрожали. – Мне страшно, но я обязан сказать это вам. Видимо, вскоре грядет Суд… Тот самый Суд…

– А вы где были и что делали?! – с яростью выдохнул Новицкий. – Виллы себе покупали и мерседесы?! Это же ваш долг был – научить людей, что можно, а чего нельзя делать по законам Всевышнего!!!

– Наш… – опустив голову, признал Патриарх. – Мы крепили Церковь, думали, что Бог нас за это простит, а Он не простил…

– И что теперь, всем каюк?! – буквально выплюнул полковник. – Что теперь делать?!!

– Не знаю… Мы сейчас вызвали в столицу не замешанных в наших сварах священников. Из глубинки, не испорченных, не принимавших реалии нашего мира. Они были слишком неудобны своей фанатичной верой, и их ссылали в дальние епархии, чтобы не мешали. Поймите, мне тоже не нравилось происходившее, но я ничего не мог сделать, слишком сильна система, интересы слишком многих были затронуты…

– Попрошу вас все же кое-что мне прояснить, – с огромным трудом взял себя в руки Новицкий. – Почему лучшими считаются те, кто практически ничего не достиг в жизни? Они же даже пользы никакой почти не приносили, эти ч… – он едва не чертыхнулся, – неформалы. Их же очень мало!

– Понимаете, так вышло, что сейчас те, кто раньше уходили в скиты, служили родине верой и правдой, не жалея себя, несли на себе наибольшую ношу, стали уходить в неформалы, не найдя себя в других сферах, – неохотно выдавил Патриарх. – Они стали ненужными в мире, где все определялось деньгами, они были немым укором тем, кто хотел только успеха, раздражали самим своим существованием, своей непохожестью на остальных. Ведь такие люди не приемлют корысти и лжи, им нужно служить настоящему делу. А раз такого дела здесь нет, то они просто отстраняются от мира, чувствуя себя в нем лишними. Они неспособны просто жить, ни к чему, кроме собственного успеха, не стремясь – им нужно нечто большее. Не все из таких, правда, становятся неформалами. Кое-кто находит себя в армии, другие занимаются каким-либо искусством, например пишут песни, картины или книги, третьи просто бродят по миру в тайной надежде найти свой путь, но так и не находят. Обычно. А сейчас им открылись все дороги, но, учтите, эти дороги только для них, нас туда не пустят.