Иар Эльтеррус - Только мы

– ЧТО?!!

На возглас Сандры из большой комнаты прибежали остальные. Узнав в чем дело, они насели на Беспалого, а Сандру заставили варить макароны, не оставлять же такого гостя голодным. Однако добиться от Беспалого ничего не смогли, он продолжал загадочно ухмыляться и пожимать плечами, словно он тут не причем.

– А вот и макаронсы готовы! – радостно провозгласил Проглот, плотоядно облизывая вилку, которой достал пару макаронин из кастрюли, за что тут же огреб от Сандры увесистый подзатыльник. – Насыпай!

Внезапно воздух перед дверью в кухню подернулся дымкой, в ней возникла плоская фигура, которая тут же стала объемной. Вперед ступил среднего возраста подтянутый мужчина в обычном джинсовом костюме.

– А вот и наш гость, – сообщил слегка растерявшимся ролевикам Беспалый. – Это Лазарь. Может, кто знает, на Хишках пару раз был.

– Я знаю… – Сандра выглядела несколько ошарашенной. – Бухали и даже спали…

– Так он чего, телепортировался?! – восторженно взвыл Проглот.

– Да, Лазарь может телепортироваться куда и как хочет, по крайней мере, на Земле.

– Не только, – загадочно улыбнулся гость. – Но это сейчас неважно. Макароны у вас, вижу? Давайте, жрать охота.

Взяв объемистую миску макарон и обильно сдобрив ее кетчупом, Лазарь с аппетитом принялся поедать их.

– Извини, на тушло денег не было… – искоса посмотрела на него Сандра.

– Какая, в х…я, разница? – отозвался гость, облизывая ложку. – Пузо набить можно – и ладно.

Закончив есть, он протянул руку в пустоту и достал оттуда огромную сетку, набитую банками с пивом. Народ встретил это радостным ревом. Впрочем, для любителей напитков покрепче Лазарь выставил несколько литровых бутылок коньяка, кажется, французского – по крайней мере доставал из погребов под Марселем.

– Что ребята, последняя игра впереди? – поинтересовался он, отпив глоток пива.

– Да, – с затаенной грустью ответил один из молодых, предпочитающих помалкивать в компании мэтров.

– Не игра это, а так – прощание, – криво усмехнулся Проглот, высосав стопку коньяка. – Ух, хорош, зараза! Интересно, там такой будет?

– Кто знает, что ТАМ? – развел руками Лазарь. – Знаю одно – там жизнь. Здесь – смерть. Этот мир мертв. Цивилы ходят, едят, трахаются – и при этом мертвы. Сами знаете.

– Знаем… – нестройным хором поддержали его ролевики.

– Слушай прикол, народ! – вдруг оживился Лич, худой, нескладный и длинный, как жердь, парень лет тридцати. – Я ржал, как укуренная лошадь. Заявляются ко мне седня утром двое лощеных типов в костюмчиках, с галстучками, ну такие солидные, аж противно. И на полном серьезе предлагают мне десять лимонов евро, хату, тачку, телок – токо бы я не уходил!

Дружный ржач был ему ответом.

– Чо, не брешешь? – не поверил Барук, приземистый «гном» с носом картошкой.

– Не брешет, – ответила вместо него Сандра. – Ко мне тоже приходили. И то же предлагали. Я их послала. Обменять возможность уйти к мечте на бабки?! Я ж не цивилка! Одного только не могу понять… Зачем мы им? Они ж нас всегда презирали…

– Могу объяснить, – негромко вставил Лазарь.

Все тут же замолчали с интересом уставились на него.

– Их руководство уже прохавало, что будет с миром, если из него уйдут все живые, все настоящие, – продолжил он. – И обделалось от ужаса. Теперь готовы на все, чтобы удержать нас. Но поздно – их мир обречен. К тому же они не понимают одного – тот, кто купится на их предложения, и так бы никуда не ушел. Настоящих ни за какие деньги не купить! Нам нужно другое, а они этого никогда не поймут – просто не способны.

Затем Лазарь вынул из воздуха пачку пятитысячных купюр и бросил ее на стол.

– Ребята, это на пожрать и на хорошую снарягу. Берите лучшее – ТАМ пригодится.

– Кстати, я добыл, что ты просил, – заговорил Беспалый, выкладывая на тот же стол стопку загранпаспортов, на вид не меньше десятка. – Все с американскими въездными визами. Забирай их – ребята уже ушли.

– Спасибо! – кивнул Лазарь, сгребая документы в свою сумку. – Извините, но времени нет. Надо еще поставить въездные индийские и боливийские визы, придется попрыгать по миру, как кузнечику.

С этими словами он встал, отдал символический ролевой салют и превратился в двухмерную тень, затем исчез. Ролевики переглянулись и дружно пожелали ему удачи. Затем Проглот взял с полдесятка купюр и отправился в ближайший супермаркет в сопровождении пары молодых ребят.

В Москве происходило что-то непонятное и страшное – для тех, кто не понимал, в чем дело. Из подвалов, квартир, из ДК и концертных залов выходили на улицу рок и металл музыканты, таща на себе инструменты. Это происходило по всему городу! Они звонко смеялись, подбрасывали вверх гитары, саксофоны и барабаны, ловко ловили их и снова подбрасывали. Кое-кто плакал, но это были слезы чистой радости – это понимали даже цивилы. Они останавливались и с какой-то непонятной им самим тоской провожали музыкантов взглядами. Всем было известно, что множество музыкантов куда-то ушли, а теперь стало ясно, что уходят и остальные.

К некоторым, ведущим себя особо вызывающе, подходили полицейские, но увидев серебряный огонь в их глазах и рвущийся изо ртов серебряный же свет, тут же ретировались, испытывая одновременно обиду и страх. Перед ними были уже не люди, а нечто иное.

По улицам Москвы шли с инструментами в руках музыканты, сверхпопулярные и совершенно неизвестные – сейчас это уже не имело никакого значения. Вот только ни одного попсовика среди них не было! И не могло быть – попсовики давно продали свои души за деньги. По улицам шли те, кто сохранил души, кто пел и играл то, во что верил. Не предавшие себя и дар, который им дали свыше.

И люди, обычные люди, видящие их, вдруг понимали, что у них тоже есть надежда – надо только понять и измениться. Но они не знали, как это сделать, этот жуткий, безнадежный мир слишком сильно давил на них, не давая задуматься ни о чем, кроме выживания. Но многие задумались, и это уже было немало.

Из начальственных кабинетов шли бесчисленные панические телефонные звонки, высокопоставленные господа требовали остановить и предотвратить, полицейские чины в ответ что-то невразумительно мычали в трубки, прекрасно понимая, что ни один полицейский не рискнет даже приблизиться к уходящим.

Нескольких известных музыкантов попытался остановить сам Патриарх, но на него просто посмотрели с брезгливой жалостью, как смотрят на убогого. И пошли дальше, оставив плачущего старика позади. Он безнадежно смотрел им вслед и понимал, что сам во всем виноват, что Церковь не выполнила своего долга перед Создателем, предавшись золотому тельцу.