Олег Быстров - Зрячий

Личность злоумышленника остается тайной, и к разгадке я не продвинулся ни на шаг. Правда, есть еще специальный агент Серый и аппарат сыска, может, им повезет больше. Но мне и самому хотелось расшифровать преступника. Одно слово – враг, а с врагом лучше встретиться лицом к лицу.

Стефана я не видел с того самого дня, как он рассказал о Вороне и обещал свое содействие. Потом мы не встречались, и я понятия не имел, где он и чем занимается, поэтому сейчас испытывал нетерпение: что нашел ветеран, о чем поведает? Но до условленного момента приходилось сидеть в кабинете, вяло листать каталоги, постоянно поглядывая на часы. Как всегда бывает в таких случаях, время тянулось мучительно медленно. Имена и даты не откладывались в голове, названия клинков путались.

Мельком заглянула Ева, спросила про успехи и убежала. Разговор получился короткий и нейтральный. Будто ничего вчера не произошло, будто я не побывал у нее в гостях и не звучал в тишине апартаментов ее жаркий шепот, не блистали в вечернем полумраке огненные взоры… А может, и правда ничего этого не было?

В два часа дня я направился на веранду. Стацки был там. Сегодня он выглядел подтянуто, даже строго: гладко выбритый и благоухающий хорошим одеколоном, в ослепительно белой сорочке, без всегдашней своей сигары. Как-то непривычно даже…

– Здравствуйте, Мартин, – сказал он совершенно по-деловому и указал на стул рядом с собой. – Город полнится слухами. Вы газеты читали?

Я отрицательно покачал головой. Зачем мне газеты, если я и так непосредственный участник новостей?

– Побоище в «Blue café» представлено пьяной дракой, мол, музыканты что-то не поделили со студентами, отсюда все беды. Трагедия на Арене – всего лишь хулиганство двух неформальных объединений. Тоже случайность, допущенная по недосмотру властей. Давно надо было взять под контроль всех этих фехтовальщиков и ролевиков. Ваше имя нигде не упоминается. – И неожиданно спросил: – Как вам работается с Евой?

Вопрос застал меня врасплох. Что интересует Стацки? С некоторых пор отношения с Евой Марией стали для меня вопросом особенным, обсуждать который не хотелось даже с ним. По счастью, ответа и не потребовалось.

– Вы помните «дело Сантьяго»? Это было лет десять назад, вы тогда уже работали в Агентстве?

– Нет, Стефан. Я тогда еще обучался у Наставника. Но о Сантьяго слышал, все мы тогда интересовались этим делом. Только информация была крайне скудная.

– Что ж, тогда послушайте одну занимательную историю, – усмехнулся Стефан и начал рассказ.

Десять лет назад возникла реальная угроза возобновления Горского конфликта. Строго говоря, конфронтация в Горном крае никогда до конца и не прекращалась, то затухая на время, то вспыхивая вновь. Таковы горцы – они воюют всю историю своего существования. Если вдруг, не дай бог, нет внешнего врага, они ищут его на собственной территории. Повод для войны между кланами найти нетрудно и можно чудесно резать друг друга.

Но тогда обстановка сложилась иначе. Появился сильный и волевой лидер – Шай-Дагг. Скорее всего, это не имя, а прозвище, в переводе с их тарабарского наречия что-то вроде «удачливый как черт» или «дьявольски успешный». Или «тот, кому покровительствует нечистая сила».

Это был поистине исключительный человек, обладавший сумасшедшей харизмой. Молва приписывает ему любимую поговорку: «Когда война ступила на порог – сожги свой дом». Он так и жил – конь, сабля, вольный ветер… И еще непомерное честолюбие и гордость!

Ему удалось собрать под своей рукой вождей всех основных кланов и примирить их, насколько это вообще возможно в отношении горцев. Он затеял беспрецедентную акцию, а именно: проведение тайного референдума. Обсуждался вопрос о полном отделении Горского края от Республики с предоставлением краю суверенитета.

В последующем Шай-Дагг как независимый правитель планировал обратиться к северному соседу с просьбой о протекторате. Вы же знаете – обычаи и уклад жизни северян гораздо ближе горцам по духу. Вожди, образовавшие к тому времени так называемое «Братство Шай-Дагга» и полностью покорные его воле, должны были склонить к повиновению свои племена. В финальной части – на собрании совета вождей – они предоставили бы согласие горских народов с решением Шай-Дагга. Беспроигрышный вариант!

Та́йники отслеживали ситуацию, и Аналитический отдел утвердился на острие этой интриги. Директором отдела был тогда Князь, двоюродный брат эрцгерцога. Личность сиятельная, но совершенно не сведущая в тайных операциях. Князь блистал на балах и охотах, проводил время в светских развлечениях и был никудышным профессионалом. Он лишь номинально руководил структурой, а вот Сантьяго, а точнее, Карлос Сантьяго Д'Эспиноза-Рубио и прочее, и прочее – совсем другое дело.

Стефан прервался и испытующе посмотрел на меня, но я и сам уже уловил знакомое имя:

– Д'Эспиноза?

– Да, да, – покивал мой собеседник, – отец Евы. Сантос она по матери. Сантьяго Д'Эспиноза считался отличным аналитиком, крепким профессионалом и заместителем Князя. Он стоял у колыбели АСА, являлся инициатором создания Агентства и его основоположником. Сам не был лишен экстрасенсорных способностей, но стезя оператора его не привлекала. Его стихией стали комбинации и интриги, глубокий и многосторонний анализ запутанной международной политики. Легендарный человек, мы тогда только что не молились на него.

Именно Сантьяго разработал операцию с горцами. Считалось, что он ответственен за информационное обеспечение, но, по существу, он держал в руках все нити. А ведь привлекали и армейскую разведку, но мозгом был Сантьяго.

«Братство Шай-Дагга» на самом деле оказалось не столь сплоченным и однородным. Амбиции бродили в нем, как молодое вино в курдюках, а наши агенты умело пользовались этим и подогревали страсти. Одним из ближайших соратников Шай-Дагга был Шада-Озз, или, по данным других источников, Шада-Оззи.

Вождь одного из самых многочисленных и воинственных кланов, Шада-Озз поддерживал лидера на словах, но на деле мечтал о самостоятельности. Посудите сами, прозвище его означало: «следующий за Шай-Даггом». А при желании «Озз» можно перевести как «поклоняющийся» или даже «прислуживающий». Каково такое гордому сыну гор?

Та́йникам удалось подвести к Шада-Оззу своих агентов. Ловко играя на его честолюбии и подогревая амбиции республиканским золотом, агенты сумели заручиться его согласием выступить против Шай-Дагга. Дата и место всеобщего сбора вождей и окончания референдума были известны. Предполагалось, что произойдет всё в старинной мечети, связанной с какой-то древней легендой.

Мечеть состояла из большого молельного зала и минарета. В зале должны были собраться в условленный день и час «Братство Шай-Дагга» и небольшое количество вождей, в «братство» не вошедшие, чтобы принять единое решение, подразумевалось – выгодное Шай-Даггу. Вот тут-то Шада-Озз и должен был выступить с заявлением, суть которого заключалась в требовании предоставить автономию его клану, а его самого провозгласить полновластным правителем этой автономии.