Олег Быстров - Зрячий

Ева видела во мне капризного ребенка, а сама уже просчитывала варианты, строила комбинации. А я думал, что всё это чертовски несправедливо. Всё: смерть друзей и врагов, планы самой дорогой мне женщины, всё то, что могло случиться скоро со мной и моей подругой-саблей. Да и со многими другими людьми тоже.

Когда война ступила за порог…

Я давно приметил достаточно широкую щель между бетонных плит. Клинок прошел туда ровно на две трети длины. Прошептав: «Прости!» – я навалился всем телом на эфес, сталь громко хрустнула, и обломок клинка жалобно звякнул о мостовую. Быстро подобрав его, я закинул останки сабли в бурлящий поток Капаллы. Прощай, подруга…

Ева застыла на месте, на миг лицо ее стало растерянным, но тут же закаменело:

– Вы только что совершили очень большую ошибку, оператор. Самую большую в своей жизни. Непоправимую… – промолвила она, глядя куда-то поверх моей головы.

А потом повернулась на каблуках и пошла прочь. Развевался на ветру цветной веселенький шарфик.

Прочь уходила моя любовь. Будущее, еще недавно обещавшее стать блистательным, наполниться необычными и яркими делами, закрывалось теперь серой пеленой. Я выиграл схватку с врагом, но проиграл бой.

Что ж, так тому и быть. Я не могу занять место Ворона в играх наших веселых служб. И в головокружительных планах моей очаровательной Евы Марии тоже не могу.

Не могу и не хочу, уж извините…

Директор тринадцатого отдела АСА господин Ганс Аусбиндер-Меерштрассер-Ладенау-цу-Беккрештоккер-цу-Грюненвальден… и прочая, и прочая – попробуйте-ка выговорить без запинки все имена высокородного аристократа! – смотрел, как обычно, поверх моей головы. В точку, известную ему одному, где он мог наблюдать нечто важное и сокрытое от глаз всех остальных людей. Может быть, он видел там смысл и результат всего того, чем мы здесь занимались.

– Таким образом, оператор Мартин, – продолжил он свою мысль, – результат предпринятых вами усилий признан в Ставке неутешительным. Оба артефакта, и тот, что существовал в виде сабли, и тот, который был кинжалом, утрачены. Автор уникальной методики погиб, и как он достиг результатов, мы не знаем. Я правильно понял суть вашего отчета?

– Совершенно правильно, господин директор, – подтвердил я, и он удовлетворенно кивнул.

Шел третий день после поединка с Вороном. Я написал подробный отчет, и началась бесконечная череда бесед, а лучше сказать – допросов, во время которых меня придирчиво расспрашивали вначале чиновники АСА, а потом та́йники. Никого из них я не знал, все они были из соответствующих главных управлений. Пришлось соврать, что оба клинка оказались уничтожены во время схватки. Во всём остальном я ни на миллиметр не отошел от истины.

Никто не уличал меня во лжи, никто не ссылался на показания Евы, которая могла бы пролить свет на обстоятельства исчезновения Дагг-Оша. Я тоже обошел молчанием ее появление в Гиблом Месте. Как будто и не было этой нашей встречи…

И еще – я ни словом не обмолвился о том, что разгадал орнаменты на ножнах, понял новый принцип управления информационными структурами. Уникальная пара погибла безвозвратно, без нее методика мертва, так кому нужны все эти перипетии? И меня опять никто не поправил. Как видно, Ева молчала. Дворянка не любит проигрывать, а для нее мой поступок равносилен поражению.

В кабинете повисла пауза. Помимо нас с директором здесь находился специальный агент Серый – с забинтованной головой, сбежавший, как я подозреваю, из госпиталя раньше времени. Он стоял у окна и внимательно разглядывал что-то за вымытым стеклом, не вмешиваясь в беседу.

– Проведение каких-либо исследований в этом направлении признано нецелесообразным. Тема закрыта. Но вы же понимаете, Мартин, делом живо интересовались в верхах. Да что там, – директор вяло махнул рукой, – я ведь сам писал отчеты. Теперь нами недовольны и желают заклания агнца…

Он пожевал сухими губами. Выглядел патрон неважно: осунулся, под глазами залегли тени, а во взгляде читалась смертельная усталость. Наверняка у старика были собственные планы в отношении Ворона, и, наверное, обширные.

– Тринадцатый отдел расформировывают. В Ставке сказали, мол, это давно спланированная акция. Дескать, не укомплектован штат… Будто могли знать заранее о гибели Стефана. – Он горько усмехнулся. – Вас переводят в другое место, а мне… Мне намекнули на возраст и былые заслуги.

Вот, значит, как! Господина Аусбиндера в отставку, меня с глаз долой, в какую-нибудь глушь, а то, что устранена серьезнейшая угроза обществу, вроде уже и забыли. А разве могло быть иначе? Не судят только победителей…

А может, и не было никакого Ворона? Его таинственной методики, старинной сабли? И Корга, и скрипачек из «Blue café», и ребят из «Спаты» и «Елмани»… Постового на набережной, павших агентов…

– Эйдельмана, Венеру и Патоку переводят в двенадцатый, – продолжал скучным голосом господин директор. – Вы получаете назначение в подотдел Брокскена, приказ подписан. Это небольшой городок, расположенный… Что такое?

Виной последней реплики послужила моя неудачная попытка сдержать смешок. Вот как! Можно будет зайти в гости к престарелой госпоже Сантос, передать привет от дочери!

– Извините, господин директор, – поправился я. – Мне известно, где расположен этот город. Я слышал, госпожа региональный эксперт…

– Не надо, – раздраженно прервал меня бывший патрон. – Не будем о госпоже региональном эксперте. У нее свои обязательства перед Управлением Экспертного отдела и свои проблемы…

Что-то они не поделили между собой, высокородные. Но мне какое дело, я сейчас пойду собирать вещи. Невелик труд – маленький чемоданчик, дел на полчаса. Надо обязательно купить у толстяка Юлека ящик моих любимых папирос. Так хоть будет повод нанять носильщика на вокзале. Иначе неприлично – оператор с маленьким чемоданчиком в руках…

– Вы ничего не должны отделу? – вернул меня к действительности голос бывшего начальника.

– Нет, господин директор. Ножны от клинков я сдал леди Макензи под роспись, как и приказано. Операционная свободна, инструменты я забрал.

– Вот и славно, оператор. Я вас больше не задерживаю.

– С вашего позволения пойду и я, дел много, – раздалось от окна.

Грузная фигура приблизилась, лицо у Серого сохраняло нейтральное, даже скучное выражение. Не удивлюсь, если узнаю, что господин специальный агент разобрался во всей этой истории гораздо лучше, чем все остальные участники. Он очень хорошо умеет слушать, а еще более того – слышать. Порой даже то, что не произнесено.

– Конечно, господа, ступайте… – проронил директор. Его мысли были уже далеко.

За дверью агент придержал меня за локоть: