Андрей Буторин - Сильнее боли

Глубоко вдохнув, словно собралась нырять в воду, Галя оттолкнулась от стены, забарахтала ногами и неуклюже перевалилась через оконный срез. В последний перед приземлением миг она успела подтянуть ноги и плюхнулась на четвереньки, напоследок еще ткнувшись носом в рыхлую землю. Тут же вскочила и, увязая в грядках, попыталась бежать. Но туфли то и дело соскакивали с ног. Тогда Галя взяла их в руки и побежала босиком. Огород был небольшим, однако новым препятствием встал перед нею забор. Доски чередовались с зазорами шириною в ладонь, но не приходилось и думать, чтобы просунуть туда хотя бы голову. Галя подергала ближнюю доску. Та держалось мертво. Подергав соседнюю, затем еще одну и еще, Галя убедилась, что забор сделан на совесть. Перелезть через него тоже не представлялось возможным – доски высотой почти с нее оказались еще и заострены сверху. Галя метнулась вдоль забора вправо, туда, где в отдалении горели уличные фонари. И тут перед нею вырос черный силуэт, заслоняя этот призрачный свет надежды.

Она вскрикнула и рванулась назад, но рыхлая земля разъехалась под ногами, и Галя, потеряв опору, стала падать. Но упасть ей не дали – руки того, кто стоял позади, больно схватили ее за плечи. С омерзением и ужасом она обернулась, раскрыв уже рот для рвущегося из легких вопля. И услышала испуганный шепот Тараса:

– Нет, нет! Не надо!.. Он узнает…

Галя шумно выдохнула, гася чуть не вырвавшийся крик, но, не успев обрадоваться, что опасность миновала, осмыслила сказанное Тарасом и испугалась снова:

– Кто он? Вы видели его?

– Да, видел.

– Так кто же он?

– Не знаю, наверное, ваш муж.

«Неужели все-таки Роман? – замотала она головой. – Неужели через три с половиной года в нем вспыхнула ревность? И он следил за мной… Да нет же, бред, дикость!» И все же она спросила:

– Как он выглядит?

– Галя, потом… Нам надо бежать. Он… У него нож.

Вот это уж точно дикость! Представить Романа, гоняющегося за ними с ножом, она никак не могла.

– Он хочет нас убить? Но почему?

– Пожалуйста, давайте позже поговорим, – взмолился Тарас. – Побежали!

Он схватил ее за рукав и потащил к темному участку забора.

– Но выход там, – выдернула руку Галя и махнула в сторону фонарей. – И поселок там. Нам нужно туда.

– Как раз там он и будет нас ждать. Или уже ждет. Надо выбираться с другой стороны.

– Забор не сломать, я пробовала.

– Ничего, поглядим. Давайте скорее за мной!

Тарас поскакал по грядкам, оглядываясь на Галю. Она не была уверена в логических построениях Тараса, но оставаться одной совсем не хотелось. Размахивая зажатыми в руках туфлями, она запрыгала через грядки, рельефно чернеющие в свете полной луны.

Забор поворачивал под прямым углом влево и дальше тянулся вдоль длинной стены дома, буквально в метре от нее. Свет из окна рисовал на некрашеных досках большой желтый квадрат, перечеркнутый вертикальными черными линиями. Залезать в этот узкий тоннель между стеной и забором показалось Гале равносильным добровольному заточению в клетку. Но Тарас двинулся именно туда.

– Стойте, – окликнула его Галя и остановилась.

– Тише! – зашипел, оборачиваясь, Тарас. – Идемте скорей.

– Куда? Вы что, не видите? – не тронулась она с места.

– Там он нас не увидит, а здесь мы как на ладони, смотрите, какая луна…

– Что ему помешает обойти дом вокруг? И вообще, мы что, так и будем носиться, словно кролики в клетке? – Сравнение с кроликами, нечаянно пришедшее в голову, напомнило ей о том, чем они недавно занимались с Тарасом. Это разозлило Галю и придало ей храбрости. – Вы как хотите, а я пошла к калитке.

Тарас сокрушенно хлопнул по бедрам, а Галя уже сделала шаг в обратную сторону, как вдруг желтый квадрат на заборе пропал. Теперь лишь луна освещала забор голубоватым призрачным светом, делая его похожим на лежащую боком лестницу, ведущую в темноту.

– Тс-с, – зачем-то пригнулся Тарас. – Он выходит!

Действительно, хлопнула дверь. Звякнули ключи, пару раз щелкнул замок. Гале показалось странным, что их преследователь запер дверь – это не укладывалось в логику поиска беглецов. Но спутанным, пристукнутым пыльным мешком мыслям к отсутствию логики за последние часы было не привыкать.

Одно Галя знала точно: тот, кто охотится за ними, – уже вне дома. Стоит ему повернуть сюда, и он их сразу увидит. Она невольно попятилась и шагнула за угол – в тот самый «туннель», куда ей только что так не хотелось идти. Тарас тоже отступил и, прижав ладони к шершавой блочной стене, затаил дыхание.

Они с замиранием ожидали звука приближающихся шагов. Но вместо этого услышали вдруг шум автомобильного стартера, а затем сыто заурчавшего двигателя. Клацнули шестерни коробки передач, мотор заурчал громче, а потом его звук стал быстро удаляться.

– Уехал, – выдохнула Галя. – Можно идти.

– Куда? – оторвался от стены Тарас и сунул ладони под мышки, словно ему стало зябко.

– Как это куда? Искать станцию. Не знаю, как вас, а меня ждут дома. – Галя наклонилась, надела туфли и, выпрямившись, бросила, не глядя на Тараса: – А вы можете оставаться, если хотите. Всего доброго!

Она зашагала к калитке и вышла на пустынный проулок. В дальнем его конце тусклые фонари освещали домики с темными в столь поздний час окнами, и Галя уже направилась в их сторону, как ее догнал Тарас.

– Постойте. Туда нельзя!

– Я вас никуда и не зову, – не оборачиваясь, бросила Галя.

– Но послушайте, вы же умная женщина!..

– Да? – все-таки остановилась она. – Как это вы догадались? По тому, что переспала с вами?

– Ну зачем вы так… – Тарас опустил голову и замотал ею, словно собрался бодаться. Гале внезапно стало смешно.

– А как? Может, мне поблагодарить вас за доставленное удовольствие?

– Не надо, прошу вас, – вздрогнул Тарас и поднял на Галю блеснувшие в лунном свете глаза. Ей показалось, что в них стоят слезы, и она пожалела о сказанном.

– Ладно, простите. Вы не виноваты. Простите, но… понимаете сами. И пойдемте, а то я пойду одна. Будь я умной или не очень, но мне надо домой.

– Да как же вы не понимаете, – взмолился Тарас, – что он нас там и ждет? Ведь он же знает, что нам больше деваться некуда.

– Он давно уехал. Ну, подумайте, зачем мы ему нужны?

– То есть он затащил нас сюда просто так, чтобы немножечко попугать, а потом ему это надоело, он взял и уехал?

– Не знаю. – Галя вспомнила все обстоятельства этого вечера, и ей вновь стало страшно. А еще – оглушительно мерзко. До отвращения, почти до тошноты. И она закричала, выплескивая переполнявшие ее чувства на Тараса: – Я ничего не знаю! Ничего, кроме того, что меня ждет сын! Мне плевать, кто меня сюда приволок и зачем; мне плевать, кто ты такой! Проваливай, куда хочешь, катись в задницу или жди здесь своего дружка! Может, ты с ним заодно? Оболванили меня чем-то, притащили сюда и использовали. Правда, он не успел, потому ты меня и не пускаешь? А он сейчас еще дружков привезет, да?!