Андрей Буторин - Сильнее боли

Окрик подействовал на Тараса отрезвляюще. Он быстро шагнул в прихожую и замер.

– Пожалуйте в апартаменты, – сделала приглашающий жест чайником Галя и первой прошла в комнату. Снова шлепнулась в кресло, но увидела в руке чайник и опять встала, чертыхнувшись под нос.

В комнату зашел Тарас. Он успел снять ботинки, и Галя, проходя с чайником мимо, бросила:

– Тапок нет. Лучше обуйтесь.

– Ничего-ничего, – заверил Тарас Галину спину. – Мне очень удобно.

«Зато мне не очень», – сморщив нос, подумала Галя и, вытряхивая в унитаз заварку, крикнула:

– У себя дома командую я. Живо обувайтесь, а потом проходите на кухню, чаю попьем.

Чай пили молча. Казалось, Тарас вообще не рад этому чаепитию. Он и так-то не знал, куда себя деть, а тут еще горячий чай, который быстро, в два глотка, не выпьешь. А Гале словно нравилось смятение Тараса. Она прихлебывала из чашки маленькими глотками и неотрывно смотрела на гостя, чем смущала того еще больше. Наконец ей это надоело, и она сказала прямо:

– Тарас, перестаньте вы вспоминать вчерашнее! Давайте договоримся: ничего между нами не было. Кроме общих проблем. А сейчас огромная проблема появилась у меня. И мне нужна ваша помощь. Но если вы будете вот так пыхтеть, краснеть и бледнеть, я вас, пожалуй, напою сейчас чаем и отправлю домой.

Тарас дернулся, и горячий чай плеснул на руку. Зашипев сквозь зубы, мужчина второй рукой схватился за трясущуюся чашку и зашипел еще громче.

– Да отпустите вы эту долбаную чашку! – крикнула Галя. – Пусть остынет.

Тарас быстро поставил чашку и принялся ладонью вытирать лужицу на столе.

– Я вас сейчас стукну! – простонала Галя. – Сядьте же наконец спокойно… Вы курите?

– Ну-у… редко, – понурил голову Тарас.

– Да по мне хоть одну за одной, что вы отчитываетесь? Если хотите – закуривайте. Может, хоть успокоитесь наконец.

Тарас полез в карман с откровенной радостью. Видимо, занять делом руки показалось ему отличной идеей.

Галя достала из шкафчика пепельницу и снова пристально уставилась на Тараса, решая, стоит рассказывать ему о Костике или в самом деле отправить домой. Но то ли сигарета оказала нужное действие, то ли Тарас сам взял себя в руки, первым начал все-таки он:

– Вы меня извините, я и правда волнуюсь. Но не из-за вчерашнего… не только из-за вчерашнего. Просто я, кажется, понял, по чьей вине все это случилось.

Галины брови поползли вверх.

– Вот как? И по чьей же?

– В некоторой степени по моей. Но в основном… по маминой.

Галя поперхнулась и закашлялась. Тарас быстро смял в пепельнице сигарету, вскочил и принялся разгонять дым руками.

– Да сядьте… вы… – сквозь кашель просипела Галя. Громко откашлялась и сказала: – Ваше дерганье меня уже достало. Я не дымом поперхнулась, а… вашей мамой. Вы хотите сказать, что старушка затащила нас к черту на кулички, а потом гонялась за сыном с ножичком? Это у нее развлечение такое? Хобби? – Галя нахмурилась и бросила в лицо Тарасу со злостью: – Зря я вас все-таки позвала. Катитесь-ка вы… к вашей же матери!

И тут произошло неожиданное. Тарас нахмурился, снял почему-то очки, а потом хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнула чашка, выплеснув часть содержимого в блюдце, и заговорил коротко и зло, став совершенно не похожим на себя:

– Хватит! Прекратите надо мной издеваться! Не вы же одна попали в этот чертов переплет, мне тоже плохо. И я волнуюсь, как вы не можете понять? И из-за вчерашнего, и вообще – потому что сижу перед красивой женщиной, к чему я не привык… А вы мне даже договорить не даете! Послушайте сначала, а потом уже…

Тарас замолчал на полуслове. Похоже, выдохся он так же быстро, как и закипел.

И все-таки Галя посмотрела на него другими глазами. Не сказать, чтобы она в корне изменила свое мнение о Тарасе, но заинтересовать ее у того определенно получилось. Извиняться она, впрочем, не стала. Коротко кивнула:

– Ладно. Послушаю.

И Тарас стал рассказывать. Сначала сбивчиво, то и дело щурясь сквозь слабые очки на Галю, пытаясь оценить ее реакцию; потом осмелел, разошелся, даже остывший чай допил и попросил налить еще чашечку. Правда, рассказывая, он не вдавался в подробности. Поведал о семье колдуна; о том, что они приходятся ему родственниками со стороны отца; о том, что после развода родителей дядя Матвей стал относиться к ним с мамой враждебно.

А дойдя до версии, что вчерашний «маньяк» не кто иной, как его отец, он даже закурил, не спрашивая разрешения у Гали.

Впрочем, она и не обратила внимания на эту маленькую вольность – настолько увлек ее рассказ Тараса. И когда он закончил, она лишь выдохнула:

– Ну ни фига ж себе!..

Тарас посмотрел на Галю с таким торжествующим видом, словно он не только вычислил, но уже и победил всех врагов-недругов.

И тогда Галя одной фразой смела с лица Тараса самодовольство.

– У них мой сын, – очень спокойно, словно речь шла о погоде, сказала она. Но глаза ее при этом кричали, вопили, умоляли. И Тарас пообещал себе сразу и безоговорочно, что расшибется в лепешку, но сделает все, чтобы эта женщина была счастлива. А для этого не требовалось даже звезд с неба доставать, достаточно помочь ей вернуть всего одну маленькую звездочку – сына.

Сама же Галя продолжала:

– И мне не очень понятно, зачем Костя мог понадобиться вашему отцу? Или дяде. Дикость, вы не находите? К тому же его похитила женщина. Вы хотите сказать, что это Катя?

– Постойте, – замотал головой Тарас. – Расскажите теперь вы, как это случилось?

Галя торопливо описала события дня. Самообладание в конце рассказа стало ей изменять, и она пару раз судорожно всхлипнула, отчего Тарас болезненно сморщился. Но Гале удалось справиться с эмоциями, к тому же она вспомнила о ночном автомобилисте и решила поведать и о нем.

Тарас насторожился.

– Автомобиль? Он что же, выследил нас на вокзале?

– Вы думаете? – нахмурилась Галя.

– Если он затеял серьезную игру… – стал рассуждать Тарас, но Галя его перебила:

– Костю похитили – куда уж серьезней?

– Вот именно. Значит, он рассчитал правильно, что, вероятней всего, мы вернемся в город на поезде.

– Это выглядело бы логично, – помотала головой Галя, – если бы не два «но». Зачем он вообще уехал с дачи, не покончив с нами там же, и почему с вокзала он поехал именно за мной, а не за вами? Если, следуя вашей версии, он ваш отец или дядя.

– М-да… – задумался Тарас. – Кстати, марку автомобиля вы не запомнили?

– Модель – нет. Но это вазовская классика. Красная.

– Что?! – подскочил Тарас. Галя тоже поднялась с табурета, только медленно, чувствуя, как по спине струится холод.

– Вы знаете… чья это машина? Ваш отец?..

– Нет… То есть не знаю. Я не видел отца шестнадцать лет и не знаю, есть ли у него машина вообще. Но такая машина у моего приятеля. Как, кстати, выглядел тот водитель?