Павел Корнев - Лед. Чистильщик

– На выход, – распорядился Владимир Николаевич, но никто не шелохнулся.

Все просто сидели и смотрели друг на друга.

У Дениса посреди лба залегла глубокая морщина, Гамлет нервно раздувал крылья крючковатого носа, а Филипп в кои-то веки больше не казался сонным. Для всех них предстоящее мероприятие было обыкновенной работой, но парни даже не пытались скрывать нервозность.

Не пытался скрывать очевидного и я. Смахнул потекшие по лицу капли пота, поежился, судорожно вцепился в лежавший на коленях пистолет-пулемет.

И думал. Как обычно, думал нечто вроде: «Куда ты, придурок, лезешь?»

Почему бы не забить на все и не жить, как живут нормальные люди? Ну почему, а?

Хорошо бы, но кто-то там наверху решил, что спокойной жизни пришел конец. Досадно…

– Ладно, выдвигаемся. – И Городовский первым поднялся на ноги.

Шептало отодвинул боковую дверь, мы один за другим выпрыгнули наружу и удивленно заозирались по сторонам. Холмики оказались со всех сторон ограждены высоченными пластиковыми щитами, и несколько мощных прожекторов разгоняли притаившуюся под каменным мостом тьму. Здесь же возвышалась настоящая баррикада из мешков с песком и бетонных блоков огневых позиций. Кругом – похожие друг на друга, словно однояйцовые близнецы, автоматчики.

– Все нормально? – спросил Городовский у подошедшего к нам Бориса Ярового.

– Как видишь.

Придраться и в самом деле не к чему. Даже если горожане сумеют вырваться из свертка, то без магической поддержки их сразу покрошат перекрестным огнем.

– Штурм начнется через сорок минут, – оповестил нас Шептало.

Я перебрался через баррикаду и позвал за собой остальных:

– Идемте!

– Каску! – напомнил куратор.

Надев шлем, я вплотную подошел к мосту и заглянул в темный провал под низким сводом. На той стороне – ничего. Только тьма. И магией все сильней веет.

Парни сгрудились сзади и какое-то время стояли молча, потом Селин не выдержал и толкнул меня в спину:

– Лед, заснул?

– Ничего необычного не чувствуете?

– Нет.

– А с той стороны моста что видите?

– Мешки с песком, – озадаченно ответил Гамлет. – Разве нет?

– Не совсем.

– Слушай, Скользкий, – вздохнул Городовский, – мы понимаем, что ты личность уникальная и все такое, но, может, уже к делу приступим?

– Держитесь за меня, – потребовал я. – И главное – не отпускайтесь, пока не разрешу.

– Лед, ты меня пугаешь, – нервно хохотнул Денис и в руку вцепился изо всех сил.

Гамлет ухватился за другой рукав, Городовский взялся за страховочную петлю жилета.

– Готовы?

– Всегда готовы! – девизом пионеров ответил Селин, и я осторожно потянул парней за собой.

Прямиком во тьму…

Шаг, другой – идем по тоннелю с грубой кладкой каменных стен. Впереди лишь тьма, позади… позади даже не знаю что. Не обернуться; и без того магическая энергия всего пронизывает. Проход неширокий, будто бурный поток навстречу несется. Еще парни на плечах повисли…

Вскоре каменная кладка сменилась плохо отесанным монолитом, и дальше мы пробирались по самой настоящей пещере, едва не цепляя касками неровности потолка. Постепенно подошвы заскользили по наледи, у стен забелели наметенные ветром сугробы, и к стылости текшей навстречу магии добавился пронзительный холодок сквозняка.

А потом мы совершенно неожиданно оказались посреди ночного леса. Высоченные сосны, снег на развесистых еловых лапах, черное небо с бессчетными искорками крупных зеленых звезд.

– Занять позиции, – скомандовал Городовский, прячась за поваленное дерево.

Гамлет немедленно залег в кустах; я спрыгнул в яму, оставшуюся от вывороченного корневища, и потеснился, освобождая место Селину. Денис привстал, повел глушителем пистолета-пулемета, вглядываясь в темноту, и тихонько произнес:

– Чисто!

– Чисто! – подтвердил Гамлет, выдохнув настоящее облако пара.

– Лед, за нами кто-нибудь пройти может? – спросил Городовский.

– Из тех, кому будем рады, – нет. А что?

– Ждите! – распорядился Филипп и начал обходить деревья, возле которых мы вывалились в сверток.

Пользуясь передышкой, я снял шлем и опустил мультибандану на шею, а взамен нее натянул на макушку черную вязаную шапочку. Непонятно, сколько еще тут проторчать придется, а так хоть не продует.

Городовский тем временем закончил возиться с деревьями и, закинув рюкзак за спину, вернулся к нам.

– Ты чего сделал-то? – удивился я.

– Пару мин с инфракрасными датчиками оставил. На всякий случай.

– В задницу такой случай, – поежился Селин. – Их потом демонтировать можно будет?

– Разумеется, – ухмыльнулся Городовский. – Дальше как? Ждем здесь или местность разведаем?

Я оттянул рукав и просмотрел на часы.

– У нас в запасе полчаса, весь сверток можно пройти минут за десять. Успеем вернуться, если что.

– Наследим, – глянул на заснеженную землю Филипп.

– Не без этого.

– Лучше бы засаду на входе организовать, – перебрался к нам Гамлет. – Чтобы они очухаться не успели.

– Так-то да. – Городовский задумался и вставил в ухо наушник рации. – Первый канал выбирайте. – Потом перелез через поваленное дерево и обернулся: – Ну чего вы?

– Сейчас.

Я достал из кармана пластиковую бутылочку, свинтил пробку и вытряхнул на перчатку одну из последних горошин «Магистра».

– Совсем сбрендил?! – перехватил меня Датчанин, не дав проглотить желатиновый шарик.

– Не понял?

– Это «Магистр»?

– Ну и?

– А тебе крышу не снесет с него?

– Да как-то пока не сносило, – хмыкнул я и попросил: – Руку отпусти.

– Смотри, Скользкий, подсядешь на эту дрянь, потом намучаешься, – предупредил Гамлет.

– На эту уже не подсяду, – поморщился я, припоминая обжигающе-холодный укол в позвоночник. Прогнал не самые приятные воспоминания, раскусил пилюлю и, проглотив ее, сплюнул под ноги омерзительно горькую слюну. – Чё встали? Пошли!

И мы пошли. Впереди Гамлет, замыкающим Денис; мы с Филиппом страховали их и друг друга. А кругом – ночной зимний лес. На разлапистых соснах повисли настоящие сугробы, из неглубокого снега под ногами проглядывает заиндевелая трава. Видимость – метров тридцать, дальше все сливается в сплошное марево зависшей в воздухе белесой дымки.

Блин, как же в кедах пальцы мерзнут…

Неожиданно Датчанин замер на месте, неуверенно повел глушителем по редкому подлеску и попятился назад.

Городовский моментально толкнул меня за толстенный, в два обхвата сосновый ствол, сам укрылся за соседним деревом и спросил:

– Принц, что такое?

– Не знаю, – озадаченно отозвался Гамлет. – Лед, глянь.

Я осторожно выдвинулся вперед и вскоре почувствовал, как искривляется и растекается в разные стороны пространство, а посередине, ближе к эпицентру этой странности остается лишь чистое и ничем не замутненное ничто. Вот еще торчат заснеженные сосны, а пара шагов – и начинается даже не серость, а самая настоящая пустота, разъедавшая сверток изнутри