Оксана Демченко - Воин огня

Увы, они начали стрелять прежде, чем выслушали. Может быть, разум бледных умирает и логика уже непосильна для них, создавших саму эту дивную науку? Вторая война разразилась вопреки всем нашим попыткам предотвратить ее… И я не могу даже принять участие, я не годен для боя, осознавать это больно. Остается воспитывать детей и помогать Магуру строить и заполнять книгами университет, пусть и не годится это прекрасное слово для столь малого пока что количества знаний. Но я и иные – мы продолжаем охоту за тайнами. Недавно я выудил из памяти бледного старика правила игры, именуемой шахматами. Восхитительный трофей!»

Вечером Джанори изыскал повод, чтобы снова посетить дом вождя: пожелал рассказать о своих мыслях по поводу поджога библиотеки. Но сперва он прошел, опираясь на плечо Банваса, к больному. Утери спал, выглядел он чуть лучше и дышал гораздо ровнее. Гратио посидел у кровати, гладя пальцами воздух над спиной бывшего ранвари, хмурясь и шепча слова о прощении и милости к тем, чья душа заплутала. Обратно по коридору и далее за общий стол Банвас уже нес его на руках, громко и не очень вежливо отчитывая за неумение себя беречь. Юити, жена вождя, обычно к бледным нелюбезная, приняла гостя тепло и усадила на почетное место. Наполнила для него тарелку лучшим батаром, удивив даже Даргуша. И гордо покосилась на мужа: этот бледный неплох уже потому, что готов при женщине обсуждать важные вопросы, а не только есть и хвалить пищу.

Джанори действительно за ужином подробно рассказал, что благодаря повозке и усердию Банваса смог объехать все дома бледных и большую часть жилищ махигов, поселившихся в северной стороне. С каждым он обсудил ночь поджога и следующую тоже. А к некоторым еще раз вернулся или отправил с вопросами бранд-пажей.

– Все гладко на первый взгляд, – вздохнул Джанори, передавая листки с записями. – Но я был настойчив, и постепенно обнаружились нестыковки. Самая существенная и непостижимая из них – это Томас Виччи. Он стар, слеп и не годится в злодеи. Но некто пожелал показать его таковым. Мало того, Томаса в ночь пожара видели трое махигов и пятеро бледных.

– Это допустимо, света было много и суеты тоже, – удивляя Даргуша еще сильнее, встряла в мужской разговор жена вождя. – Я сама его видела. Перед библиотекой. Я выглянула в окно, едва услышала крики бранд-пажей.

– Именно, мы вчера об этом говорили, – кивнул Джанори. – Он был здесь и мог бросить камень, вот ведь как все выходит… А теперь я добавлю. В то же самое время, когда часы пробили полдевятого и пажи заметили свет в окнах, Томаса видели на пороге его дома. Сидел и дремал, привалившись к косяку. Ждал брата. С ним поздоровался сосед, тот шумный фермер, который требует теперь именовать его деревом. Полагаю, сосед не мог ошибиться, стоя в одном шаге от старого Виччи.

– Я видела его со спины, – сразу уточнила Юити, добавляя в горку батара еще один корень. – Сутулый, рубаха навыпуск, узор знакомый, я хорошо разобрала. И плетеная шляпа. Я еще удивилась: ночь, а бледный старик совсем ума лишился, луна ему печет макушку.

– А что Маттио Виччи? – спросил вождь.

– Трусость Маттио известна всем. Если он что-то знает, будет рыдать и стонать, – вздохнул Джанори, – но останется на стороне того, кого полагает самым опасным. Поддельного Томаса он боится больше, чем всех махигов скопом. Это я понял, поговорив с ним во второй раз.

– Я уже отправил воинов, чтобы найти и вернуть настоящего Томаса Виччи, – добавил вождь. – Мне не нравится и то, что его увели из поселка, и то, куда увели. Так сплелись события… Я не могу пойти к старикам и предложить признать всех жителей леса махигами, пока мы не найдем среди бледных и даже смуглых, я ничего не исключаю, чужаков, тайных подсылов людей моря. Они, как я думаю, живут на этом берегу еще с первой войны.

– Копят записи о нас и хранят в нашей же библиотеке! – Банвас от злости стукнул кулаком по столу и виновато убрал руки на колени. – Простите, вождь. Это Джанори придумал, а я повторил, дельная идея, но обидная. Что мы, в своем лесу зверя не выследили?

– Записи они накопили и уже изъяли, прихватив заодно книгу о способностях мавиви и бумаги Магура, где указано примерное число махигов и размещение наших селений, – кивнул гратио. – Можно с долей неопределенности предположить, что нечто меняется, и, увы, не к лучшему, поскольку перемены затеяли враги зеленого мира.

– Наставник движется к берегу, библиотеку пробуют сжечь, магиоры на грани войны, бледных стравливают со смуглыми, мой сын объявлен мертвым, – без спешки, раздумчиво перечислил вождь. – Мне все меньше нравится то, что я наблюдаю, но пока я не готов вслух высказывать подозрения.

– Мало сведений, – со вздохом признал Джанори. – К тому же планы наших неизвестных врагов нарушены, и, полагаю, не раз, трудно восстановить исходную картину. Библиотека цела, Ичи жив, бледные весь день думают только об одном: какую породу деревьев выбрать в покровители рода. Я бы предложил очень жесткие меры, – с сомнением добавил гратио. – Утром попросить всех жителей выйти на улицы и с собаками поискать в столице лишних людей и лишние запахи, если это возможно.

– До пожара были дожди, а теперь туманы густы на редкость, – покачал головой вождь. – Не думаю, что мы найдем след. Дождемся Магура. Может, я веду себя по-детски, но я верю, что отец вернется скоро и что с его приходом все изменится. Да и Ичи вот-вот будет дома. Он расторопный.

Даргуш встал, еще раз похвалил пищу и собрался покинуть комнату, в полном недоумении косясь на жену. Едва мужчины закончили свой разговор, она сразу села возле гратио: вздыхает и обстоятельно, неторопливо, ни на кого не обращая внимания, рассказывает о войне и самой страшной в жизни зиме. Получается, весь вечер ждала возможности выговориться! Хотя прежде ни с кем и никогда о том времени не говорила, ни слова не проронила, только ночами плакала, просыпаясь и плотнее кутаясь в одеяло, словно давно ушедшие холода донимают и в теплом доме. Иной раз Юити не унималась, бежала к Ичивари закрывать окно и укладывать сыну на ноги толстую шкуру…

– Банвас, идем, – вздохнул вождь, не желая мешать разговору. – Я понял, что нужно искать в неразобранных записях. И я намерен доверить дело твоим пажам. Мне пора отдохнуть.

– Мы тихо, – осторожно пообещал Банвас.

– Сына Лауры заберите к себе, – велел вождь. – Тогда весь шум хотя бы сосредоточится в одной комнате. На чердаке станет тихо… Даже если вернутся Ичи, Магур и все магиоры степи с ними, не надо меня будить до рассвета. Попробуйте разобраться сами – Джанори спросите, стариков, кого угодно. Договорились?