Ирина Шевченко - И придет волчица…

– Есть несколько приемов. В основном – электричество.

– Эле… что?

– Гладил когда-нибудь кошку?

– А, такие маленькие искорки силы!

– Да. Но можно собрать эти искорки и пару раз шмальнуть в одного нахального юнца. – О том, что можно послать импульс, способный остановить сердце, или создать дугу, которая выжжет все в радиусе десяти – пятнадцати метров вокруг, говорить не стал.

– Ты застал меня врасплох! Я не думал, что ты маг, и не успел закрыться!

– Я застал тебя… эм… Мы договорились не вспоминать, поэтому не будем. Но то, что я маг, ты знал давно. Поэтому не нужно говорить, что ты успел, а что нет.

– Я не знал – я подозревал, а это разные вещи! – возразил Сэллер.

– Ты был не готов, и если бы я хотел, убил бы тебя, – жестко прервал парня Эн-Ферро. – Нужно уметь признавать ошибки. И делать из них выводы.

– Но…

– Да помолчи, не спорь! Ради своего же блага. Не станешь учиться сейчас, потом жизнь научит. Так научит, что мало не покажется. И вообще… Пришли уже.

Они стояли перед высоким белоснежным зданием с большими зеркальными окнами и пирамидальной крышей, над которой развевались десятки разноцветных флагов. Вдоль ведущей к главному входу аллеи высились скульптуры мужчин и женщин: их идеальные тела с четко прорисованными бугорками и изгибами мышц застыли в различных позах, словно мастеру удалось запечатлеть в камне прыжок или разбег, толчок тяжелого ядра или прекрасный пластичный танец.

– Это – музей спорта.

Что такое спорт, объяснять не стал – Сэллер понял это уже в первом зале. На многочисленных стендах размещались картины и фотографии, под толстыми стеклами хранились награды, переданные сюда заслуженными мастерами или их потомками, легендарные биты, клюшки, мячи и перчатки. У каждого экспоната была своя история, у каждой истории – свой герой.

– Я могу вам помочь? – Стройная шатенка в синем платье экскурсовода, продефилировав через зал, остановилась перед ними.

– Спасибо, но я уже бывал у вас, не заблужусь.

Сэл с сожалением вздохнул, и карду стало немного стыдно. Мальчишке-то это зачем? Пусть гуляет, развлекается.

– А мой друг тут впервые, – остановил он готовую уйти девушку. – Покажете ему стрелковый отдел?

– В другой раз, – неожиданно отказался Буревестник. – Мы ведь хотели посмотреть…

– Зал автоспорта. Это на третьем уровне.

Людей в музее было немного, а в зале автоспорта идущие и вовсе оказались одни. За последние десять лет тут многое поменялось: появились новые герои, их истории рассказывали теперь центральные экспозиции из красочных панорам, портретов и мелькающих на стереоэкранах кадров, а стенды с кумирами былых времен разбросали по углам, оставив несколько фотографий и вырезки газетных статей. Пришлось сделать круг, вглядываясь в незнакомые и малознакомые лица, прежде чем найти нужный экспонат. Узкая полоска стекла: фотография, хронология заездов, репортаж какого-то журнала об аварии на трассе в Вернее и номенклатурные номера ячеек в архиве, где можно найти все остальное.

Сэл споткнулся от удивления и застыл. Просто смотрел – кристалл на серебряной цепочке, позволявший ему понимать устную речь, не помогал прочесть символы чужого языка.

– Иоллар Т’арэ, гость Фиана, гость Навгаса, – то ли для него, то ли для себя начал читать кард. – Участвовал более чем в сорока призовых заездах с пятьсот сорок первого по пятьсот семьдесят пятый год. Призер гонок на Кубок наций, четырежды побеждал на Фестивальных кругах, дважды выигрывал заезды на спонсорские призы ассоциации «Фиа-кар». Трехкратный чемпион континентального ралли – самого престижного соревнования среди кар-фаттеров…

Снимок сделали прямо перед стартом. Окликнули, поймали в объектив дерзкую мальчишескую улыбку и нажали на кнопку. Удачный кадр.

– А у Галлы и фотографии его нет, – прошептал пришедшую в голову мысль.

Ни фотографии, ни могилы. А когда она решится прийти сюда, возможно, не будет уже и этого стенда…

– Он был идущим? – нарушил тишину Сэл.

– Нет. Он был моим другом.

Сэллер – неплохой парень, и когда-нибудь, может, даже сегодня вечером, взяв бутылку белого апелейского, он расскажет ему эту историю. Но не сейчас. Сейчас нужно помолчать. Попробовать проститься и простить. Себя. За все.

– Пошли. – В последний раз взглянув на портрет, Лайс развернулся и зашагал к выходу.

Сэл, ненадолго задержавшись у стенда, нагнал его уже в узком переходе между секциями. Плотно прилегающий к телу джемпер оттопыривался на боку, но спросить об этом Эн-Ферро не успел – уши заложило от рева сирены.

– Буревесник, мать твою, – вцепился кард в недавно заживленное плечо парня, – что ты уже учудил?

– Ты же сказал, что у нее фотографии нет…

– Ой, дурак. – Лайс схватился за голову, попутно затыкая уши, чтобы не слышать, как надрывается сигнализация. – Я хотел копию в архиве заказать.

О фотокопиях на Таре не знали, и парень совсем растерялся, а смыкающиеся одна за другой перегородки, превращавшие недавние выходы в гладкие стены, не вселяли уверенности.

– И что теперь делать?

– Бежать, – скомандовал кард, отвесив ему подзатыльник.

– Как?! – Еще одна дверь захлопнулась прямо перед ними.

– Быстро! – Эн-Ферро указал на узкий проем.

Выскочив на лестницу за секунду до того, как и эта дверь закрылась, Лайс отдышался и, ткнув пальцем в приоткрытое окно над потолком, поинтересовался у перепуганного мальчишки:

– У тебя с левитацией как?

– Хорошо. А у тебя?

– А у меня – никак. Но будь уверен, я приземлюсь на лапы. Только если я хоть одну из них сломаю, кто-то горько об этом пожалеет!

Нет, и почему ему так везет на чокнутых юнцов?

Много веков назад в небе над Каэтаром вспыхнуло алое пятно – блуждающая звезда, комета, как сказали бы сейчас. Событие это не было чем-то из ряда вон выходящим, записи о подобных явлениях хранились в архивах, и сведущие люди знали уже, что в следующем году ожидается рождение большого количества одаренных детей, тех, кто со временем пополнит ряды магов. Но каково было удивление чародеев, когда в положенный срок учеников у них не прибавилось, как они ожидали, а стало еще меньше. И более того: оказалось, что никто из юношей и девушек, зачатых под блуждающей звездой, не обладал и толикой дара.

Такого никогда не бывало прежде и не случалось потом: вся сила, которая должна была разделиться между тысячами, досталась одному-единственному ребенку – девочке, рожденной в безвестной деревеньке, далеко от больших городов и магических башен.

Уже в детстве Велерина помогала родным и соседям, лечила людей и животных, когда было нужно, вызывала дождь или усмиряла ветер, находила пропавшие вещи и отваживала от дома непрошеных гостей. Благословением богов считали ее в родной деревне и невероятно огорчились, когда в шестнадцатую свою осень, срезав в поле последний колос, засобиралась она в дорогу. Но и мешать не решились, видя, что не здесь ее место.