Владимир Кривоногов - Санай и Сарацин

От такого зрелища Плут напрягся и, очевидно, опасаясь сделать резкое движение, медленно двинулся к оружию, лежащему на ящике.

Санай хохотнул и продолжил мысль призрака:

– А моему организму совершенно необходима жидкость в виде пива или, на крайний случай, ханки.

Плут недоверчиво оглянулся на Саная, затем озадаченно посмотрел на Сарацина, а уже потом – на призрака, причем с явным изумлением.

– Что? – спросил Витенька Петров, полностью выбравшись из рюкзака.

Оказалось, что он прекрасно держится на ногах и вообще нормально сформирован. Если бы не этот зеленоватый оттенок кожи, то чудик запросто смахивал бы на худого годовалого ребенка.

– Без трусов, – тупо пробормотал Плут, не совсем культурно тыча пальцем в Петрова. – И писютки нет.

Сарацин потянулся, расслабляя затекшие мышцы:

– Ты бы еще поинтересовался, есть ли у него гузка!

Санай устало хихикнул.

– Он точно не опасен? – спросил Плут.

Его можно было понять. Не каждому доведется торчать на расстоянии вытянутой руки от монстра неизвестной физической природы.

– Налей ему попить. У тебя вода есть? – обратился к хозяину бойлерной Сарацин. – Я не думаю, что он опасен. Мы с ним уже целый день трясемся. За это время Витенька зарекомендовал себя как истинный ариец и надежный соратник по несчастью.

Плут достал мятый алюминиевый чайник и такую же видавшую виды армейскую кружку, налил воды до краев и опасливо протянул ее невиданному созданию.

Призрак Петров аккуратно принял сосуд из рук сталкера и жадно выпил содержимое.

– Еще можно?

Плут повторил.

Призрак снова выпил и с удовлетворением вернул хозяину мятую посудину, огляделся и вздохнул.

– Это что же?.. – Сталкер повернулся к друзьям. – Весь сыр-бор из-за него? Я в Зоне перевидал всякого, но сейчас не нахожу особых причин для начала Третьей мировой из-за этого доходяги.

– Эх, Егорушка! – Санай уже разобрал «Печенега» и чистил его первой попавшейся тряпицей. – Мы тоже так думали, пока Витенька не продемонстрировал нам свои таланты. Но информация в Зоне – вещь очень дорогая. Ты сам знаешь.

Сарацин закурил и снова протянул пачку сигарет Плуту:

– Возьми всю за спасение наших задниц. Теперь мы твои должники. Ну, давай колись. Чем с тобой расплатиться? Деньги, оружие, услуги, хабар? Можешь не стесняться.

Санай ухмыльнулся. Он знавал этого прохиндея и хитреца в былые годы и не сомневался в том, что без весомого прибытка этот бродяга-одиночка теперь не останется.

Но Плут повел себя не так, как ожидал Санай.

Маленький осунувшийся человек сел на перевернутое ведро, исполняющее роль табурета. Руки плетьми повисли между колен, опущенный подбородок – все не так. Санай даже вздернул бровь от неожиданности. Что-то у Плута стряслось. В те упомянутые годы он уже давно предоставил бы список товаров с точной калькуляцией и стоимостью проведения работ, если бы ему, конечно, потребовались услуги вместо хабара.

– Пацаны, – тихим голосом проговорил Плут.

Он как-то разу сник. В глазах проявилась черная безысходность и такой липкий страх, что друзья опешили и застыли в ожидании продолжения.

– Я попал в беду.

– Ну, говори.

Призрак Петров заерзал, переступая с ноги на ногу:

– Я прошу прощения! Э, товарищ Санай, с вашим знакомцем происходят ужасные метаморфозы. Прямо сейчас. А на полке в шкафу две «черные капли» лежат.

После этих слов Сарацин без лишних вопросов одним движением достал ГШ-18 и направил на Плута. За последнее время он привык доверять Витеньке – случайному, но такому важному советчику. Санай вскинулся, бросил взгляд на разобранный пулемет, схватил «Вихрь», выключил предохранитель, дослал патрон в патронник. На все ушло где-то полторы, а может, и все две секунды.

Плут поднял голову, с тоской посмотрел на оружие, направленное на него, и сказал:

– Все правильно. Так и должно быть. Убейте меня, пожалуйста. Я прошу вас. Санай, ты был мне почти другом. Пристрели меня. Я требую расплаты за то, что спас вас. Это будет вашей расплатой. Давай стреляй.

– Тихо-тихо, – Санай говорил быстро, как бы успокаивая обидевшегося мальца. – Объясни сначала. Так просто ничего не бывает.

Плут глубоко вздохнул и протяжно выдохнул:

– Ладно, решать вам. Полгода назад я вляпался в невидимую струну на стене литейки. Сначала перепугался до смерти, думал, все, конец! Больно было. Я левой рукой ее тронул. Потом боль прошла.

После этих слов Плут сдернул повязку с левой руки:

– Вот смотрите, что бывает с людьми, когда они хватаются за то, за что не следовало бы.

Напарники не могли отвести взгляд от изуродованной конечности Плута. Все стало на свои места. Плут – одиночка, уважаемый следопыт и удачливый авантюрист, один из самых отчаянных и знаменитых в баре сталкеров, – превращался в мерзкого мутанта, людоеда и предателя рода человеческого – коварного излома.

Клешня еще не сформировалась, но два нижних пальца кисти – безымянный и мизинец – уже срослись, превратившись в острый костяной клинок. Верхние три пальца вскоре должны были образовать вторую часть клешни.

– Теперь видите, что со мной происходит, да? Я еще воспринимаю себя человеком, но иногда мерзкие мысли в голову лезут, особенно когда испытываю голод. Я клянусь, можете меня сейчас не опасаться, я вас не трону. Я недавно поел. – Плут сглотнул. – Но что будет дальше? Я переправлял заработанные деньги сестре, за пределы Зоны. Что произойдет с ней? Она тащит двоих детей. Мать с отцом умерли. Я обещал ей вернуться: «Еще полгода. Еще годик». Я не пугаюсь смерти, вы же знаете, пацаны, но боюсь превратиться в урода. Однажды я убил излома, испытал тогда жуткое презрение, отвращение к этой твари, и вот теперь сам превращаюсь в такое же чудовище.

Друзья молча слушали, но оружие не убирали.

– Все изломы наркоманы, поверьте. – Плут надел на клешню строительную рукавицу. – Я не могу уйти надолго от этой струны. Она истекает, как правильно выразился ваш мутант, черными каплями. Теперь я без них не могу. Хожу в литейку и собираю их, как ягоды. Одной капли на неделю хватает, потом ломка страшенная. Вот и живу здесь. Кровососов боюсь. Слышал, что они изломами не брезгуют. Химеру боюсь – видел тут поблизости. Она даже поохотилась на меня, да только я ловчее оказался. Вот раньше, ну, я имею в виду когда был простым человеком, ни за что от нее не ушел бы.

Санай закинул автомат за спину, торопливо собрал пулемет, стараясь не смотреть в глаза бывшему Плуту. На это у сталкера не хватало сил. Санай решил, что убьет его, но жалость и какая-то обида на всю окружающую действительность не позволяли ему сделать это прямо сейчас.

Видимо, Сарацин думал о том же.

Он кашлянул и сказал: