Антон Орлов - Западня для ведьмы

– Чего-нибудь укрепляющего для меня ты не захватила?

– Откуда ж мне было знать заранее, чем тебя пользуют? На каждую отраву свое противоядие, а не угадаешь – хуже станет. Как дойдешь до Зала Мудрости, – блестящий опаловый ноготок (в истинном облике – лисий коготь?) коснулся схемы, – обрати внимание на вешалки с одеждой. Смотритель, который там дежурит, будет дремать и видеть сны, а ты смело бери с вешалки самую красивую и дорогую шубу – ту, что длинная, из серебристо-белого меха, выглядит по-королевски, – поскорее надевай да выметайся на улицу. В министерстве благоденствия заведено приглашать на лекции в Зал Мудрости знатную молодежь, чтобы наставить шалопаев на путь истинный. Отказываться нельзя, но бывает, что кого-нибудь за взятку отпускают раньше, чем эта нудятина закончится. Ты выйдешь отсюда, как юный светский вертопрах, откупившийся от лекции. Главное, шубу не забудь! Я пошла расчищать путь для бегства.

Подхватив шуршащие сборчатые шелка, она скользнула в соседнее помещение, оттуда в коридор и прикрыла за собой дверь. Ее хвост – лисий хвост, от которого ей, как и от звериных ушей на макушке, даже в человеческом облике не избавиться, разве что спрятать, – приподнялся над полом, чтобы парчовый шлейф не волочился и не создавал лишних шорохов.

Непристойно полураздетые охранники лежали на полу в кровавых лужах. У двоих были разорваны глотки, у третьего свернута шея и, похоже, вырвана печень. «Чашечка любимого красного чая». Ага.

Дирвен невольно содрогнулся, но трупы он и раньше не раз видел, подумаешь – мертвецы… Вдобавок это враги, убитые союзником.

Чтобы не гневить богов, нехотя пожелал покойным добрых посмертных путей, потом уставился на часы в казенно-респектабельном футляре темного дерева. Ходики знай себе тикали, отмеряя секунды, словно не произошло тут ничего страшного.

Он смотрел то на еле ползущую стрелку, словно подгоняя ее взглядом, то на листок со схемой, запоминая маршрут. Просчитался гад Ферклиц, все-таки нашелся тот, кто может сказать Дирвену спасибо от чистого сердца! Пусть не человек, а лисица-демон – главное, что нашелся, так что будет теперь поиметый придурок Ферклиц локти грызть… При условии, что Дирвен благополучно отсюда смоется.

От духоты и запаха крови его мутило, и в то же время растерзанные трупы на полу подтверждали крутизну Серебряной Лисы, это обнадеживало. Раз она сумела пробраться в подвал этого гнилого министерства, сумеет и выбраться.

Наконец стрелка доползла до нужной цифры, и пленник высунулся в коридор. Как и обещала его спасительница, там никого не было. Вперед!

Сердце бешено колотилось, подскакивая аж до гортани. В гадючнике было чисто и благостно: беленые потолки, светлые стены, надраенные лампы и дверные ручки. Видно, что все здесь призвано вселять в сотрудников уверенность в том, что их действия направлены на поддержание всеобщего счастья и стабильности. Ага, и Дирвену с мамой десять лет назад поломали жизнь ради этого самого… Но он-то сумел сбежать от их чистенького, но все равно тошнотворного «счастья», а мама сгинула где-то в окрестностях Пшорских гор.

Эта мысль закрутилась волчком, заодно с одолевшим его головокружением, и он, тяжело дыша, привалился к стене. Надо же было так устать всего-навсего от недолгой быстрой ходьбы и подъема по лестнице!

Гады они со своим пойлом. Пичкать колдовскими зельями не рискнули – а вдруг это повлияет на дар амулетчика, зато подмешивали мерзость, ухудшающую общее физическое состояние, чтобы по-любому далеко не ушел. А он все равно уйдет, через «не могу»!

Одолевало искушение присесть и совсем чуть-чуть передохнуть, но он не поддался, не безмозглый ведь, и наконец перед ним королевской наградой распахнулся беломраморный вестибюль, убранством похожий на театральный. Ага, чем тут у Ферклица не театр?

Как Лисица и обещала, никто ему не встретился. И если были еще трупы, она их грамотно припрятала.

Служащий в министерской ливрее непробудно дремал в своем кресле, а на вешалках с благородным чеканным орнаментом – с полтора десятка хороших плащей и пальто. Среди них сразу бросалась в глаза шикарная серебристая шуба: длинный мех лоснился и шелковисто переливался, с пушистого воротника свисала изящная лисья головка с закрытыми глазами и как будто хитроватой улыбкой.

Видимо, это одеяние наколдовала союзница Дирвена, только она определенно перестаралась: шуба чересчур долгополая, да и не по сезону, выйди в такой на улицу – сразу обратят внимание. Лучше позаимствовать что-нибудь попроще.

Он набросил на плечи плащ из дорогого серо-зеленого сукна, с якорями на пуговицах. В самый раз прикрыть арестантскую одежку, а просторный капюшон – декоративный, чтобы лежал на плечах эффектными складками, – можно набросить поверх шляпы.

– Эй, меня не забудь! – возмущенно произнесли за спиной.

Он оглянулся. Никого. Прочь отсюда.

– Куда без меня, бестолочь! – негромко взвыли позади.

Снова обернулся. Да никого же там нет…

– А ну, повесь краденое на место и надень меня! – лисья морда на шубе приоткрыла один глаз, сверкнувший серебром. – Тебе что было сказано?

– Так заметят же! – шепотом огрызнулся Дирвен, в первый момент вздрогнувший от неожиданности.

– А если сопрешь чужое – не заметят?! Возле подъезда отираются слуги тех шалопаев, которых вызвали сюда для полоскания мозгов. Кто-то из них сразу признает хозяйское добро.

– Да я на службе миллион всяких заданий выполнил… Такую вещь точно заметят, и я буду как нарисованная мишень.

– Надень меня! – не отставала шуба. – А то заору – вот тогда точно заметят. Делай, что я тебе говорю, олух несчастный!

Пришлось скинуть приглянувшийся плащ и надеть эту говорящую меховую пакость.

– Теперь пошли отсюда, – распорядилась лисья морда.

На лестнице ему стало нехорошо. Отвык он и от городского шума, и от множества разнородных запахов, и от распахнувшегося пространства – по-вечернему таинственного, с желтеющими в сине-сером сумраке вереницами огоньков, домами, как будто нарисованными на затуманенном стекле, и грохочущими по ровной овдейской брусчатке экипажами, на каждом из которых висело по две пары фонарей в вычурной железной оплетке.

Умудрившись не упасть, он одолел три марша парадной лестницы и оглянулся. Здание оплота благоденствия внушало трепет: треугольный портик во весь фасад держали на плечах четыре рыцаря в полном доспехе – каменные гиганты высотой в несколько этажей, и у каждого в руках сиял магический светильник в виде граненого хрустального шара.

Скривившись от ожесточенной неприязни и вновь накатившей слабости, Дирвен двинулся прочь, высматривая среди прохожих Лису. Никого на нее похожего.