Антон Орлов - Западня для ведьмы

– А кто из них победил?

– Никто. Дуэль не состоялась по причине безвременной кончины одного из дуэлянтов. Неприятеля почти полностью разгромили и выбили, когда тот бросил в бой прибереженный резерв – с целью напакостить напоследок, да так напакостить, чтобы цветущие земли превратились в подчистую объеденные пустоши. Агрессоры исхитрились открыть еще одни Врата Перехода, через которые в Сонхи хлынули несметные полчища прожорливых многоножек – одни величиной с лошадей, другие не больше ящерицы, и была их тьма-тьмущая. Сплошная бледно-желтая масса, покрытая порослью грязновато-серых, как будто седых волос, – она отвратительно колыхалась и пожирала все подряд на своем пути. Любую органику, как нынче выражается нахватавшийся иномирских оборотов Тейзург. Эти многоножки еще и плодились со скоростью саранчи. Воздушные псы донесли о том Стражу, и он помчался туда вместе с саламандрами, попросив Золотоглазого послать вперед демонов, чтобы те разогнали с дороги все живое. Саламандры – это ведь тот же пожар, они спалят все без разбору, а Страж Мира не хотел, чтобы были жертвы. Демоны бросились вперед, сея панику и всех обращая в бегство, уж это для них самое милое дело, а за ними двинулся Страж с огненным войском. Дело было ночью, и зрелище, должно быть, вселяло благоговейный трепет, если там нашлись очевидцы. Вот представь себе: в темном небе появляется затмевающее звезды зарево, только не розовое, как перед восходом солнца, а фиолетово-синее. Оно ширится и становится все ослепительней, до невыносимой рези в глазах – словно расцветает над горизонтом громадный переливчато-синий цветок. И если ты все еще в состоянии что-то видеть, сможешь рассмотреть сотканного из синего пламени дракона, который летит впереди, – это Страж Мира в огненном облике, а за ним длинными прыжками несутся саламандры. С высоты птичьего полета эта сверкающая в ночи армия выглядела бы полосатой: вначале синие, за ними зеленые, потом золотисто-желтые и замыкают красно-рыжие, словно привычный тебе огонь в печке. Это потому, что синее пламя – самое горячее и страшное. Высокотемпературное, как опять же ввернул Эдмар, когда слушал мой рассказ. Топота почти не слышно, тишину нарушает только пугающий сухой треск и шум пламени. Представил картинку? Там, где они прошли, на земле осталось множество выжженных черных следов от их трехпалых лап, но обошлось без пожаров – саламандры способны гасить огонь, которому дали начало, и они по велению Стража так и делали. Как прибыли на место, выполнившие свою задачу демоны брызнули в стороны и немедля убрались подальше – все, кроме Золотоглазого. Приближенные позвали: что же ты, повелитель, замешкался? И услышали в ответ: я останусь, вдруг ему понадобится помощь. Тогда-то самым догадливым и стало ясно, что мозги у повелителя бесповоротно соскочили с петель.

– Почему? – удивился Дирвен. – Это же по-человечески…

– Именно что по-человечески! Ты уловил суть. Бывает, что обезумевший человек начинает вести себя, как демон – а обезумевший демон ведет себя, как человек. Остается в пекле не для того, чтобы всех переиграть, или доказать свое могущество, или еще какую выгоду получить, а чтобы успеть прийти на помощь, если в том возникнет нужда. Уважающие себя демоны так не поступают. И не уважающие, впрочем, тоже. Это не по-нашему. Кое-какие странности Золотоглазого и раньше бросались в глаза, но до поры все думали, что тому есть практические объяснения. К примеру, было известно, что он раздобыл ожерелье Инрам, то ли купил, то ли отобрал у кого-то из человеческих магов, и надевал его всякий раз, как доходило до известного дела. Думали, он из расчета – любому ясно, что, пока война не закончилась, причинять вред Стражу нельзя, и уже задним числом поняли: Золотоглазый поступал так, потому что свихнулся.

– А что за ожерелье Инрам?

– Знаешь, почему людям нельзя спать с демонами? Потому что демон в это время пьет взахлеб твою жизненную силу. Несколько раз – и ты полутруп, начнешь болеть и всякое такое. Рунное ожерелье Инрам этот канал перекрывает, для человека тогда не опасно, зато у демона при этом шея болит и ноет. Никто из наших, находясь в здравом уме, этот изуверский ошейник по доброй воле не наденет, а он сам так решил – можешь представить, до чего спятил?

– Тьфу, мерзопакость, – скривился Дирвен.

Едва не сплюнул на пол для большей выразительности, однако вовремя вспомнил, что на исчадия Хиалы плевать не стоит, себе дороже, и в их присутствии тоже не стоит, а то они потом повсюду тебя найдут. Этот, правда, ему благодарен, но, с другой стороны, ничем не связан, а настроение у него может и перемениться.

– Истинная мерзопакость, – кивнул Лис. – Правильно рассуждаешь, по-нашему. Удариться в безоглядный альтруизм и оценить чужую шкуру дороже, чем свою собственную, – это для демона Хиалы извращение, иначе не скажешь.

– Да я другое извращение имел в виду…

Дирвен хотел объяснить, к чему относятся его слова, а то рассказчик все понял навыворот, но тот, не слушая, продолжил повествование:

– Страж Мира и его саламандры принялись уничтожать многоножек, огонь против таких созданий самое эффективное оружие. Золотоглазый держался на безопасном расстоянии, он надел шлем с закопченным и вдобавок зачарованным стеклом вместо щитка, так что мог наблюдать за битвой. К тому времени, как все до последней многоножки были уничтожены, стало светать. Страж отослал саламандр: местность была каменистая, и они сквозь трещину в раскаленной оплавленной скале огненным ручьем утекли в свои подземные пределы. После этого он вновь принял человеческий облик и начал искать Врата, через которые в Сонхи забросили многоножек. Золотоглазый к нему присоединился. Ландшафт выглядел, как после извержения вулкана, и они бродили где по щиколотку, а где и по колено в до сих пор теплом сером пепле. Там все выгорело. Над восточным горизонтом розовел рассвет, а в воздухе плавали, словно черный снег, хлопья сажи. Появилось несколько сонхийских боевых магов в облике летучих тварей – в ту пору для сильных волшебников это было запросто, но они не снижались, кружили в небе, опасаясь стычки с ревнивым злобным демоном, так как были научены горьким опытом. Найдя Врата, Страж приступил к Безвозвратному Запечатыванию. Он рвал все без остатка связи между Сонхи и тем миром, откуда пришла напасть, – крайняя мера, но к тому времени стало ясно, что придется это сделать, а то и в будущем не избежать сюрпризов. И момент для этого выдался самый благоприятный, раньше оно не получилось бы по ряду причин – не буду вдаваться в теоретические выкладки, которые поймет только маг, и то далеко не всякий. Взрезав себе вену на руке, Страж навсегда запечатывал и эти, и все остальные Врата, ведущие в тот мир, – своей кровью и печатями Несотворенного Хаоса. Это заклятье не доступно никому, кроме Стражей Миров, даже местные боги не смогли бы его применить, их кровь для этого не годится.