Олег Авраменко - Первозданная. Вихрь пророчеств

– Так, может, захватим и Морин?

– Ей не до прогулок, – ответила Гелед, – завтра еще раз попробует сдать зачет по лечению порезов. Сидит сейчас у себя, царапает свою кожу, а потом заживляет. И все у нее получается, да только боюсь, что при сестре Глай снова начнет нервничать и что-то напортачит.

– Она уже жаловалась мне на свою несчастную судьбу, – сказала Эйрин. Чары для заживления кожи относились к перечню базовых и были очень простыми; ей самой они удались с первого раза. – Беда Морин в том, что она принимает все близко к сердцу.

– Вот не пойму, – пожала плечами Финнела, – если что-то умеешь, неужели трудно сделать это при других?

– Тебе нетрудно, – сказала Эйрин. – И мне, и Гелед. Но Морин не так уверена в себе… Ну все, я готова. Идем.

Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли из дворца. Уже наступила ранняя зимняя ночь, однако на площади перед Тах Эрахойдом и на всех прилегающих улицах было светло от многочисленных магических фонарей. По инициативе Эйрин девушки пересекли наискосок людную площадь и вдоль Белах-на-Гвайр двинулись на север.

– Только не нужно далеко, – предупредила Гелед, – через полчаса ужин.

– Не волнуйся, успеем, – ответила Эйрин. – Только дойдем до театра, посмотрим афиши. Я слышала, что сегодня прибыла актерская труппа из Лойгира, и в сатарн будет их премьера. Только не знаю, что за спектакль.

– Исторический, – сказала Гелед, которая была большой поклонницей театрального искусства, – о короле Бехаде аб Фейндлахе, правившем Алпайном в конце двенадцатого столетия. Сестра Шиван видела ее в начале осени, когда гостила в Блаклиахе. Рассказывала, что там даже произошел скандал – алпайнский посол выразил официальный протест из-за того, что в той пьесе Бехаду с женой приписывается убийство его предшественника, короля Донхага. Согласись, это и правда полный бред.

Эйрин покачала головой:

– Тут мне трудно судить. Я еще плохо ориентирусь в истории Северных Королевств.

– Вот это да! – иронично отозвалась Финнела. – Это же никуда не годится. А ну-ка быстро беги читать, что там случилось в Алпайне в двенадцатом столетии.

– Еще успею. Прошлое никуда не денется – каким было, таким и останется. Может, оно и к лучшему, что я не знаю, как все происходило на самом деле. Буду смотреть спектакль без предвзятости.

– Но ведь он искажает историю, – настаивала Гелед.

– Ну и что? Если я захочу исторической достоверности, прочитаю хроники. А от спектакля жду другого – интересного сюжета, хорошей постановки и убедительной игры актеров. Ты с детства привыкла к театру, Гелед, поэтому такая разборчивая. Я же до недавнего времени могла видеть только выступления странствующих трупп, время от времени приезжавших в Кардугал. Но о них лучше не вспоминать.

– Это точно, – подхватила Финнела. – Жалкое зрелище! Кроме того, они всегда показывают разные дурацкие комедии.

– Потому что ни на что другое не годятся, – пренебрежительно произнесла Эйрин. – Смешат людей не своим талантом, а своей бездарностью.

Вскоре девушки дошли до площади Комхарад, сбоку которой стояло массивное здание Старого Абервенского театра. Когда-то он был просто Абервенским театром, а свое нынешнее название получил шесть десятилетий тому назад, после появления в городе Народного театра, с самого начала своего существования ориентировавшегося на непритязательные вкусы рядовых обитателей Тир Минегана. Вскоре конкуренцию ему в этой нише составил Новый театр, построенный в припортовом районе рядом с Балаганной площадью, где артисты издавна развлекали публику под открытым небом. А Старый театр оставался респектабельным заведением, пользующимся протекцией ведьм, и о выступлении на его сцене мечтал чуть ли не каждый абрадский актер.

Приближалось время вечернего спектакля, поэтому перед театром было многолюдно. Каждый день в это время сюда съезжались сливки минеганского общества – колдуньи и немногочисленные колдуны, зажиточные горожане и помещики со своими семьями (на самом деле они были лишь управляющими поместьями, так как вся земля на острове принадлежала Сестринству, но предпочитали называть себя помещиками, потому что их должность, как правило, передавалась по наследству). Никого из ведьм видно не было – обычно они приходили перед самым началом спектакля, и администрация театра до последнего момента придерживала для них самую лучшую ложу, которую все называли ведьминской.

Под портиком с колоннами, немного правее от главного входа, Эйрин заметила Глыниш вер Лейфар – колдунью, преподававшую ей теорию предвидений, а также ассистировавшую Ивин на четырех занятиях. Она и еще несколько колдуний окружили полукругом пожилого дородного колдуна с большими залысинами над высоким лбом и о чем-то живо с ним разговаривали.

– Это, наверное, сам Исгвыд аб Мейндир, – предположила Гелед. – Пойдем познакомимся с ним.

– Пойдем, – согласилась Эйрин.

При их приближении колдуньи и колдун умолкли. Женщины уважительно склонили головы, а мужчина поклонился. Разумеется, он не мог видеть ведьмовских Искр, как бы ни напрягал свое магическое зрение, но по поведению собеседниц сразу понял, с кем имеет дело.

Первой заговорила Глыниш:

– Леди Эйрин, леди Гелед, – к Финнеле она не обращалась, поскольку та находилась на Тир Минегане не как принцесса, а просто как ученица колдовской школы, – позвольте представить вам мастера Исгвыда аб Мейндира, художественного руководителя и главного драматурга Блаклиахского Королевского театра.

Колдун снова поклонился.

– Для меня это величайшая честь, ваши сиятельства.

– Мы тоже рады встретиться с вами, мастер, – ответила Эйрин, как старшая из них двоих. – Еще при леннирском дворе я слышала восторженные отзывы о ваших спектаклях. – И это была абсолютная правда: в Кардугале Этне вер Рошин как-то очень расхваливала ей пьесы Исгвыда аб Мейндира и советовала при первой же возможности их посмотреть. – С нетерпением жду вашей сатарнской премьеры. То же самое касается и моей двоюродной сестры, леди Финнелы вер Рис.

– Мое почтение, леди Финнела, – учтиво приветствовал ее мастер Исгвыд. – Я сразу догадался, кто вы такая, из-за вашего необыкновенного сходства с леди Эйрин. Хотя это довольно странно, ведь вы кузины по отцовской линии, а дочери обычно похожи на своих матерей.

– И мы тут не исключение, – сказала Финнела. – Мать леди Эйрин была двоюродной сестрой моей матушки. Таким образом, мы дважды кузины.

– Я этого не знал, сударыня, – извиняющимся тоном произнес Исгвыд аб Мейндир. – Это серьезный недосмотр с моей стороны, ведь в последнее время в колдовской среде много говорят о вас и вашей семье. Еще бы – принцесса, колдунья и ведьминская кузина в одном лице. Насколько мне известно, за всю историю еще не случалось такого сочетания.