Лана Ежова - Тень ее высочества

– Шайдер, все что угодно!

– Осторожнее, магистр, поймаю на слове, – ухмыльнулся мужчина. – Я их приведу приблизительно через час, тем более что нам надо увидеться. Только у меня условие.

Сиелла приподняла бровь:

– Чего ты хочешь?

– Накажи их и накажи строго. Это не безвредная шалость: посмеялись, отшлепали и забыли. Нет, это опасный проступок. Помнишь о похищениях детей магистров?

– Еще бы мне не помнить. Будут седмицу помогать на кухне.

– Нет, этого мало. Близнецы пусть поработают две седмицы. А третий рыжий, наглый такой паренек, пусть походит в хианитовом ошейнике хотя бы лунный цикл.

– Не много ли для бедняжки Корина?

– Так-так, беспристрастная Сиелла выбрала себе любимчика? – притворно удивился летописец.

Магистр развела руками:

– А что делать? Корин – единственный, кто прошел испытание «дневником магистров». Вот и рощу себе смену из того, что есть.

– А надо не просто растить, но и воспитывать, – наставительно изрек темноволосый и продолжил: – Пусть прочувствует на своей шкуре. Он зачинщик, Си. С одной стороны, хорошо, но с другой – он может завести в беду.

Марион нежно гладил светлые волосы. Они сидели с Ханной, прислонившись к стволу шершавой ивы. Не то чтобы они прятались от учеников, просто только в этой части сада они могли побыть вместе, не опасаясь любопытных глаз.

Мастер Воды загадочно улыбалась. Марион молчал, но счастье красноречиво плескалось в его глазах. Он представить не мог, что чужие эмоции найдут отзыв в его сердце. Любил ли он эту женщину? Нет, столь сильное чувство не возникает так быстро. А вот нежность, доверие, интерес к человеку и влечение – да, и они отличная основа для начала отношений.

Обрывок разговора, донесенный ветром, застал их врасплох. По дорожке медленно шли Мейган и Лидо. Рука второго хранителя по-хозяйски лежала на талии целительницы.

– Такая же парочка, как и мы, – шепнул хранитель и легонько поцеловал Ханну в макушку.

Вторая пара влюбленных не заметила и прошла на берег озера. Они долго молчали, глядя на безмятежную гладь озера. По-настоящему близкие люди не испытывают неловкости в тишине, разговаривая друг с другом без слов.

– Милая, я в отчаянии. – Хранитель наконец заговорил и осторожно сжал тонкие пальцы Мейган. – Я рассчитывал, что к зиме передам обязанности ученику и смогу назвать тебя своей женой. А тут демонов колдун!

– Я тоже рассчитывала совсем на другое, – прошептала расстроенная девушка, – хотела, чтобы церемония состоялась в Семиграде и в храм Жизни меня привел брат, передав из рук в руки, как того требует традиция.

– Поверь, все еще наладится. – Маг, коснувшись губ девушки легким поцелуем, добавил: – Ронарк вернется в орден. Когда мы остановим Эвгуста, твой брат благословит наш семейный союз, после чего мы переедем в наш дом на берегу реки и…

Хранитель не договорил. Вытащив из-под рубашки кристалл связи, засветившийся синим, он вздохнул и сообщил, что должен идти.

– Извини, вызывает Сиелла. Я и забыл, что сегодня всеобщий сеанс связи Дюжины. Лихорадочный ритм жизни Семиграда плохо действует на Альберта – теперь мы видим его ежедневно.

Когда Лидо проходил мимо ивняка, оттуда появился Марион. Вид у него был недовольный. В его волосах торчали сухие листики. Хранители посмотрели друг на друга – и рассмеялись.

– Что, дружище, никакой личной жизни? – понимающе усмехнулся Лидо и бросил заинтересованный взгляд на заросли. – И кто твоя дама сердца?

– Ну, брат-маг, такой бестактности я ожидал от кого угодно, но не от тебя! – притворно рассердился Марион.

– Да ладно тебе, можно подумать, у тебя был выбор. – Смеясь, Лидо ободряюще хлопнул хранителя по плечу. – Она так долго держала тебя в осаде, что твоя капитуляция закономерна. Ладно, пошли быстрее, а то Сиелла нам уши оборвет за опоздание.

Ханна неторопливой, царственной походкой вышла чуть позже мага и присоединилась к Мейган.

– Поздравляю, – искренне произнесла целительница. – Первая битва за тобой.

Мастер Воды нахмурилась:

– Ты думаешь, это только начало?

– Я уверена. Она просто так не отпустит свою игрушку, будет вертеть им по привычке. Марион бегает за ней влюбленным щенком вот уже столько лет. С самых первых дней, как Харис притащил ее в школу. Видела бы ты ее тогда! Сущая дикарка – нелюдимая, обозленная, недоверчивая. Она нормально общалась лишь с магистром, а чуть позже – и с Марионом. Он ведь такой добрый и дружелюбный – с любым сумеет найти общий язык.

– Как интересно. Тебе повезло наблюдать за таким важным событием, как развитие характера нашего магистра, – со смешком проговорила Ханна.

– Да, только тогда никто и представить не мог, что синеглазая дикарка возглавит орден. – Мейган покачала головой. – От ее дурного настроения страдали даже учителя. О боги, а что было, если она решала, будто кто-то на нее посмотрел криво! В старшей школе Карим Эспинс не раз оставался со сломанным носом, и я устала ему его вправлять.

– Они с Каримом враждовали? – удивилась мастер. – Как же тогда они попали в одну боевую четверку?

– А вот так и попали. Магистры распределили, им пришлось смириться. После первого боя спина к спине они вдвоем, кажется, усмиряли поднятый некромантом-самоучкой скотомогильник, вернулись в школу друзьями. Вообще это была удивительная четверка, состоящая из лидеров, магов равной силы. И все, заметь, все универсалы, одинаково сильные в бою, телепортации и защите. Они и сейчас дружат. Сиелла для троих мужчин сразу стала своим парнем, а не опекаемой девчонкой.

– А как же ее роман с Каримом? Сплетни?

Целительница загадочно улыбнулась:

– А ты как думаешь? Помнишь, как во время той трагедии с Ронарком арбитр обхаживал Сиеллу? Еще сомнения есть?

– Как по мне, ему больше ничего не светит. Наша магесса на него не смотрит.

– Может быть, – кивнула Мейган. – Между ними произошло что-то такое, что навсегда оттолкнуло магистра от огневика. Вот такая вот любовь, несчастливая…

Водницы помолчали каждая о своем. Ветер бросал в воду листья ивы, и они, похожие на вытянутые лодочки, кружились на сморщенной глади водоема. Заметно похолодало.

– Ронарк подавал о себе весточку? – спросила Ханна и тотчас прикусила язык – многие считали, что ищущий погиб, чем и объяснялось его длительное отсутствие.

– Нет, но я провела обряд на крови. Он жив, но очень изменился. Ханна, он больше никому не верит! Он растерял все свои убеждения, все моральные ценности, для него нет ничего святого. – Целительница говорила быстро, глотая окончания слов, точно боялась, что ей не дадут высказаться. И уже злым голосом проговорила: – И во всем этом виноват человек, оклеветавший моего брата, а перед этим лишивший семьи, магистр Земли, Альберт Элевтийский.