Павел Корнев - Осквернитель

Второй и вовсе попросту ткнул меня дубинкой под ребра.

– Ну-ка, быстро встал! Встал, кому сказано! – распаляясь, проорал он, но крик неразличимым шелестом сгинул в бездонном провале колодца. Тогда громила откашлялся и пообещал: – Сейчас как двину!

– Встаю, встаю! – пробормотал я, стремясь расплести свившихся в единый узел нечистых. Скользкие холодные гадины никак не поддавались, но вмиг забились в агонии, стоило только вполголоса зашептать злую молитву, приписываемую Святому Николасу Слепцу. «Полный сборник молитв Николаса Слепца» .

Их до ужаса пугал лютый пламень, снизошедший со страниц ветхого молитвенника, и все бы ничего, да только бесы давно уже сделались частью меня самого, поэтому миг спустя, выламывая суставы, дробя кости и растягивая жилы, накатил огненный вал боли. Подобного не доводилось испытывать даже в застенках Святого сыска; я ощутил себя язычником, с которого содрали кожу с ног до головы, но все же поднялся и шагнул на следующую ступень.

А потом еще на одну и еще. И все это – ни на миг не прекращая рвать собственную душу раскаленными словами молитвы.

– Поздно молиться, Святые отсюда не услышат! – хохотнул охранник. – Шевелись давай! Шевелись!

Я ничего не ответил и продолжил размеренно переставлять ноги.

Слово – шаг, фраза – ступенька.

Слева – ровная каменная кладка и редкие прямоугольники дверей, справа – провал бездонного колодца; лестница никак не кончается, и – тишина. Тишина до звона в ушах, до зубной ломоты. Гаснет стук набоек по стертым камням, умолкает шумное дыхание, стоит лишь ему вырваться из пересохшей глотки. Стук крови в висках и тот едва слышен.

«Тихое место» – по-другому и не назвать.

А Тьма за спиной так и рвет, так и тянет обратно, не желает отпускать новую игрушку. Молитвы ей не страшны, тут только стиснуть зубы и переставлять ноги.

В Бездну создателя этого проклятого места!

В Бездну, будь он хоть трижды Святой!

Пока выбирался из подвала, роба самым натуральным образом промокла от пота. На ногах я еле держался и, когда запихнули в зарешеченную клетушку, сразу без сил повалился на единственные нары и часто-часто задышал, пытаясь отогнать подступающее беспамятство.

А еще решил, что в самой Бездне и вполовину не было столь жутко, как в тюремном подвале.

– Чего это? – удивился один из тюремщиков, без дела слонявшихся по просторному караульному помещению. – Только заселился и уже в карантин?

– Пока постояльца из семьдесят четвертой не найдут, велели никого вниз не отправлять, – буркнул сопровождавший меня надзиратель и спросил: – Ждете?

– Не отпускают чего-то.

– С вами экзорцист беседовать собирается. Велено передать, чтобы всех собрали.

– На кой ляд? – вздохнул караульный, выбрал из прицепленной на пояс связки ключей нужный и запер мою клетушку. – Вот чего нас опрашивать, скажи, а? Беглец мимо пройти никак не мог, нас тут четверо всю ночь дежурили. – Бугай расслышал вырвавшийся у меня смешок и весь подобрался: – Чего лыбишься, доходяга? Поучить тебя?!

– Остынь, – одернул его надзиратель. – Не на людях.

– Вашего постояльца стоит внизу поискать, – заявил я и облизнул пересохшие губы. – Сами, поди, туда и сбросили. А теперь – пропал, убежал! Врите дальше!

Охранники заржали, нервный парень подошел к решетке и шибанул дубинкой по прутьям.

– Ну-ка, пасть захлопни! – рявкнул он. – Умник выискался!

Судя по реакции на мои слова, вниз тюремщики сходили в первую очередь, поэтому от дальнейших подначек я решил воздержаться. Не желая и в самом деле огрести дубинкой, закрыл глаза и принялся восстанавливать в памяти сошествие в рукотворную бездну. А когда припомнил пол камеры за номером семьдесят четыре, то окончательно уверился, что арестант сбежал не через Пустоту.

Пол камеры под сильным углом понижался к отверстию сточной трубы. Если выплеснуть на камни обычную воду, она утечет, задолго до того, как чернокнижник успеет сосредоточиться и шагнуть в Бездну. Более вязкая жидкость, например кровь, разумеется, сгодилась бы и так, но камера не выглядела недавно вымытой, как если бы кто-то из персонала пытался замести следы преступления.

Обычный грязный пол, ничего такого.

Так что же тогда там произошло?

Кто-то вывел арестанта на лестницу и помог ему уйти в Бездну уже оттуда? Нет, слишком рискованно, – по одному вниз никто не спускается, а что знают двое, знает и свинья.

Нет, здесь другое…

От раздумий отвлек озноб. Воздух заметно посвежел, и в сырой от пота робе это ощущалось особенно остро.

Что случилось-то?

Случился сквозняк. Дверь открыли нараспашку, и теперь из зарешеченной вентиляционной трубы над нарами тянуло пронзительным ветерком. Но что открыли – правильно, дышать иначе здесь в скором времени было бы просто нечем.

Помимо двух десятков надзирателей и охранников ночной смены, молчаливых и хмурых, в караульное помещение поднялась и вся следственная группа. Дознаватели перекладывали по задвинутому в угол столу какие-то бумажки, негромко переговаривались и поглядывали на тюремных служителей с нескрываемой неприязнью. Братья-экзорцисты столь откровенных взглядов себе не позволяли, но им просто было не до того. Монахи под своими глухими кожаными плащами, шляпами и полумасками явно обливались потом и, когда обнаружили, что от дыры в потолке зарешеченной клетушки тянет свежим воздухом, сразу переместились поближе.

Мне от такого соседства, надо сказать, спокойней не стало.

А ну как кто признает? Мало ли когда встречались…

Я отвернулся лицом к стене, но долго так пролежать не смог – сгустившееся в камере напряжение кололо в спину холодными призрачными спицами. Тюремщики из ночной смены продолжали подходить, и возникло даже впечатление, будто каждый из них приносит с собой частичку раздражения, по чуть-чуть нагнетая и без того нервозную атмосферу. Но странное дело – вслух при этом своего недовольства никто не выражал.

Чего это они языки проглотили? Неужто вину чувствуют?

– Что-то с ними не так, – негромко произнес один из экзорцистов своему напарнику.

– Брось! – фыркнул монах постарше. – Как только стало известно о побеге, их проверили всех до единого. На них даже морок не наводили, серебряные зеркала ничего не уловили.

Я беззвучно выругался и мысленно отправил в мусорную корзину еще одну из своих гипотез.

– Какие-то они пришибленные, – не согласился молодой экзорцист со своим более опытным коллегой.

– Пришибленные? – усмехнулся умудренный опытом монах. – Помнишь, у наших из-под носа проклятые наконечники увели? Вот они были пришибленные, а у этих просто поджилки трясутся…

– Господа! – произнес стоявший у стола сотрудник главного тюремного департамента. – Перекличка!