Денис Новожилов - Тридевятое царство. Война за трон

У Соловушки заныло в груди от этих слов. Вот и все…

– С утра его давай тогда, и уходим уже отсюда, – отозвался голос. – Тут еще осталось немного на вечер от прошлого.

Когтистая лапа закрыла дверцу, и Соловушка заплакал: жить ему осталось недолго. Пусть и вел он жизнь беспутную – а все же живая душа, зла особого никому не причинял, душегубством не помышлял. Не заслужил он такой участи, и никто не заслужил. Так ему было жалко себя, что он даже не услышал стука в дверь. Однако ягги в избушке затихли, и Соловушка, прекратив плач, прильнул к щелке. Вот бы сейчас богатырь явился… или, может, это стражника ищут его товарищи. Если их хотя бы трое – на трюк с котом и бабкой они не попадутся.

– Хто там? – бабкиным голосом произнесла ягга, на ходу превращаясь в бабушку, черный кот сел возле печки, оглядывая избушку. Ягги выглядели напряженными: после случая со стражником они старались лишний раз не высовываться.

– Пустите переночевать, – раздался голос из-за двери. – Охотник я, заблудился немного, а уже темно в лесу совсем.

Бабка заковыляла к двери и приоткрыла ее. На пороге стоял мужик в простой одежде, с луком в руках, весь вымокший от дождя, с его лица и волос струйками стекала вода.

«Не богатырь, – с грустью отметила одна половина Соловушки, но другая радостно взвизгнула: – Зато посмотри, какой здоровенный!»

– Ой, милок, – всплеснула руками бабка, – заходи скорей, как же промок ты!

– Спасибо тебе, бабушка, – отозвался охотник. – Ох, устал я, никого не добыл, под дождь попал да вымок весь.

Соловушка разочарованно смотрел, как охотник кладет лук и стрелы в дальний угол, поближе к печке, и садится за стол. «Здравствуй, бедолага номер три», – подумал он сокрушенно. Охотник тем временем смотрел на еду, что поставила бабка перед ним.

– Какое все, должно быть, вкусное! – в восхищении потер он руками и жадно схватил ложку.

«Не ешь, дурачина! – взмолился про себя Соловей, но какой-то подлый червячок шептал изнутри: – Пусть кушает, вместо тебя будет».

Охотник меж тем наворачивал еду ложками. Соловушка вспомнил себя самого еще так недавно: как они со Скворцом вошли сюда, а какой-нибудь из бедолаг, наверное, так же смотрел в щелку и шептал беззвучно: «Не ешь!»

– Ай, спасибо, бабушка, накормила ты меня. – Охотник блаженно откинулся назад и потянулся. – Ты одна тут живешь, что ли?

– Ну как же одна? С Васенькой, – отозвалась бабка, внимательно глядя на охотника.

– Васенька – это здорово, – кивнул охотник, клюя носом, и широко зевнул: – Что-то меня в сон клонит совсем.

– Да ты спи, сынок, не стесняйся, – нетерпеливо поторопила охотника бабка.

– Брр, – охотник мотнул головой и хлопнул себя ладонями по щекам, – невежливо как – прийти в гости и сразу спать завалиться!

– Да ты спи, спи, сынок, – настойчиво повторила бабка.

– Не-а, давай лучше истории рассказывать, – предложил охотник. – Ты, наверное, много знаешь, и я немало. – Он посмотрел на стену и моргнул одним глазом.

«Это что, он мне подмигнул, что ли?! – оторопело подумал Соловушка, но тут же прогнал от себя ложную надежду. – Не с нашим счастьем…»

– Да какие тут истории, – вздохнула бабка разочарованно, – сидишь в избе с Васенькой целыми днями, вот и все истории. А ты сам-то, милок, кто будешь да откуда?

– Как кто? – удивился мужик. – Из Киева я, царь-государь твой законный, не узнала, что ли?

– Разыгрываешь старую бабушку, – сокрушенно вздохнула ягга, – все знают, что в Киеве царя нет, князь там правит, и на тебя вовсе не похож. На монетах он с бородой, а ты вон какой – безбородый.

– Твоя правда, – расстроился человек, – нет нас, царей, больше в Киеве стольном.

– Экий ты шутник. – Голос бабки становился все более беспокойным. – Спать-то не хочешь точно? Может, еды еще?

– Ой, бабуль, спать хочу, умираю просто, – успокоил ее охотник. – Где бы пристроиться, ищу.

– Да где хочешь, – засуетилась бабка, – любое место выбирай.

– А можно я котика поглажу? – Мужик отчаянно боролся с зевотой. – Я котиков страсть как люблю, без своего мурлыки под боком и не засыпаю никогда.

– Ну погладь, чего же не погладить, если без этого не уснуть? – озадаченно согласилась бабка.

Мужик начал гладить черного кота, его ладонь ходила вдоль кошачьей спины от головы к хвосту. На секунду рука остановилась возле головы и резко повернулась. Раздался зловещий хруст.

– Ой! – воскликнул мужик расстроенно. – Сломался котик…

– Как же ты… – Бабка начала вставать с места, но мужик вдруг упал на скамейку и захрапел.

Ягга оторопело смотрела на упавшую тушку кота. Фигура теряла кошачьи очертания и превращалась в привычное Соловушке чудовище. Голова его свернута набок так сильно, что было понятно: жизнь его покинула.

Бабка ткнула в спящего мужика кочергой, тот отозвался заливистым храпом с присвистом. Ягга приняла свой обычный облик и взяла со стола большой нож. Подойдя вначале к своему сородичу, она попыталась растолкать того, но быстро поняла, что это бесполезно: лежащий на полу бывший котик не подавал никаких признаков жизни. Тогда ягга занесла нож и начала подкрадываться к храпящему мужику. Когда она была уже совсем близко, тот резко поднялся и, глядя ягге прямо в глаза, произнес:

– БУ!

Ягга стремительно отпрыгнула в другой конец избушки и замерла там, выставив нож перед собой.

– Ты кто такой?! – взвизгнула она истерично.

– Ты совсем глухая, что ли? – удивился мужик. – Я же тебе говорил: царь я; ну царь…

Мужик изобразил руками царскую корону над головой.

– Какой ты, к чертям, царь? – крикнула ягга испуганно. – Почему тебя отрава не берет?

– Если честно, не очень хороший, – виновато произнес мужик, разводя руками. – А отрава меня не берет, потому что царь я – непростой.

Степь казалась бескрайней: куда ни кинь взгляд – только ровное поле, и трава колышется, как морские волны. Сам Шараган морских волн и самого моря никогда не видел, но те, кто до него доходили, клятвенно уверяли, что так оно и есть. Шаман любил степь – именно тут он вырос, тут же хотел и умереть когда-нибудь. Птицы будут глодать его кости, а сам он уйдет к духам предков и будет оттуда, сверху, смотреть на потомков. Предыдущий шаман племени считал, что через птичьи глаза духи могут смотреть вниз. Шараган поднял взгляд в небо и тут же нашел взглядом пролетающего орла. Кто знает, может, его отец сейчас смотрит на него. Если это так, то он должен быть доволен своим сыном – ему сверху видно, сколько воинов ведет за собой их племя.

Едущий рядом вождь Джучи кинул взгляд назад, на войско, и остался доволен: за его спиной было уже не меньше двух тысяч воинов, все из мелких да бедных племен, что встали под знамена черного батыра. Сам вождь был чудо как хорош в своем одеянии. Выковать стальной доспех, как у батыра из сна, у степняков не вышло, поэтому окрасили в черный цвет кольчугу вождя, а шаман украсил ее плечи черепами детей, что умерли в колыбелях. Завершала картину шапка, сделанная из головы огромной черной собаки. Владелец пытался защитить свою суку и схватился за саблю, так что пришлось и его убить, но результат вышел великолепным. Черная одежда, черный плащ и черная собачья голова – белыми были лишь черепа, маленькие и зловещие. В каждом селении восхищенно ахали при взгляде на вождя: батыр получился что надо.