Денис Новожилов - Тридевятое царство. Война за трон

Этот жест и правда красноречиво говорил о намерениях китежградцев, Кощей не мог этого не признать. Зато он теперь знал, сколько стоит его жизнь – две лошади. Теперь надо будет спрятать получше.

– Нельзя не признать – это хороший жест, – согласился Кощей, принимая зайца назад. – Но что нам делать теперь?

– Для начала, – Ратибор снова улыбнулся, – надо вернуть наш звездный металл и ваш замок.

– И золотого петушка, – кивнул Кощей, тщательно следя за реакцией.

– Он у вас? – искренне удивился гость. – Это великолепная новость, это очень, очень много чего меняет.

– Он там, – кивнул Кощей на замок. – Остается только надеяться, что берендеи не знают, что это такое и как им пользоваться.

– Надо спешить, – согласился Ратибор. – Страшно представить, что наши берендейские друзья переплавят петушка или сломают.

– Скажите честно, – Кощей вопросительно посмотрел на своего нового союзника, – у вас есть кузнец, способный ковать мечи из звездного металла?

– Чего нет, того нет, – развел руками Ратибор. – Марья Искусница у нас, но ее дар не позволяет ей создавать орудия смертоубийства.

– Стало быть, ничего сложнее наконечников для копий мы создать не сможем, – вздохнул Кощей. – Впрочем, я на большее и не рассчитывал. У вас есть войско, которое можно таким образом вооружить? Упыри мои оружие не жалуют.

– У нас есть такое войско, – весело ответил Ратибор, – полк закаленных в боях ветеранов с богатырем во главе. Они как раз ждут нас в замке.

Иван снова окинул взглядом большой зал «Вальгаллы». Зал и правда был огромен, в него помещалось несколько сотен варягов, которые пили, ели, хвастались и шутили. Иван уже знал, что Вальгаллой варяги называют мир духов, куда уходят после смерти достойные воины. Куда уходят остальные, Иван пока не разобрался, хоть и понимал теперь любой язык. Дернул же леший пообещать Эйрику передать вести о его смерти! Сколько Иван сюда добирался – вспомнить страшно. А сколько раз его пытались грабить… да только что взять у бывшего невольника – рваную одежду разве что. Но наконец-то он, кажется, умудрился найти знакомых Эйрика.

Рядом сидел Йолаф, огромный варяг самой свирепой наружности. Он выпил очередную кружку эля и, пристально посмотрев на Ивана, произнес:

– Мы с Эйриком были как братья… – Он икнул и поник головой.

Сзади кто-то навалился на них, пара тарелок упала на пол и разбилась. Рослый детина с рыжей щетиной упал на стол, прямо в еду.

– Корм, – Йолаф ничуть не смутился, даже обрадовался, – ты помнишь Эйрика?

– Эйрика? – раздался пьяный голос детины. Казалось, он шел откуда-то из-под шлема, сползшего на нос и мешавшего детине смотреть.

– Эйрика Рыжего, – объяснил Йолаф и хлопнул Ивана по спине, – Йован вот говорит, что съели его.

– Что?! – взревел детина, как раненый зверь, и невероятным усилием воли поднялся на ноги. – Эйрик Рыжий был мне как брат!

Вокруг возмущенно зашумели остальные варяги:

– Отомстим за брата нашего!

– Не позволим!

– Смерть убийцам Эйрика Рыжего!

– Все за одного и каждый за всех!

Варяги бушевали, угрожая неведомым обидчикам. Иван вспомнил фигуру в черных доспехах, равнодушно взирающую на кровавую баню, что устроили вурдалаки по его приказу, но рядом с таким количеством свирепых морских воинов он не чувствовал страха.

– Пойдем и отрубим все, что отрубается! – предложил тот, кого Йолаф назвал Кормом. В ответ раздался рев одобрения.

Ивана в детстве, как и остальных детей в селении, пугали страшными варягами. Грозные морские разбойники налетали с моря неожиданно, и горе было тем, кто не успевал спрятаться. Сейчас же Иван видел совершенно удивительный пример крепкой дружбы и взаимовыручки. «Разве могут быть такие удивительные люди плохими и страшными разбойниками?» – задумался Иван.

Варяги выкрикивали угрозы и призывали к мести. Йолаф закричал, что он возглавит поход возмездия, и сотни голосов вызвались поддержать его.

– Выпьем, братья, за успех похода! – рявкнул Корм, вздымая руку с рогом эля. Вокруг раздались радостные выкрики – варяги выпивали и шумно обсуждали предстоящий поход.

– Выпей, Йован, до дна! – Корм грозно посмотрел на Ивана. – Или ты не хочешь почтить память Эйрика Рыжего и пожелать успеха нашему походу?

Иван зажмурился и выпил весь рог залпом.

– Добрый будет викинг, – довольно произнес Йолаф и хлопнул Ивана ладонью по спине.

– Столько людей – и все знали Эйрика? – Иван удивленно рассматривал варягов.

– Морское братство, – Йолаф дыхнул перегаром в лицо Ивану, – оно самое крепкое. Оно крепче, чем… эти… как их…

Было видно, что Йолаф уже крепко пьян. Он обвел мутным взором варягов и рявкнул:

– Крепче, чем что, наше морское братство?

Повсюду посыпались ответы:

– Крепче стали!

– Крепче гвоздей, коими звезды к небу приколочены!

– Крепче зубов змеев мировых, что на дне морей-океанов таятся!

– Крепче слова варяжского!

Казалось, каждый пытался предложить свой вариант. В голове Ивана разливался хмель, он пил и пил: за успех и за упокой, за дружбу и за верность, за удачу и за месть… Тепло и хорошо было Ивану, что слово свое сдержал. А он еще сомневался, что сможет доставить послание Эйрика! Теперь-то было понятно, что уточнять, кому «моим», не требовалось: каждый в «Вальгалле» знал Эйрика, каждый был готов за него отомстить или хотя бы помянуть добрым словом. Согреваемый мыслью о том, что обещание свое выполнил, Иван провалился в дрему. Вокруг пили и веселились варяги, обсуждая грядущий поход.

С утра голова у Ивана раскалывалась. Мутным взглядом он обвел окружающую обстановку. Судя по резьбе на деревянных колоннах и размеру помещения, он все еще находился в пиршественном зале «Вальгаллы», а судя по количеству объедков и битой посуды перед глазами – лежал он на полу. Вокруг никого не было, хотя в разных углах на холодном полу лежали еще несколько тел. Проверять, живые или мертвые их обладатели, Иван не решился – самому бы в себе разобраться. Он ощупал себя – вроде все было на месте. Голова снова отозвалась болью, и Иван пожалел, что не умер в далеком детстве. Ну все, теперь можно и домой, его уж, поди, и ждать перестали. Не дал бы слова Эйрику – так сразу бы в родную деревню кинулся, но не мог Иван слова нарушить да обещания не сдержать.

«Интересно, где все?» – вяло ворочались мысли в голове, стараясь то выпрыгнуть наружу через макушку, то, наоборот, пробурить самое дно черепа. Иван положил голову на скамейку. Боль слегка утихла, и мысли снова потекли своим чередом. Сзади раздался какой-то шум и звяканье посуды. Обернувшись, Иван увидел давешнего знакомца своего, Йолафа: тот шарил по посуде, ища, чем бы опохмелиться, но не находил. Иван слышал его ругань и ворчанье.