Денис Новожилов - Тридевятое царство. Удар Святогора

– А как он стену Царьграда проломил! – подхватил Вольга. – Пойду, говорит, гляну, что там за неприступный такой город. Басилевс лично выполз мира просить, когда он одним ударом стену снес.

– Да как же мы такого одолеем, – Дмитрий с сомнением посмотрел на Святогора, – и надо ли нам вообще его побеждать? Может, пусть себе разбойников убивает?

– Да я уж сам об этом думал, – тяжело вздохнул Святогор, – только слишком уж опасно оставлять такого за спиной. Понимаешь, в чем дело… это сегодня он разбойников давит, а завтра может пойти и все княжество разрушить. Он совсем непредсказуемый. Уж как только ни пытались его контролировать – и умасливали, и советовали, и ненароком подводили к нужным государству мыслям… Нет; он как чего удумает, сразу делает.

– Про Ермила ему расскажи, – подсказал Вольга.

– Ну или эта история, да… был такой боярин Ермил, подобрался он к царю Дабогу близко, начал советы разные давать. А сам царю все позволял и во всем его поддерживал. Чего бы Дабог ни пожелал, тут же Ермил рядом: распоряжается, чтобы так все и было сделано, да еще и объясняет всем, почему это решение царя – мудрое и дальновидное. Так что скоро лучшим другом царя Ермил стал. Даже в государственном совете вместо него заседал: у царя-то дела важней есть.

– Например, разобраться, почему у ежиков есть иголки, а у зайцев нету, – хохотнул Вольга.

– А помните, как он указ издал, чтобы солнце всходило только к полудню, дабы он выспаться мог всласть? – поддержал товарищей Илья.

– Короче, царь был вроде как при деле, а делами государевыми начал Ермил распоряжаться. Полгода он как сыр в масле катался, да на должности хлебные своих друзей и родственников назначал, как вдруг пришла зима.

– Как всегда, для Дабога это была большая неожиданность. – Илья засмеялся, вспоминая это событие во всей красе.

– Ну да, на улице стало холодно, а к важному делу – назвать стражу нашу городским охранением – царь тогда уже был равнодушен.

– Это должно было серьезно повысить безопасность государства, – снова встрял Илья, – как уверял всех Дабог. А Ермил тут же выделил деньги на то, чтобы таблички да знаки поменять, но пока все меняли да книги правили, царь уже передумал.

– И вот выглянул Дабог на улицу, увидел, что там холодно и снег лежит, походил по терему взад-вперед и осознал вдруг, что давно он о народе не заботился. И заявился прямиком на государственный совет. Да как спросит у Ермила – как, мол, дела с урожаем сейчас? Колосится ли рожь? Ермил опешил немного, ответил, что зима на дворе, потому рожь и не колосится. Дабог как крикнет – ах ты шельма, народ голодом моришь, только отговорки придумываешь! И – бах ему в ухо кулаком. Удар царского кулака даже стены Царьграда не выдерживали, а уж голова Ермила разлетелась, как арбуз.

– Вот такой защитник простого народа, царь-батюшка у нас был, – криво усмехнулся Вольга.

– Да уж… – протянул Дмитрий.

– Мы и с Марьей-то из-за Дабога этого разошлись тогда по разным сторонам, – грустно вздохнул Святогор. – Она решила, что, если династия до такого докатилась, ее менять надо. Хоть я и понимал, что Дабог, конечно, не тот царь, что Руси нужен, но он был царем, прямым потомком Кия. Цари приходят и уходят, а династия продолжается. Из-за одного дурного царя все менять недопустимо.

– Ну а я считал тогда, и считаю сейчас, что Марья была права, – посмотрел с некоторым вызовом на Святогора Вольга.

– Ты вот Мстислава видел? Я его так воспитал, чтобы и царем был достойным, и человеком. Простого народа не чурался и умом обладал государственным. Достойный царь будет. Дабога нет уже, а династия жива. Да и сам Дабог, если по совести разобраться, не злой был совсем. Бестолковый просто, хотел-то он всегда как лучше. Так что я в итоге прав оказался, а не Марья.

– А я не про Дабога, я про саму суть, – не сдался Вольга, – если царь недостойный, его надо менять. А то чуть не всю державу развалил, а такие, как ты, стояли за его спиной и молча сопели – царь же…

– Дабог ушел, а держава стоит, – рассердился Святогор.

– Это хорошо, что ушел, – не сдался Вольга, – а если бы еще десяток лет правил?

Святогор обиженно засопел, но ничего не ответил.

– Зато при нем мы всех побеждали, – попытался примирить спорщиков Илья Муромец, – да и народ его любит.

– Так он все промотал, что до него запасли, – Вольга никак не сдавался, – вот и любят его. И незаслуженно любят. А вот царю Василию пришлось разгребать то, что Дабог наворотил, и с долгами его разбираться. Потому Василия в народе не любят, а это несправедливо.

– Вот именно, – Святогор обрадовался, что с темы размежевания они ушли и пришли к тому, что всех объединяет, – мы же сейчас не Дабога поддерживаем, а родного внука царя Василия. А Дабога мы сейчас прикончим, если это и правда он.

– А мы сможем?

– Главное – это голову отрубить. – Было видно, что Святогор не до конца уверен в своих словах.

– А он ка-ак вырастит новую голову! – невесело пошутил Вольга. – Кто его знает, на что он способен.

– Да не может быть, чтобы он новую голову отрастил. – Илья Муромец положил руку на новый меч; из Китежа для него недавно прислали кладенец, и теперь Илья постоянно поправлял его на боку, словно желая убедиться, что меч все еще на месте.

– Вы, ваше Берендейское величество, главное – в ближний бой не лезьте. Копье у вас хорошее, его и постарайтесь метнуть, подгадав момент, – проявил заботу о самом молодом из богатырей Вольга.

– Вольга до поры до времени в зверушку какую-нибудь оборотится и за спину зайдет незаметно, я его разговором отвлеку, он поболтать любит, – начал излагать план Святогор. – Илья, держишься чуть в стороне, помогаешь мне; если получится, ноги ему подруби. Вольга из белочки выпрыгнет и отвлечет его, а я голову срублю.

– Это чего это из белочки, – обиделся Вольга, – я из ежика хочу!

Святогор угрюмо посмотрел на богатыря-оборотника, но тот ответил ему самой веселой из своих улыбок.

– А я вот, когда речь о Дабоге заходит, все время историю с булавой-кладенцом вспоминаю, – поделился Илья Муромец.

– Разве такая есть, булава-кладенец?

– Где-то есть, – Святогор весело усмехнулся в свою длинную бороду, – захотелось нашему царю булаву-кладенец. Меч ему надоел, хотелось булаву. Тем более в ту пору к нам из Белого королевства царевич приезжал, у него кистень был парадный: не боевой, а золотой. И вот Дабогу захотелось его непременно уесть, решил он себе сделать булаву из звездного металла. Ну царский указ есть – надо выполнять. Принесли Жар-птицу, один из кладенцов переплавили. Взялся за эту работу лучший в те времена кузнец, и, надо сказать, что-то у него, конечно, получилось.

– По крайней мере, она была продолговатой, – засмеялся Вольга.