Александр Бачило - Помочь можно живым (сборник)

Тайк усмехнулся.

– Горожане? Тогда что же вы делаете в пустыне? Горожанам следует жить в городе.

– Совершенно справедливо, сударь! – заулыбалась голова. – Однако, позвольте сообщить вам, что город расположен совсем недалеко отсюда.

– Да, да! Тут рукой подать до города-то! – закивала и вторая голова.

– Ах, вот как! – оживился Тайк. – Что ж, это добрая весть. Подойдите-ка сюда, господа горожане, мне необходимо хорошенько расспросить вас. Что это вы забрались в кусты?

– Мы увидели крылана, ваша милость, и спрятались.

– Так эта тварь зовется крыланом?

– Да, сударь. Они живут в окрестных пещерах и охотятся только по ночам. Страшно представить, что могло выгнать крылана из-под земли среди бела дня. Это очень дурной знак.

Оба горожанина сокрушенно закачали головами.

– Пусть так, – сказал Тхоорт. Он слишком часто подвергался непосредственной опасности, чтобы обращать внимание на всяческие предзнаменования.

Горожане, опасливо поглядывая на Нуфера, все еще не решались выйти из кустов.

– Подойдите, подойдите, не бойтесь! – повторил Тайк. – Я вижу теперь, что вы люди мирные и добрые.

– Спасибо, сударь! Но вот ваш… м-м… спутник… Понимает ли он это?

– Не сомневайтесь. Нуфер – самое добродушное в мире создание.

– Конечно, конечно, – закивали сидящие в зарослях, припоминая вспоротое брюхо крылана.

Тем не менее, оба выбрались из кустов и осторожно поползли по песчаному откосу вниз. Громадепрь, казалось, понял, что тревожит этих людей. Презрительно хрюкнув, он отвернулся от них и направился к своей луже, успевшей уже наполниться водой.

Тайк с помощью горожан занялся убитым крыланом. Втроем они перевернули окровавленную тушу и извлекли стрелу.

– Сударь, – осторожно начал один из горожан, назвавшийся Бакумом, – если крылан больше не нужен вашей милости, не прикажете ли нам забрать тушу для своих нужд?

– Можете делать с ней все, что угодно, – сказал Тайк, – только на что она вам? Разве мясо крылана годится в пищу?

– Ну что вы! – Бакум брезгливо скривился. – Мы используем только шкуру и крылья.

– С крыльев самая кожа на сапоги, – прибавил его товарищ, которого звали Рук, – если желаете, так я сведу вашу милость к Нилему – сапожнику…

– Боюсь, у меня нет времени дожидаться новых сапог. Я солдат Странствующей армии и спешу присоединиться к войскам принца. Кстати, не проходил ли он через ваш город?

Горожане удивленно переглянулись.

– О каком принце угодно говорить вашей милости? – спросил Бакум.

– Черт возьми! О принце Тако Ченкоме, разумеется! Вся пустыня знает его Странствующую армию, прозванную также Пыльной Бурей.

Бакум вопросительно посмотрел на Рука, но получил в ответ лишь такой же недоуменный взгляд.

Сударь, – неуверенно начал он, – простите нам наше невежество… то есть… ну да, конечно! Войска принца как же! Без сомнения… Словом, я полагаю что в городе вы получите самые подробные сведения.

– Тогда едем немедленно!

– Как вам будет угодно, сударь, – поклонился Бакум и добавил, обращаясь к Руку:

– Побудь здесь. Я провожу его милость в город и вернусь с телегой. Да смотри, не зевай, как в прошлый раз Если наша добыча снова достанется нюхарям ты у меня попляшешь!

Обнадежив таким образом своего товарища, Бакум выразил готовность отправляться в путь.

…В очереди за крупой говорили разное. Одни считали ночной налет на продовольственные склады новой «визиткой» Кольки Крутого и в доказательство приводили косвенный слух, будто налетчики были на мотоциклах. Банда Кольки росла и крепла день ото дня, молодежь к нему валом валила, последний пацан понимал теперь, что жизнь в банде безопасней, прибыльней и, главное, интересней чем зыбкая, беззащитная самостийность.

Кому же и быть с мотоциклами, говорили в очереди как не Колькиной шпане?

Да какие там мотоциклы, возражали другие. Много ты на мотоцикле увезешь? А склады-то пустые стоят! Ветер гуляет. Куда продукты девались? Известно, куда. Сами же складские и разворовали. Главную часть, конечно, раньше, а остатки – этой ночью. Погрузили на десять грузовиков и по начальству развезли. Вот тебе и ограбление.

Олег не особенно прислушивался к разговорам. Он, как и большинство стоявших за крупой, был уверен, что налет на склады – дело рук покойников с Базы. Первый раз, что ли? Догнивающая в лесу падаль только так себя и снабжала. Правда, какие-то грузы туда, в бывший поселок ликвидаторов, еще возили по старой памяти, но год от года все реже, да этим и не прокормить было разросшееся тамошнее население. Оно, конечно, со временем поголовно вымирало, но непрерывно обновлялось за счет стекавшихся туда зараженных.

А вообще-то, покойники, банда или начальство – не все ли равно? Главное, что продуктов теперь нет, и пока их откуда-нибудь не подвезут, нечем будет отоваривать талоны. Олег сплюнул.

И так за каждым куском приходится стоять в очередях, а теперь что будет, и вовсе неизвестно. С утра, едва прошел слух об ограблении, весь район кинулся занимать очереди у дверей магазинов в надежде запастись хоть последними, не распроданными еще продуктами. Вряд ли сегодня хоть один человек вышел на работу, кроме торговых. Эти-то, конечно, прибежали, кому надо и не надо. Однако магазин открывать не торопились, отвешивали сначала себе и своим, у служебного входа ведь тоже собралась очередь.

Олег встал на цыпочки и попытался пересчитать головы впереди себя. Что ж, шансы есть, может и хватить. Интересно, как там у Зои? Жена стояла у кондитерского с талонами на сахар. Его на складах, правда, не было и до налета, но, говорят, вчера в кондитерский успели завезти карамель и сегодня могут выкинуть по сахарным талонам…

Когда-то Олег терпеть не мог стоять в очереди, предпочитал обходиться без дефицитных излишеств и радовался введению талонов, гарантирующих, как он говорил, «удовлетворение нормальных потребностей». Но талонами сыт-умыт не будешь, а муки и мыла, спичек и хлеба с началом эпидемии не стало хватать не то что на нормальные, но даже и на самые усеченные потребности. Подвоза нет. Пришлось-таки становиться в очередь.

Магазин открыли перед самым обедом. Сейчас же откуда-то из-за угла с ревом налетела толпа посторонних и, не обращая внимания на очередь, пошла на штурм дверей. Какого-то мужика, обеими руками сжимавшего огромную охапку талонов, подняли над головами и забросили в магазин. Оттуда мешками пошла крупа. Трое человек штабелевали мешки на газоне, еще пятеро – охраняли подступы.

Народ взвыл. Задние надавили на передних, в дверях произошла короткая свалка, волна отхлынула было, но сейчас же навалилась с новой силой, и очередь вдруг с нехорошей быстротой пошла вперед. Зажатого со всех сторон Олега внесли на крыльцо, где под ноги попалось что-то живое, дергающееся, в дверях стиснули так, что крикнуть не хватило бы воздуха, и, наконец, запихнули в магазин. Здесь в груде шевелящихся тел еще мелькали обломки сметенного толпой прилавка и разорванные в клочья мешки. Крупа устилала пол, а на ней в два слоя копошились люди. Олег полез было в карман за сумкой, но ее не оказалось, наверное, вытряхнули в давке. Однако, раздумывать было некогда, он рванул за плечи одного из ползавших, втиснулся вместо него и принялся подгребать крупу под себя…